— Ай, не придирайся, — отмахнулась младшая. — Нет, Янка, ты как хочешь, но я бы непременно этой фре волосенки выдрала!
— Много чести будет.
— А я не жадная, — усмехнулась Лерочка. — Мне только интересно, с чего бы вдруг тебе столько чести выпало. Как сглазил тебя кто: сперва с ментовкой чешуя случается, теперь на службе бред. Не слишком ли?.. Поговорю-ка, Янка, я с Русланом — в ментовке у него повязки еще те. Ну и на Зарину, ясно, заряжу, и притом серьезненько. Вдумчиво так папу заряжу!
— А не выйдет с точностью до наоборот?
— Ты о Зарине? Думаешь, она из-за меня?.. Это вряд ли, — покачала головой сестренка. — Для начала — Зарина не глупа. Мадам с моим существованием не так чтобы смирилась, но где-то типа как. Ей типа всё равно, где мужик потратился, лишь бы сдачу до дому донес. Бабе ж с возрастом-то как не суетись, всё едино умной быть приходится.
Сомнительно мне что-то.
— Н-да? Может быть… может быть, конечно, если только не считать того, что именно Зарина обструкцию затеяла. Ну и если Рудас не соврал, что Алиса рапорт подала через его голову. Не посмела бы она без подсказки сверху. Хотя…
Я призадумалась.
— А даже если так! — подхватила Лерочка. — Тогда тем более я с ним поговорю. И если так… ну, тогда Русланчику совсем мало не покажется!
— Ладно, мать, проехали. Мальчики налево, девочки направо. Мои проблемы, мне их и решать.
— Вот и решай, а я поговорю, — непреклонно заявила Лерочка. — Упертая ты, старшая, — неодобрительно заметила она. — Всю жизнь такой была, сколько тебя помню. Во всем всегда сама, всю дорогу до того сама, что иногда противно. Я серьезно — тебе, мать, никогда не приходило в голову, что глядя на твою такую независимость не одна Алиса желчью изойдет? Уж слишком ты успешна…
— Это я-то?!
— Это ты-то, ты, чему ты удивляешься, — верно поняла мою реакцию сестренка. — Именно успешна. Ты себя всегда так подаешь, будто бы тебе всё запросто дается. Что хочется от жизни, то берешь, иной раз словно одолжение делаешь. Допустим, я-то знаю, что это не так, но ведь даже у меня порой завидки прорезаются. Будь ты мужиком — еще куда ни шло… да будь ты мужиком, я бы, может быть, сама на тебя запала!
С ума, блин, обалдеть.
— Спасибо, ты мне тоже очень нравишься, — проворчала я.
— Тьфу на тебя, — отмахнулась Лерочка и продолжила: — Оно понятно, по-жизни ты стрелец — вы ж, дети декабря, все малость отморожены. Наш фатер, кстати, тоже, но он-то хоть мужик, а ты, — сестренка постаралась подобрать определение, — а ты… да ты же даже из стрельцов белая ворона! Выпадаешь ты из ряда, мать, а это рано или поздно не прощается. Люди ведь толпа, больше одного — уже толпа…
— Ну, даже и один, положим, иногда толпа…
— Ась? — Лерка сбилась с мысли. — Тьфу ж на тебя!.. Умна ты, мать, да только не по делу. Как-то ты неправильно умна… — Сестренка усмехнулась: — Даже удивительно, как это тебе на татами окончательно все мозги не повыбили. Некоторая задержка в развитии не в счет… Сходила бы ты замуж, что ли, а? Или просто так кого-нибудь роди. Говорят, от этого глупеют. Тебе пойдет.
Ходи ты мимо!
Я хмыкнула:
— Может, ты и в этом мне желаешь поспособствовать?
— Ох, будь я мужиком…
— Уж ты определись! — расхохоталась я. — Спасибо, поучила жизни, младшая!
— Спасибо можешь опустить, для вас всегда пожалуйста, — живенько парировала Лерочка и добавила серьезно: — А с Русланом я таки поговорю. Цыц, охолони, про «сама» я слышала. Лучше в карате гонор свой показывай. Всё, мальчики налево, девочки направо… Кстати, между нами, девочками, говоря, я до сих пор хихикаю, как ты тогда Руслана приголубила. — Сестренка подмигнула: — А знаешь, как-то он с тех пор тобой заинтересовался!
Ну спасибо, не было печали.
— Ты еще бы ревновать затеяла, — ехидно посоветовала я.
