— Не утруждайте себя, синьора. Я едва знал этого проходимца. Если он умер, то меня это расстроит не более, чем смерть любого посетителя этого кафе. Разумеется, вас я не имею в виду.
Тут уж я брови вскинула.
— Значит, вы ничем мне не можете помочь?
— Как знать? Давайте попробуем.
— Давайте, — с готовностью согласилась я. А у меня был выбор? — Кокселя задушили! Вам о чем-нибудь это говорит?
Он медленно кивнул.
Я залпом выпила кофе, глубоко вздохнула и выложила ему свою историю, начиная с моего не слишком пристойного приключения с Боккаччо. Разумеется, кое-что я недоговорила, а кое о чем вовсе умолчала. Нельзя же выдавать все тайны человеку, которого видишь впервые в жизни.
Он слушал меня молча. Лишь однажды перебил.
— То есть дискету вы оставили в сейфе? — кажется, он облегченно вздохнул.
Я кивнула и задала вопрос, который меня мучил:
— Кто эти люди в коричневых пиджаках и человек с именем Нико со шрамом на щеке?
Я ожидала, что его собственное лицо исказится испугом. Ничуть не бывало.
— Воины, — спокойно ответил он.
— Что?! — только сумасшедших мне не хватало в помощники. А с виду такой приличный господин!
— Воины Ордена, — подтвердил он, заставляя меня поверить в сказанное. — Орден Хранителей насчитывает тысячи лет, а ваши «коричневые пиджаки» — его воины. Если хотите, тайная полиция, ударная сила, в общем, отряд быстрого реагирования, как теперь принято называть подобные подразделения.
— Вы сказали — тысячи лет?! Я не ошиблась?
— Сколько лет, по-вашему, Святому Граалю? Золотому руну? Стрелам Амура, камням Шивы, молниям Зевса или ковру-самолету? Что такое настоящий Ветхий Завет? А как выглядят десять заповедей?
— Вы задаете странные вопросы, — я растерялась. — Я даже не понимаю, почему вы все валите в одну кучу? Во-первых, это из разных эпох, да и вообще, из сказок…
— Не утруждайтесь. Я не буду тратить время, чтобы доказать вам очевидность того, о чем говорю. Мифы не возникают на пустом месте. Есть вещи, о которых мы знаем из книг и легенд, есть такие, о которых мы не знаем, есть те, которые мы даже вообразить себе не можем. Но все они есть. Существуют и скрыты от нас, поскольку слишком опасны в этом мире. Их хранят, как бы лучше выразиться…
— До лучших времен?
— Что-то в этом роде, — на его щеках заиграли ямочки.
— И вы в это верите?!
Он вздохнул, Я поняла, что попала в руки явно нездорового человека. Как я могла довериться итальянцу по имени Мигель Мария Коксель, расхаживающему в вечернем костюме и ярко-синей бейсбольной кепке?! Идиотка!
— Допустим, — я аккуратно высвободила свою руку из-под его ладони и оглянулась, очень надеясь увидеть вдали Илью. Тщетно.
— Я вас не осуждаю. Для вас же лучше, если вы ни во что так и не поверите.
— Но что мне делать? За мной охотится целая армия в коричневых пиджаках. Этих ваших воинов. И я чувствую, что они меня собираются убить. Уж простите за откровенность.
— Хм… — он задумался, потом изрек: — Дело непростое.
— Вот и я о том же!
— Видите ли, в чем загвоздка… Несколько лет назад, а точнее — около двадцати, наш Орден раскололся. Что-то пошло не так. Я человек маленький: хожу на общие собрания, кое-что знаю, но далеко не все. Я наблюдатель. Могу лишь догадываться, что происходило среди посвященных. Там появился не слишком порядочный человек. Он направил деятельность Ордена в другое русло. Он продал несколько, так сказать, патентов.
— Только не напоминайте про микроволновку и мини-диски! — я усмехнулась. — Эти изобретения уже давно свалили на инопланетян.
— А СПИД?
— Болезнь?
— Да, появившаяся ниоткуда.
— Слушайте, а машина времени у вас есть? — я бросила робкий взгляд в сторону площади. Илья явно затягивал нашу встречу.
Исаак пожал плечами и повторил:
— Я наблюдатель.
Он сказал это таким спокойным тоном, словно представился: я — скрипач.
— Вам этого не понять, но случилась трагедия. Кто-то из посвященных привлек в наш Орден чужаков — богатых людей, готовых платить любые деньги за разного рода участие. Кто-то хотел просто приблизиться к тайнам, кто-то платил за технологии.
За последние двадцать лет Орден стал доступен каждому, у кого есть деньги. Как теперь полеты в космос. Понимаете?
— Не совсем.
