реформе системы уголовного права. Защита Дэнни и осуждение системы, обрекшей его отбывать срок, в его устах звучали красноречиво.
Тот факт, что Ноа был из Адейра, делу совсем не препятствовал. До избрания на должность вице-губернатора он был городским мэром, а его сын учился с Дэнни в одном классе. Но самое главное, он был тесно связан с той кошмарной вечеринкой: тусовку, на которой в последний раз видели живой Шарлотту, устроил не кто иной, как его сын. Большинство политиков бежали бы от этого дела, как от чумы, однако Ноа в открытую все признал. Лив не знала почему: то ли из преданности ей, то ли из чувства вины за ту вечеринку, где Дэнни столько выпил и потом вообще не мог ничего вспомнить.
После выхода документалки Ноа – энергичный политик-вдовец, не жалеющий сил во имя справедливости, – стал интернет-знаменитостью. Дамы в возрасте оставляли о нем комментарии на Фейсбуке с определенным подтекстом. Ему устроили тур, во время которого он без устали произносил речи об ошибочных обвинительных приговорах. И даже пригласили к Биллу Маэру и на ряд других политических шоу, что для вице-губернатора штата, от которого до столицы можно было добраться только на самолете, было большой редкостью.
Лив прошла в кабинет Ноа. Секретарша, миловидная девушка лет двадцати с небольшим, встретила ее с искусственной улыбкой на лице.
– Здравствуйте, меня зовут Оливия Пайн. Надеюсь, вице-губернатор Браун сможет уделить мне минутку своего времени.
Девушка защелкала пальчиками по клавишам компьютера, вгляделась в монитор и сказала:
– Что-то я не вижу, чтобы вам было назначено.
– Мне и в самом деле не назначено. Мы старые друзья. Я приехала издалека. Вы не могли бы сказать, что его хочет видеть Лив?
Секретарша опять улыбнулась, хотя уже не так дружелюбно, как раньше:
– Присядьте, пожалуйста.
Несколько минут спустя из святая святых вышел молодой человек в закатанной по локоть рубашке, и Лив не смогла сдержать возгласа удивления.
– Миссис Пайн?
У него были серо-голубые отцовские глаза.
– Боже правый, Кайл… Как же ты вырос.
В груди Лив болезненно сжалось сердце. При виде сына Ноа, одноклассника Дэнни, в голове завертелись мысли «если бы» и «как все могло бы сложиться».
– Как у вас дела? – спросил Кайл, когда они неловко обнялись.
Ноа как-то сказал, что сын очень терзался чувством вины за ту вечеринку. Лив никогда не таила на него злобы; он ведь был еще ребенок. Президент класса, устроивший первый в своей жизни бунт, только чтобы произвести впечатление на местных качков. К тому же, если говорить откровенно, то Дэнни с Шарлоттой в любом случае отправились бы на вечеринку – не к нему, так к кому-нибудь другому. Время от времени Лив с Эваном ссорились, обвиняя друг друга, что не уследили за сыном.
– У меня все хорошо. А ты как? Трудишься у отца?
– Неполный рабочий день. А так учусь здесь же, в Небраске, постигаю право в Университете Линкольна.
– Это же замечательно, Кайл, просто здорово! – воскликнула Лив, чувствуя, как в груди отозвалась та же боль.
Ничего не спрашивая ее о цели приезда, Кайл повел Лив в кабинет отца.
– Вот это сюрприз! – воскликнул Ноа, выходя из-за стола.
– Надеюсь, приятный.
– Шутишь, что ли? – Он заключил ее в объятия.
В довершение они похлопали друг друга по спинам.
– С нашим офисным мальчиком для битья ты, вижу, уже встретилась. – Ноа положил Кайлу на плечо руку.
– Ну да. Подумала, передо мной твоя студенческая фотография из колледжа.
– Ага, только без маллета [29], – хохотнул Кайл.
– Эй, это же был самый стиль. Скажи ему, Ливи, какой я был крутой.
Старое прозвище вывело ее из равновесия.
– Да, он действительно считал себя очень крутым. – Лив улыбнулась Кайлу понимающей улыбкой.
– Ладно, я пойду, думаю, вам есть о чем поговорить, – сказал парень.
– Была рада с тобой увидеться, Кайл, – бросила ему вслед Лив.
Ноа проводил ее в зону отдыха. Она устроилась в кресле с подголовником, а он – напротив, на небольшом диване. Офис был обставлен со вкусом, исключение составляла лишь «стена тщеславия» – десятки фотографий в рамках, на которых Ноа позировал с политиками и прочими знаменитостями. Ее взгляд упал на снимок, запечатлевший того с Джорджем Клуни, во время обсуждения очередного вопроса за круглым столом. Его лицо выражало вполне уместную в данном случае серьезность. «Природа насилия» вывела на первый план не только семью Лив.
– Я слышала, ты вот-вот пойдешь на повышение, – сказала она.
В его глазах мелькнул огонек.
– Знай я, что ты будешь в нашем городе, сводил бы тебя куда-нибудь поужинать. Или…
– Я решила заехать в самую последнюю минуту, мой папа…
– Боже милостивый, надеюсь, он в порядке.
– С ним все хорошо. Если не считать, что его вот-вот вышвырнут из дома престарелых.
– В самом деле?
– Он превратил их жизнь в настоящий ад.
– Ничего другого от Чарли я не ожидал, – ухмыльнулся Ноа. – В свое время он и мою жизнь превращал в ад.
Лицо Лив озарилось улыбкой.
– Я правда рад, что ты ко мне заглянула. Решил, что после прошлого раза…
– Прости, я тогда так… На меня свалилась целая гора проблем.
– Да нет, это я должен перед тобой извиниться.
– Как насчет того, чтобы просто взять и начать все сначала?
– Я только за. Я видел, Верховный суд отклонил апелляцию.
Лив согласно кивнула.
– И ты, услышав, что вскоре на меня могут возложить функции губернатора, решила узнать, не смогу ли я добиться для Дэнни помилования…
– Да нет же, Ноа. Хотя что я такое говорю! Да, мне действительно не помешает помощь, но сейчас меня привела сюда совсем другая причина.
– Да?
– Я приехала попросить тебя о другой услуге.
Ноа улыбнулся. Его зубы казались белее и прямее, чем раньше, – наверняка фарфоровые виниры. Так или иначе, но возраст шел ему только на пользу. Владельцам Y-хромосом время всегда самым несправедливым образом благоприятствовало.
– Моя