— Вот еще! — Лерочка была неподражаема. — Хочешь, поделюсь?
— Я подумаю, — изобразила я.
— Валяй. А пока ты думаешь, пусть Руслан ревнует, я лично воздержусь. Было бы зачем. Он не первый, не последний, не…
Лерочка запнулась.
— Не единственный? — подсказала я.
— Да как тебе сказать, — отозвалась Лерочка. — Вроде бы пока еще ни под кого подкладывать не начал…
Даже так?
— Что, станется с него?
— Как станется, так сляжется, только не со мной, — поморщилась сестренка. — Плевать, пустое всё… — Кажется, теперь настала Лерочкина очередь уходить от темы. — Нет, хочешь в самом деле поделюсь? А то еще и троячок забацаем!
— Лерочка!
— А то — я уже двадцать два года Лерочка! Кстати, — Лерочка повторно расплескала бренди, в этот раз умеренней, — не вижу повода за это не принять. Давай-ка, мать, по-нашенски, по-блядски!
— Можно и по-блядски, — отсалютовала я бокалом. — За тебя!
— Лучше за тебя, — вернула жест сестренка, — за меня весь вечер будем пьянствовать.
— Тогда за нас, — улыбнулась я.
— Принято. Выше нос, сестренка! — Мы звонко чокнулись. — А хорошо пошло… — Лерочка взглянула на часы: — Ого! Труба зовет… черт, а я еще одежку не придумала! Ну да ладно, что-нибудь сейчас сообразим. Кури пока, я быстренько…
Она исчезла в спальне. А я еще добавила себе малость коньячку, расслабленно отметив про себя, что не всё так ладно в Лерочкиной жизни, как бы ей хотелось видеть и показывать. Что ж, ее дела, да и глупо было бы лезть к ней в душу именно сегодня, хотя, наверное, при случае стоило бы с ней потолковать… А вообще-то даже удивительно, до чего же наши представления о самих себе разнятся со взглядами на нас даже наших близких. Может быть — тем более даже наших близких…
В «даже» я, в конце концов, запуталась. Думать дальше было как-то лень, паче чаяния Лерочка переоделась в самом деле быстренько, не то что я с утра. Сестра преобразилась: в спальню упорхнула беспечная тропическая бабочка, а вышла из нее безупречная молодая леди, словно вместе с вечерним декольте надевшая светские манеры. Сдается мне, из сестренки запросто получилась бы отличная актриса, даром что ни она, ни я, в отличие от большинства девчонок, театром и кинематографом никогда не бредили…
Платье Лерочка подобрала в тон моему костюмчику.
— Ну-ка, глянем, — подтащила меня к зеркалу сестренка. — Хороши чертовки, а?! — И Лерочка легонько тыркнула меня кулачком в плечо: — Прорвемся, старшая!
И то.
Так, слово за слово, пустяк за пустяком, время пролетело незаметно. В четыре запиликал домофон. Начинались гости.
Глава 10
Вероятно, вечеринка удалась — до сих пор сестренке подобные фуршеты удавались все без исключения. Талант, достойный подражания, но сегодня для меня обременительный. Чересчур паршиво было на душе, приходилось порядком напрягаться, чтобы соответствовать тусовке. Временами я просто выпадала, вечер, как мозаика, рассыпался на бессвязные фрагменты, никак не складывающиеся в сколь-нибудь осмысленный рисунок. По натуре человек я в самом деле замкнутый, однако же обычно практически в любой компании чувствую себя если не комфортно, то уверенно. Но сегодня… но даже и сегодня — не могла же я себе позволить потерять лицо! Не дождетесь. Янка, держи физиономию!
С большинством из трех десятков человек гостей я была знакома так, вприглядку. В общем, тоже люди — бомонд районного масштаба, деловой и прочий полусвет, народ значительный и мне неинтересный. Слишком быстро уйти я не могла — в конце концов, положим, сестра бы поняла, но оно же всё равно обидно, правильно? В конце-то расконцов! Пришлось себя вести: общаться, улыбаться, смеяться, опять общаться, снова ни о чем, держаться, мило улыбаться, улыбаться вежливо, загадочно, умно, тонко, иронично, проницательно… Поведение почти что рефлекторное, избыточным мышлением не отягощенное, выводящее сознание за скобки. По-своему даже и занятно: этакое ощущение другой, чужой самой себе, да еще и в чуждом окружении. Заключительная серия шоу «За стеклом», где Янка тоже имя постороннее. Взгляд и нечто на себя со стороны…
