– Толку-то от этого, – проворчал Ваня. – Нам бы Жеребчика найти, а мы вместо этого за беспутными бабами бегаем.
Но Инга его уже не слышала. Ване еще предстояло поставить машину на стоянку, а она уже брела к гостинице, мечтая о том, как сейчас примет душ в своей пусть и неудобной, но зато функциональной кабинке, а потом вытрется пусть и ветхим, но зато чистеньким и мягким полотенчиком. И ляжет в кровать, к которой вообще никаких претензий у нее не было и нет.
И так как шла она не оглядываясь, то не видела, каким взглядом смотрит ей вслед Ваня. Нет, этого она так никогда и не узнала. Как не узнала она и о том, что Ваня сидел практически без движения все то время, что она дремала на его плече в его машине.
Проснулась Инга не по своей воле. В дверь ее номера постучали, и властный голос Алены скомандовал:
– Вставай! Через полчаса тут будет Толя. У него какие-то очень важные новости.
– Жеребчик нашелся?
– Нет. Он сказал, новости опять касаются Никиты.
– Вчера же все обсудили, – простонала Инга, которой страшно хотелось спать и у которой после бессонной ночи голова была какая-то тяжелая.
Но Алена была неумолима, пришлось Инге подниматься и плестись к остальным.
– Выглядишь как вареная муха! – укорила ее Алена. – Чем ночью занималась?
– За мадам Мазуренко с Ваней гонялась, вот чем!
Выслушав отчет подруги о минувшей ночи, Алена быстро сменила гнев на милость. И в качестве извинения она даже собственноручно заварила подруге горячего чаю и придвинула к ней банку со смесью на основе грецких орехов. Впрочем, заглянув в банку, Инга увидела, что снадобья там оставалось лишь на самом донышке. И когда она вопросительно взглянула на подругу, требуя от нее объяснений, Алена лишь смущенно отвела глаза.
Толя появился ровно через полчаса и сразу же рассказал свою новость.
– Вчера к нам обратился за помощью Михаил. Он желал подать заявление об исчезновении своей сестры, а также жаловался на то, что комната его сестры, похоже, подверглась обыску. Этим делом занимался не мой отдел, но информацию они мне все же передали. Были сняты отпечатки пальцев со всех предметов, которых мог коснуться взломщик. Оказалось, что в комнате пропавшей девушки пошуровал… догадайтесь сами кто?
– Кто?
– Наш с вами знакомый супруг Марго.
– Неужели циркач был в квартире у Ларисы?
– Он самый! И никаких сомнений в этом нету.
– А что ему там было надо? Как он сам комментирует случившееся?
– Никак. Ушел в глухую несознанку, так это называется. Молчит, требует себе адвоката. Да, и еще он позвонил своему брату, и его брат сегодня утром приехал! Уже прорвался каким-то образом к начальству, кричит, что Никита невиновен!
И Толя дословно передал друзьям тот разговор, свидетелем которого стал он сам.
– Мой брат обожал эту женщину, – эмоционально жестикулируя, твердил Данила, не желая слушать никаких доводов обвинения. – Она ребенка от него ждала! Он за ней приехал, чтобы окончательно примириться и уехать из этого города навсегда!
– А имущество покойной?
– А что имущество? – ничуть не растерялся брат циркача. – Имущество Маргариты моего брата ничуть не интересовало.
– А как быть с тем, что ваш брат ничего в этой жизни не нажил?
– Э-э-э! Что в этом такого? Сразу видно, что ты не цирковой. Духа в тебе нашего нет. Что нам богатство? Никто в этот мир одетым не приходил, никто и отсюда ничего не заберет. Нагим человек в этот мир приходит, нагим из него и уходит. Надо жить достойно, не тело, а душу веселить.
Неизвестно, что там касаемо души имелось у Данилы, но вид у него был карикатурный. Тело взрослого мужчины покоилось на коротких ножках, которые у ступней вновь превращались в ноги взрослого человека. И глядя на его полноценный сорок пятый размер ботинок, следователь поинтересовался:
– Вы случайно в цирке не клоуном работаете?
– Да! – удивился Данила. – А откуда вы знаете?
– Так как-то… в голову пришло.
Следователь смотрел на этого человека и не знал, как ему поступить дальше. Братья-циркачи никак не подходили на роль убийц Марго. Оба они были невысоки ростом, хотя и очень коренасты и крепко сбиты. Что касалось Данилы, то он был почти что карлик, хотя в плечах и широк. Но даже в темноте и со страху принять этих двоих за рослых парней не было никакой возможности. Да и мальчик Валя, которого утром привезли на опознание, наотрез отказался признать в задержанном Никите одного из тех двоих, что напугали его в лесу.
