А он только потянул меня к выходу. Молча.
— Нет, ты скажи! — крикнула я.
— Ой, ё! — он ткнул пальцем куда-то в центр площади.
Я с чувством повторила его возглас, как только увидела, что к нам пробираются «коричневые пиджаки». Человек десять, не меньше.
Илья дернул меня влево. Я едва удержалась на своих восьмисантиметровых каблуках, черт бы их побрал!
— Брось сумку! — крикнул он, лавируя между туристами.
— Ни за что!
Мы вылетели на открытое пространство. Перед тем самым кафе, где я переодевалась. Я оглянулась. Метрах в пятидесяти от нас в толпе показались быстро приближающиеся «пиджаки».
Черт! Черт, черт, черт!
— Сюда! — Илья поволок меня в переулок.
Я семенила следом на полусогнутых, изо всех сил надеясь, что не повалюсь на крутых поворотах:
— Мы куда?
— Искать домик Казановы. Тут все его ищут.
— Выбрал время.
— Что у тебя в сумке?
— Я же дама, — обиделась я.
— Давай понесу, — он протянул свободную руку.
Я отдала ему сумку, и он, не говоря худого слова, швырнул ее к стене дома.
— Эй!
Он не дал мне остановиться. Мы вылетели на набережную узкого канала и понеслись по ней, расталкивая удивленных туристов.
— Как ты мог! Ну как ты мог! — я всхлипнула.
— С большим трудом! — До меня донесся его хохот. — И я буду тебе очень признателен, если ты снимешь парик.
— Да черт с тобой, пожалуйста!
Я со злостью швырнула рыжие хвостики в воду. Он оглянулся и даже слегка замедлил бег:
— А других волос у тебя нет? Ну, я имел в виду… может быть, ты не все парики сняла?
— Все! — злорадно ответила я.
— Я же говорил, лучшее — враг хорошего, — повторил он и рванул меня вперед с удвоенной силой.
— Да что ты имеешь в виду? Считаешь, что мне такая стрижка не идет?!
— Слишком идет, дорогая! Слишком, — пробурчал он. — Настолько слишком, что лучше бы уж ты оставалась рыжей.
— Тебе не нравится, что я стала симпатичной?!
— Ты стала заметной!
— Ревнуешь, да? Все мужчины обращают на меня внимание! — еле дыша, похвасталась я.
— Ага, особенно те, что в коричневых пиджаках.
Улочка закончилась. Перед нами простиралась река, по размерам похожая на Волгу.
— Большой канал, — констатировал мой спаситель.
— И что дальше? — Я оглянулась и с ужасом отметила небольшие, но различимые фигурки в коричневом. Мало того что они бежали по одной стороне канала, часть из них смекнула и, перебежав по мостику, который мы бездумно проигнорировали, теперь неслась к нам и по другой стороне улицы. Мы оказались в ловушке. Мост, перекинутый через канал и завершающий его, был теперь бесполезен.
— Та-ак, — многозначительно протянул Илья и нахмурился.
— Вот уж действительно…
— Туфли сними.
— И не подумаю! Только если ты снимешь с себя всю одежду!
— Перестань капризничать.
Он схватил меня за плечи, резко подкинул в воздух и сильно тряхнул. Не знаю, как это у него получилось, но приземлилась я уже босой.
Я не успела выразить свой протест, как он поволок меня на мост.
— Что ты задумал?! Что? Будешь прыгать в воду?!
Он подсадил меня на высокий парапет.
— Совсем охренели?! — воскликнули за нашими спинами по-русски. — Эй, мужик! Эй!
Колени у меня подкосились.
— На счет «три». — Илья уже стоял рядом.
— Я не буду прыгать! Даже и не надейся! Я не бу…
— Раз!
— Извращенец!
— Два! Кто бы говорил! Не я покрасился в блондинку!
— Убийца! Посмотри вниз, идиот! Мы сейчас разобьемся!
— Три!
Он дернул меня вперед. Я завизжала, отравив всем в округе впечатление о романтическом городе на воде.
Замолкла я, когда подо мной что-то сухо хряпнуло, потом хрустнуло, потом накренилось. Я открыла глаза. На меня испуганно пялился парень с огромной палкой и еще весьма упитанная пара.
— Нелетная погода! — извинился за нас обоих Илья. Мы сидели на дне гондолы.
Все промолчали.
Илья помахал рукой «коричневым пиджакам», толпящимся на мостике, и обернулся к гондольеру:
— Простите, вы не могли бы грести немного быстрее?
Тот отчаянно заработал веслом. Никогда не думала, что итальянца можно заставить замолчать. Оказывается, можно.
— К причалу, будьте любезны! — скомандовал Илья и обратился к паре: — Не беспокойтесь, пожалуйста, очень скоро вы продолжите свое романтическое путешествие.
