они там говорят. Но, казалось, они вновь спорили, отдавали распоряжения. Снова произносили непонятные врачебные фразы.
Рамуте барахталась, как не умеющий плавать утопающий. Дергалась и не понимала, движется она вверх или вниз. Может, оставалась на месте. Ей было неважно, получается у нее что-нибудь или нет, она не сдастся. Терять уже нечего. Она раздвигала черную пелену, жевала и проглатывала ледяную пустоту.
«Разряд!»
Рамуте увидела свет. Едва различимый, слабый. Словно тонкий месяц, ранний, неокрепший, пробивался сквозь толщу черных грозовых облаков. Она с удвоенным рвением принялась за дело. Ошметки вязкого пространства разлетались по сторонам. Пальцы искали, за что уцепиться. Свечение нарастало, усиливалось.
«Еще! Разряд!»
Девушка почувствовала удар. Подпрыгнула. Выгнулась от невыносимой боли. Стиснув зубы, продолжила бороться. Она собрала остаток сил, приготовилась к решающему броску. Вот-вот она дотянется и ухватится за лучик.
«Еще!»
Рамуте зажмурилась. Ударилась головой в белое, холодное пламя мощного волшебного прожектора. Она все еще ничего не видела. Но на этот раз из-за того, что глаза ослепил яркий свет ламп операционной.
«С возвращением!»
Она ясно слышала голоса. Они совсем рядом. Радостные, восторженные. Слышала голоса и аплодисменты.
«Удалось».
Рамуте все еще не понимала, что произошло, но она знала, что пустота оставила ее в покое. Сегодня она не упадет в колодец. Останется. Она увидит своего ребенка.
– Власть звука, – прошептал Валентин.
– Власть звука! – прокричала Рамуте и проснулась.
Телефон трещал, по радио играло что-то похожее на Баха, что именно – Рамуте не удалось определить. Она потянулась за телефоном, увидела незнакомый номер.
– Алло.
– Рамуте, доброй ночи.
– Кто это?
– Не мог ждать до утра. Ты должна приехать и посмотреть.
– Не понимаю. Кто это?
– Это Валентин. Я закончил. Приезжай. Я обещал, что ты первая увидишь Подонка с дырявым ртом.
– Валя? Откуда у тебя номер моего телефона?
– Приезжай, – прохрипел художник и прервал вызов.
Рамуте посмотрела на время. И что это было?
Она потерла ладонями лицо, отгоняя дремоту. Встала, выглянула в окно. Вспомнила, что Валентин пишет картину кровью, вспомнила о своем сне – и ее передернуло.
– Я схожу с ума?
Она окончательно проснулась и помчалась в туалет. Ее стало рвать. Что-то похожее на музыку Баха прервалось, и в приемнике зашипели помехи. Эфир закончился. За окном была глубокая ночь.
– Пошел ты, – процедила она сквозь зубы и добавила номер художника в черный список. – Скотина. Откуда у тебя номер моего телефона?
– Итак, дорогие друзья, просыпаемся.
Господин Р светит фонариком мне в лицо.
– Глазки открываем, смелее-смелее. Да, трудно. Ночь, знаю, хочется похрапеть. Но, к сожалению, вынужден потревожить ваш сладкий сон.
Господин Р хлещет меня ладонью по щекам.
– Арт, проснулись? Хорошо. Дмитрий тоже уже не спит. Хах, а я оказался прав. Никто из участников не поддался соблазну умереть досрочно и без присмотра. Молодцы! Весомо. – Господин Р встает в центр комнаты и раскланивается перед нами, как ведущий ток-шоу перед своими зрителями. – Уважаемые игроки, мне не хочется с вами расставаться. Но обстоятельства изменились.
Господин Р говорит таким грустным голосом. Господин Р расстроен. И я, кажется, тоже расстроен вместе с ним, вместе с моим господином.
– Признаюсь, мечтал увидеть вас в четвертом туре, хоть до него еще никто не доходил. На этот раз я все учел и думал, что у вашей пары есть шанс войти в историю. Но… Как я уже сказал, обстоятельства изменились и, как всегда, не в нашу пользу. Поэтому сегодня мы проведем решающий раунд.
Господин Р отводит глаза. Кажется, он сейчас заплачет. Кажется, я тоже сейчас заплачу.
– Что это значит, господин Р?
– Арт? Что? Прошу, говорите громче, вас плохо слышно. И не делайте вид, что устали или что у вас совсем не осталось сил. Вы журналист, и у кого, как не у вас, должен найтись резерв на пустую болтовню.
– Простите, господин Р. – Стараюсь кричать, но из проклятого рта вылетают лишь сипенья и хрипы. – Что значат ваши слова об изменившихся обстоятельствах?
– То и значат, мой друг. Мне стало известно, что нам хотят помешать.
– Кто?
– Полиция вышла на наш след, и скоро полицейские будут здесь.
Я молчу. Журналист я или еще кто-то по его мнению, но у меня не осталось сил даже для эмоций.
– Вас схватят?
Вместо ответа он заклеивает мне рот.
– Какой гадкий у вас голос. Схватят или нет. Не переживайте. Даже если так, обещаю, мы с вами успеем доиграть. Помните, в начале игры я поставил зеркало? Я просил, чтобы вы внимательно все рассмотрели.
Господин Р спрашивает у нас, я хочу ответить, но не могу. Не получается.
– Молчание – знак согласия.
Господин Р отворачивается от нас. Стоит спиной и продолжает объяснять нам условия решающего раунда.
– Я тогда сказал – изучите все. Ну, а теперь, как вы уже догадались, мы проверим вашу внимательность.
Господин Р шустрым прыжком оборачивается, показывает на меня пальцем и спрашивает:
– Какая обувь у Дмитрия? А? Быстро!
А я не знаю.
Я не рассуждаю о нелепости вопроса, не ищу подвоха, не ищу плана спасения. Видимо, господин Р добился того, чего хотел, я сдался, теперь я полностью в его власти. Кажется, я схожу с ума… или уже сошел. Просто-просто. Послушно пытаюсь вспомнить, что на ногах у моего оппонента. И не нахожу ответ.
Господин Р, наверное, разочарован мной.
– Арт? Затруднительно? Что ж, есть три варианта. Кроссовки, туфли или ботинки?
Господин Р отклеивает скотч от моего рта и наклоняет ко мне голову.
– Туфли, – шепчу ему на ухо.
Он заклеивает мне рот и возвращается на исходную позицию.
– Барабанная дробь. Арт, к сожалению, ваш ответ неверный. Та-дам. Один балл игроку справа. На самом деле на Дмитрии кроссовки. Что? Сомневаетесь? Сейчас покажу, не переживайте.
Он берет пилу и идет к Дмитрию. Я слышу, как Р отрезает ему голень, чувствую, как мой оппонент смирно висит, даже не стонет. Р заканчивает и приносит показать мне то, что отпилил. Он вращает перед моим лицом частью тела Дмитрия, тычет пальцем в рельефную подошву кроссовки. Я не чувствую ни брезгливости, ни жалости, ни злорадства. Только огорчение из-за того, что не угадал.
Господин Р бросает кроссовку в угол.
– Теперь вопрос для вас. – Он возвращается к Дмитрию. – На какой руке часы у Артура? Варианты ответа: на правой, на левой или нет часов.
Господин Р заставляет его перестать орать – оказывается, Дмитрий все это время кричал, это мой мозг блокировал звуки. Теперь я слышу. Он заставляет его умолкнуть и назвать вариант.
– На левой!