Между тем Данила, заметив, что следователь ничего ему не возражает, воспользовался своим шансом, чтобы включить краснобая.
– Вот многие думают, что клоун – это просто какой-то чудак с красным носом, который кувыркается и выделывает всякие пустяки. А ведь клоун должен уметь абсолютно все! Клоун – это универсал высокого уровня. Клоун и по канату ходить, и жонглировать должен уметь, и верхом ездить, и с животными находить общий язык. Одним словом, все!
– И фокусы показывать, конечно, тоже?
– Да, и фокусы тоже. Иногда я даже подменял брата. Впрочем, с такой ассистенткой, какой была Маргарита, любой дурак сумел бы показать отличное шоу.
– Почему?
– Так Маргошка у нас в цирке была звезда. Под псевдонимом Сольвейг выступала. И она была неподражаема, особенно когда находилась на арене рядом с Никитой. В ней что-то загоралось. Это была совсем не та Маргарита, которая существовала в другое время. Едва она появилась и начала в присутствии Никиты краснеет и бледнеть, все это сразу заметили и стали потешаться над Маргошкой. Никита у нас слыл отменным ловеласом. О его любовных похождениях ходили легенды. И вот так получилось, что он тоже стал бледнеть и вздыхать в ее присутствии. Одним словом, скоро они соединились, поженились…
– И тут же расстались!
– Да, брат совершил поступок, за который Марго имела право на него рассердиться, – кивнул Данила. – Но надо же знать Марго. Это бегство, длительное молчание… Это было вполне в ее духе. Она любила поводить Никиту за нос. А тут уж он сам дал ей повод, так что она оторвалась на полную катушку. Сбежала, не подавала ему о себе никаких вестей. Брат просто извелся. Тем более что он уверял, с той девчонкой у него ничего серьезного и не было. Появление Марго смешало все его планы. Но Марго сумела ему отомстить. Она скрывалась от него долгих пять лет. И лишь совсем недавно дала ему о себе знать.
– И ваш брат сразу же к ней помчался?
– Плюнул на все и полетел к ней. Он ее обожал, говорю вам!
– Допустим. И что было дальше?
– Они вновь соединились.
– Потом Марго забеременела, позвонила вашему брату и велела ему окончательно возвращаться к ней?
– Именно так она и сказала: «Продадим эту квартиру, дом и машину. Мне они не нужны. Я радовалась им лишь потому, что рядом со мной не было тебя. А теперь, когда мы снова вместе, я хочу вернуться к настоящей жизни. К той, где была по-настоящему счастлива вместе с тобой». Да что там говорить! Они собирались открыть свой собственный цирк!
И видя изумленный взгляд следователя, Данила кивнул.
– Да, да. Марго хотела вложить все деньги, вырученные от продажи, в цирк. Никита был бы там директором.
– А может, он сам захотел стать хозяином в новом цирке? После смерти Марго он должен был как ее муж унаследовать имущества на кругленькую сумму.
– Нет, говорю же вам, Никита искал Марго все эти годы! Он ее любил! Все наши могут это подтвердить!
– А как вы объясните, что отпечатки вашего брата обнаружены в квартире одного из тех трех человек, которым покойная завещала свое состояние на самом деле?
– Какие еще три человека? Кому она могла… А-а-а, кажется, я догадываюсь. Речь идет о тех двух ее приятельницах и милом мальчике-гее, которые ее развлекали в этой дыре хоть чуть-чуть. Действительно, когда Марго еще была одна, она в шутку пообещала им оформить на них завещание.
– Когда говорят в шутку, к нотариусу не бегут.
– Ну а потом Марго подумала, что это и впрямь неплохая мысль. Наследников-то у нее на тот момент не имелось. С Никитой она была в ссоре. Она подумала: если что, то имущество приберет себе государство или лично господин Мазуренко. И Марго решила: чем все вернется обратно к этой жирной сволочи и хапуге, который и так довольно уже натаскал себе из казны, поэтому она лучше сделает посмертный подарок хорошим ребятам.
– Очень глупый и легкомысленный поступок с ее стороны.
– А никто и не говорит, что Марго была умной и серьезной женщиной, – печально улыбнулся Данила. – Но в том-то и было ее необычайное очарование, которого нам, боюсь, никогда уже не придется больше наблюдать.
В голосе Данилы слышалась такая неприкрытая скорбь, что у следователя и слушавших его оперативников невольно дрогнули их мужественные сердца. Конечно, надо было понимать, что артист всегда чуточку преувеличивает чувства, но все же… Вдруг Никита и впрямь невиновен? Вдруг убийство совершил кто-то другой?