— Из рода в род мы были наблюдателями. Мой отец был наблюдателем, мой дед был наблюдателем, мой прадед и все мои предки до первого колена — все были наблюдателями. Так же, как у человека со шрамом на щеке, все предки были воинами.
— Вы знаете всех своих предков? До первого колена?
— Да, — просто ответил мне Исаак, — не наизусть, разумеется. Двести пятьдесят томов — столько насчитывает история человечества.
— Господи! И вы можете их показать?
Он грустно улыбнулся:
— Нет. Они не хранятся в моем доме.
— Значит, двести пятьдесят томов. Так-так… — я потерла виски. — Таким образом, все члены Ордена Хранителей — потомственные. А какой-то выродок стал принимать в Хранители простых людей, ну тех, у которых нет многотомных изданий?
— Именно. Не нужно сарказма. Мы воспитаны по-другому. Мы относимся к тайнам по-другому, потому что долг хранить впитан нами с молоком матери. Понимаете? Для каждого из нас не стоит выбор между жизнью и сохранением тайны.
— Странно… Вы только что рассказали мне очень многое. С чего бы это?
— Как теперь принято говорить, вы ведь в деле?
— Ни в каком я не в деле! — горячо опротестовала я. — Я понятия не имела о ковре-самолете до того, как вы мне про него рассказали!
— Послушайте, — он снова накрыл своей ладонью мою. — Перестаньте сопротивляться. Рано или поздно вам придется что-то узнать. Ваш отец втянул вас в нехорошую историю…
— Изволите шутить?! Да я своего отца двадцать пять лет в глаза не видела!
— Разве в этом дело?
— Тогда объясните, в чем дело-то!
— Вам нужно поговорить с посвященным.
— Ну да. Если он захочет со мной говорить.
— Еще как захочет, — его пальцы обхватили мое запястье.
Мне стало не по себе. Я попыталась высвободить руку — куда там, стальные наручники не были так крепки. Эти Хранители умеют тренировать мускулы.
— Послушайте, — я глянула на него и подавилась собственными доводами в пользу свободы.
Его черные глаза сверкнули теми самыми искрами, по которым можно запросто отличить простого смертного от религиозного фанатика или маньяка-убийцы, готового положить очередную жертву на алтарь своей идеи.
— Нам нужно идти. Я должен вас доставить к посвященному.
— У вас концерт, между прочим, — пролепетала я.
— А вы и не заметили, что оркестр уже давно играет? — безумец механически усмехнулся.
— Я буду кричать!
— Вряд ли, если не хотите, чтобы я превратил вас в зомби. Вуду — тоже не миф, — прошелестел он.
Не знаю почему, но я ему поверила.
— Это недалеко, — сказал он вполне миролюбиво.
— Знала бы, не стала бы вас искать, — прошипела я, изо всех сил ругая себя за неосмотрительность.
Ну надо же было гнать от самого Неаполя, чтобы попасть в руки своих преследователей. Хорош план, нечего сказать!
Поверить Кокселю! Ну почему мне не пришло в голову, что он мог стоять на краю ловушки. Исаак вошел к нему в доверие и держал под колпаком на случай, если… Как же все запутано… Как мог Исаак знать, что Коксель пригласит меня в Италию? Как он мог узнать, что я приеду и доберусь до дискеты! Бред! Господи, убежать от своих телохранителей. Где теперь Свиридов, где Илья? Чего спрашивать, когда сама даже не удосужилась подождать своего спасителя и полезла в самое пекло в одиночку. Ну что меня дернуло?! Какая же я идиотка!
Исаак начал медленно подниматься, стягивая меня со стула.
— Простите, но этот танец дама обещала мне.
Я вздрогнула. Илья мне показался прекраснее всех принцев, когда-либо восседавших на белых конях. Щеки его покрылись густым румянцем, и он так тяжело дышал, словно не прилетел из Рима, а прибежал оттуда за то же время.
— Вы?! — И без того безумные глаза скрипача округлились. По-моему, он даже окосел от изумления. Или от испуга. Илья не дал ему выразить свои чувства. Просто рубанул по шее ребром ладони и все.
Исаак издал хлюпающий звук и рухнул на стол. Посетители за соседними столиками, все, как по команде, дернулись и уставились на нас.
— Опять бежать, — скривился мой спаситель и, обреченно вздохнув, схватил меня за руку.
— Он что, тебя знает? — я подцепила сумку.
Вместо ответа Илья быстро оглядел меня и поцокал языком:
— Лучшее — враг хорошего.
— Что ты имеешь в виду?! — наверное, я тоже разрумянилась. Во всяком случае, мне стало нестерпимо жарко. Я совсем забыла, что изменилась к лучшему и вправе ожидать комплиментов. Ну хотя бы одного, самого малюсенького.
