— Поматросил и бросил?
— Как-то так. Но у меня намерения серьезные, поэтому я буду вести себя как джентльмен.
После этого он церемонно поцеловал ей руку, но тут же притянул Олю к себе и стал терзать ее губы.
— Это не по-джентльменски, — оттолкнула она Олега. — Ведите себя прилично, молодой человек.
— Буду, — выдохнул он. — А теперь позволь проводить тебя. Время позднее, а мне еще ехать в соседний город и собираться.
На том и расстались.
С того времени Олег позвонил лишь однажды. Проезжая мимо Олиной станции, шутливо спросил, не машет ли она ему платочком.
Пожалуй, хорошо, что секса не случилось. А то она могла бы подумать — поматросил и бросил…
Одевшись, Оля покинула ванную. Сделала себе кофе и вышла с чашкой на балкон. «Академический» дом когда-то был мечтой всех горожан, включая детей. Просторные комнаты с высоченными потолками, лифт, мусоропровод — в их захолустье это считалось шиком, детская площадка во дворе и у каждого ответственного квартиросъемщика свой сарай и гараж-ракушка. В настоящее время всем этим удивить было трудно. В городе настроили жилых комплексов, два из которых имели категорию люкс. «Академический» дом перестал считаться самым престижным, и все равно жить в нем было почетно. Поэтому его обитателями были люди по меньшей мере приличные. Единственное исключение — арендаторы квартиры Земских. Толпа работяг одной из бывших республик СССР, они много шумели, не соблюдали чистоту и постоянно готовили что-то вонючее. В данный момент эта шатия оккупировала детскую карусель, гоняла на ней и гоготала. Так как наступил вечер и дети разошлись по домам, их играм гастарбайтеры не мешали, а вот покою родителей — да. Но стоило кому-то прикрикнуть из окна, мужики, как переспелые персики, попадали с карусели, потом поднялись с земли и потопали к себе. Готовить что-нибудь вонючее.
Оля, допив кофе, хотела уйти с балкона, но тут увидела отца Леши. Он вышел из сомнительного заведения под названием «Пир» и прошел к пустевшей карусели. Плюхнувшись на стульчик, засеменил ногами, чтобы раскрутиться. Но что-то пошло не так, и Николай Эрнестович шмякнулся на землю. Оля охнула.
Поскольку старший Земских продолжал лежать лицом вниз, она бросилась в комнату, натянула на себя джинсы и футболку и выбежала из квартиры. Спустившись с третьего этажа по лестнице, Оля вышла на улицу и бегом направилась к Николаю Эрнестовичу.
Ей было страшно. А что, если он расшибся насмерть?
Крестовская тронула мужчину за плечо, затем встряхнула. Он не отреагировал.
Точно расшибся!
И тут до слуха Оли донесся стон.
Жив!
Она перевернула Земских на спину и выкрикнула:
— Вам плохо?
В ответ услышала:
— Нэээ… Мне харашоооооооооо…
— Николай Эрнестович, у вас лицо разбито.
— Где?
— Тут. — Оля ткнула в левую щеку, по которой из неглубокой, но обширной раны текла кровь.
Земских открыл глаза. Глаза у него были темно-карими, почти черными и очень живыми, яркими. Леша пошел в мать и унаследовал голубую радужку и спокойный, даже чуть ленивый взгляд.
— Я не помню, кто ты, — проговорил Николай Эрнестович. Язык его заплетался. — Но я тебя знаю. И ты нравишься мне.
— Вы мне тоже. Давайте я помогу вам подняться!
— Нет, мне и так хорошо.
— Вас может полиция забрать, если в таком виде застанет.
— Плевать.
— Оштрафует, — нажала на нужную клавишу Оля.
Земских тут же сел.
— Хрен они от меня денег получат! — Он попытался сложить пальцы в дулю, но не вышло. — А ты кто?
— Я Оля Крестовская.
Затуманенный алкоголем мозг не сразу выдал нужную ассоциацию, но все же это случилось:
— Лешкина несостоявшаяся жена.
— Она самая.
— Обалдеть. А ты чего тут? Красавица, королева и все дела… Уехала куда-то… Куда?
— Я жила в Самаре.
— Красивый город, был там. А вернулась зачем?
— Я приехала друзей навестить.
— А мой Леха? — Оля пожала плечами. — Ты видела его? — На сей раз она кивнула. — Совсем другой.
— Повзрослел.
— Нет, я не про то. — Он поднялся на ноги. Падение будто так встряхнуло Лешиного отца, что сначала он стал совершенно невменяемым, а потом резко отрезвел. — Ты вон тоже повзрослела, а все такая же. Хоть и щеки накусала. А он другой. Совсем…
«Дались всем мои щеки!» — мысленно возмутилась Оля.