Те недоуменно переглянулись.
* * *
В полном молчании мы добрались до пристани. Илья спрыгнул на доски и подал мне руку. Я еле поднялась на ноги. Голова гудела, тело, в общем-то, тоже.
— Я, наверное, ребро из-за тебя сломала, скотина! — прокряхтела я, недобро покосившись на своего спутника.
— Простите, что это было? — тихо по-английски спросил плотный господин, трепетно прижимая к себе подругу.
— О! Сущие пустяки. Если окажетесь в кафе «Флориан», убедитесь, что оплатили счет, прежде чем уйти. Они за этим здорово следят.
— Нашел время шутить! — прошипела я, вылезая на берег.
— Ты можешь идти? — Он быстро ощупал меня.
Когда его пальцы коснулись моего правого бока, в глазах у меня потемнело. Я глухо застонала, чувствуя, что боль сейчас разорвет меня на части.
— Н-да… — он вздохнул. — Так нас быстро настигнут.
— А я не просила кидать меня с трехметрового моста без предупреждения!
— Просто ты не привыкла работать с напарником.
— Хочешь работать парой, научись объяснять свои действия. Я думала, мы сиганули в воду!
— Ну извини, — он молниеносно запечатлел на моей щеке дружеский поцелуй. — Я надеялся, что ты заметишь гондолу.
Он огляделся.
— Отлично.
— Мне не нравится твое «отлично».
— Поверь мне, это гораздо лучше, чем идти пешком.
— Нет, объясни. Я никуда больше прыгать не стану, — капризно запротестовала я.
Вместо объяснений он подхватил меня на руки и снова поволок к воде.
— Опусти! Опусти меня на землю!
— Успокойся, — процедил Илья. — Тут никто отродясь земли не видел. Вся Венеция построена на бревнах и воде.
— Тогда опусти меня на бревна!
— Я не обещал носить тебя на руках?
— Кажется, нет… — я задумалась.
— Вот видишь, как оно бывает. Некоторые обещают всю жизнь носить на руках, но дальше обещаний дело не идет. А некоторые ничего не обещают, а таскают как миленькие. Вот мы и пришли.
Он поставил меня на палубу небольшого катера и широко улыбнулся:
— Отличное средство передвижения по Венеции. Самое лучшее!
— Ты гений, — не могла не восхититься я.
Он рванул к рулю. Не прошло и минуты, как катер утробно заурчал.
— Лучше бы тебе сесть.
Я послушно опустилась на мягкое сиденье. За спиной заплескалась вода.
— Эй! Эй! Эй! Мадонна! Мой катер! — Это тоже послышалось за спиной.
Я склонила голову набок:
— Это ведь не твой катер?
— Дорогая, — он повернулся и подмигнул мне, — ну откуда у меня катер?!
— То есть ты его не выкупил, не взял в аренду, даже не попросил покататься?
— Не было времени. И вообще у меня руки были заняты.
— Ты вор, — печально констатировала я.
— Нет, я — гений. Ты сама сказала.
— Потому что я думала, что это твой катер.
— По-твоему, если у человека есть катер, то он уже и гений? — Илья рассмеялся. — Ты страдаешь вещизмом, дорогая!
— Куда мы плывем? — Спор зашел в тупик. Я решила сменить тему.
— Плавает знаешь что? Мы идем.
— Ладно, — быстро согласилась я. — Куда мы идем?
— Где ты припарковала машину?
Я огляделась:
— Где-то в той стороне… Нет, кажется, в той…
— Понятно. Значит, поедем на моей машине.
— На твоей машине?
Похоже, он не расслышал мой вопрос.
— Это должно быть у моста. Видишь длиннющий мост?
Я глянула вперед — действительно, мост выглядел тонкой ниткой, натянутой от одного берега бухты к другому. Венеция уплывала в прошлое. Мы обогнули какой-то остров или полуостров, я так и не поняла. Набережная, в свое время так поразившая Петра I, вросла в многопалубные громады современных лайнеров и коричневые исполины торговых судов.
— Как ты себя чувствуешь? — Илья повернулся ко мне и вдруг расхохотался.
— В чем дело?
— Прости, прости… Ты такая смешная.
Мне стало неуютно. Я попыталась обхватить плечи руками, но боль в боку тут же дала о себе знать. Я опустила голову, оглядела свои безнадежно порванные чулки, перепачканную юбку и вздохнула. Я могла только догадываться, что у меня с прической, да и вообще… наверное, тушь потекла. Одним словом, в зеркало мне смотреться совсем не хотелось.
— Женщина, попавшая в передрягу, — это не повод для насмешек, — проворчала я, стараясь не глядеть на своего кавалера.
Мотор моментально затих. Волны лизали борт катера в полной тишине. Илья одним прыжком переместился от руля ко мне на сиденье.