— Не заметила.
— За его спиной смерть стоит.
— Скажете тоже, — фыркнула Ольга. Хотя ей стало не по себе, когда она услышала слова старшего Земских.
— Ты просто не сталкивалась с больными часто. Я в медицине двадцать пять лет проработал. Но чуять смерть начал, конечно же, не сразу. Это с опытом приходит.
— То есть думаете, что Леша… не жилец?
— Не жилец, — эхом повторил Земских. Потом махнул рукой и побрел прочь.
— Давайте я вам такси вызову, — крикнула ему вслед Оля.
Николай Эрнестович не ответил. А вскоре скрылся за домами. Хорошо, что в «Пир» не пошел.
Оля в задумчивости вернулась домой. К пьяным бредням она обычно не прислушивалась, но старший Земских озвучил ее опасения. Да и не только ее, еще Сашины. Как раз она была первой, кто предположил, что с Лешей что-то не так…
Крестовская разделась. Натянула на себя полюбившуюся футболку с Валуевым.
Неужели Леша на самом деле умирает?
Поэтому и приехал на родную землю, чтобы встретиться тут со старухой с косой?
Но до этого исполнить свою детскую мечту и стать моряком. Оля помнила, что он грезил об этом. Даже в мореходку хотел поступать, да отец настоял на медицинском институте.
Зазвонил телефон, Оля взяла сотовый, поднесла к уху.
— Добрый вечер. Надеюсь, не разбудила? — Это была Саша Пахомова.
— Нет, я не сплю.
— Ты извини меня за сегодняшнее поведение.
— Саш, я все понимаю. Ты как?
— Странно.
— Хочешь поговорить об этом?
— Нет. Я звоню по другой причине. Кажется, я разгадала папин шифр.
— Серьезно? И что же означали все эти слова?
— Цифры.
— Не поняла.
— Я написала каждое на отдельной бумажке и раскладывала в разных комбинациях. Но как ни разложи, хрень выходит. Тарабарщина. И тогда подумала: а что, если не на сами слова отец внимание хотел обратить, а на их положение на странице.
— Как это?
— Четвертое слово в первой строке. Это либо 14, либо 41. В общем, я составила два варианта послания. Хотя их может быть больше.
— И что, по-твоему, означают эти цифры? Номер телефона?
— Нет, цифр слишком много.
Оля услышала сигнал, который сопровождает доставку сообщения. Кто-то прислал ей смс.
— Номер лицевого счета? — озвучила еще одно предположение Крестовская.
— У меня была такая мысль. Но когда я еще раз пролистала книгу, увидела то, чего не заметила до этого. А именно — запятые. Отец подчеркнул две запятые, понимаешь? А еще на трех страницах поставил галки над текстом.
— Это нули.
— Ты тоже догадалась! — возбужденно воскликнула Александра. — Но все равно было не понятно, что эти цифры значат, пока я не нашла еще тире. То есть две десятичные дроби, не одна.
— И что в итоге получилось?
— Похоже координаты. Широта и долгота.
— На какое место они указывают?
— Близкое к нашему городу. И находится оно в открытом море.
— Яснее не стало, не правда ли?
— Полной ясности нет, ты права, но я докопаюсь до сути.
— Нисколько в этом не сомневаюсь.
Крестовской хотелось закончить разговор и прочитать смс, но она ждала, что подруга попрощается с ней первой. Однако Саша продолжила диалог:
— Оль, Леша не звонил тебе?
— Нет. А тебе? Я дала ему твой номер.
— Он сам попросил? — взволновалась Саша.
— Да.
— Я так хочу его увидеть.
Сказать ей или нет? О том, что отец Алексея видит за спиной сына ангела смерти?
Решила промолчать.
— Может, мне самой ему позвонить?
Ольга вспомнила последний разговор с младшим Земских и выпалила:
— Позвони. Вдруг он сам не решается?
— И что сказать?
— Спросить, как дела, например.
— Глупо.
— Попросить помощи. Тебе предстоят еще одни похороны и…
— Ты же знаешь, я не умею просить. Как и быть благодарной. Простите меня за это. Вы с Пашей столько сделали для меня, а я… Я хоть раз вам сказала спасибо?
— Леша дал мне задание найти обмен для тебя. И готов добавить пятьсот тысяч. Вот тебе повод для звонка. И возможность поблагодарить одного из нас.
— Ты серьезно сейчас? — ее голос дрогнул.
— Саш, конечно, серьезно. Я уже смотрела некоторые варианты, но они меня не устроили. Я продолжаю искать для тебя удобное жилье. Не хотела говорить, пока не найду.
