У Земских в горле защипало, но он прокашлялся и сурово проговорил:
— Перестань истерить. Мартина уже не вернуть. Он умер несколько часов назад.
Эквадор прижал трупик мартышки к груди и расплакался.
Леша обнял боцмана за плечи.
— Мы устроим ему похороны, как настоящему морскому волку.
— Его ведь убили, да? — Эквадор, устыдившись своей слабости, отвернулся.
— Да. Ударили по голове. Вон и камень валяется с кровавой отметиной.
— Узнаю, кто это сделал, кишки выпущу, — прорычал Эквадор и вытер мокрое лицо о Лешину толстовку. — А теперь пойдем. Надо в крематорий успеть до отхода «Бывалого».
— Зачем?
— Мы же не бросим Мартина в море на корм рыбам? Мы кремируем его и развеем прах над водой.
— Но сейчас раннее утро, ничего не работает.
— Я знаю сторожа, он для меня зажжет печь.
— Я бы на твоем месте таких надежд не питал…
Но Эквадор зашагал к забору, будто не слышал Земских. Леша двинулся за ним.
— Я приглашу его на свидание! — вот что услышала Ольга от Саши, едва переступив порог ее дома.
— Кого?
— Лешу, конечно.
— Ну, может, Пашу, я ж не знаю… Ты подумать хотела…
Пахомова тряхнула головой и, крутанув кресло, покатила в кухню.
— А где тетя Маня?
— Поехала в морг, останки матери забирать.
— Ой, точно. Когда похороны?
— Не будет их. По крайней мере в ближайшее время. — Саша пристроила свое кресло возле стола, на котором стоял графин с компотом, и стала разливать компот по стаканам. — При морге крематорий в прошлом году открыли, мы решили тело мамы в прах обратить.
— И оставить его в урне на каминной полке? — не очень удачно и точно недобро пошутила Оля.
— Там хранилище есть. Пусть постоит пока. — Саша протянула стакан с компотом из абрикосов Оле. — Держи. Так что ты думаешь об этом?
— О прахе твоей матери и хранилище?
— Нет. О моем решении пригласить Лешу на свидание.
— Ты прости меня, Саша, но я тебя не очень понимаю… Останки твоей матери сейчас в печи сжигают, а ты озабочена гипотетической встречей с мужчиной.
— Ты никогда не поймешь меня, драгоценная подруга. Потому что твоя жизнь состоит из событий. Согласна, не всегда радостных, но по большой части. Моя же… Ну, ты знаешь из чего. Я же траур держу чуть ли не полжизни. По чувствам, на которые не ответили, по надеждам неоправданным, по здоровью подорванному… — Саша схватила подругу за руки. — Не осуждай меня, прошу. Потому что и я тебя не понимаю. Ты из-за какой-то гордыни рассталась с мужчиной своей жизни, Лешей. Прекрасного супруга оставила, потому что он, видите ли, перестал быть родным. Хотя куда роднее, у вас дочь? Отпустила нового парня в Ростов, а должна была лечь не рельсы, чтоб не дать ему уехать, или отправиться с ним… Я тебя не понимаю, Оля! Но не осуждаю.
Крестовская опустила голову на узел из их рук и прошептала:
— Прости меня.
Она почувствовала тепло в макушке. Это Саша поцеловала ее.
— Леша умирает. Поэтому я против того, чтоб ты приглашала его на свидание.
— Не поняла?
Оля подняла голову и посмотрела подруге в глаза.
— Похоже, он смертельно болен. И осталось ему совсем чуть-чуть. Пригласи на свидание Пашку Соколова. Он здоров, энергичен и может составить крепкую пару. Зачем тебе остаток жизни проводить в трауре? Ты же хочешь разорвать этот порочный круг…
— Почему-то я не удивлена.
— Что, тоже видела ангела смерти за плечами Леши?
— Нет, я логически размышляла… А кто видел? Не пугай меня.
— Его отец Николай Эрнестович. Он вчера сказал мне, что Леша умирает, потому что за его плечами он видит смерть. И я тоже включила логику и…
— Тогда я тем более должна позвать Лешу на свидание. У нас так мало времени. Прямо сейчас позвоню. — И достала сотовый. Потыкав по клавишам, с сожалением проговорила: — Трубку не берет.
— Занят, наверное. Камбалу ловит.
Тут загрохотал замок. Он был невероятно шумным, но крепким. Пожалуй, его нужно было смазать машинным маслом, но кому сделать это, когда в квартире живут старушка и девушка-инвалид.
— Ой, девочки, чего я сейчас видела, — выдохнула тетя Маня, ввалившись в прихожую. — Стыд и срам.
По лестнице ей подниматься было тяжело, поэтому она сразу плюхнулась на табурет, стоящий возле двери.
— Ваш дружок Лешка мартышку кремировал.
— Какую еще?..
— Обычную. Маленькую. С такими на набережных фотографируются. Как я поняла, явился с ней спозаранку. Думал, сторож его впустит, печь включит, ан нет. Там все строго, по часам. И остался он сидеть до открытия. Но животных кремировать не положено.
— И что в итоге?
— Дошел до директора, заплатил какие-то сумасшедшие деньги, но своего добился.
— А как прошла… процедура… с Сашиной мамой? — Оля не знала, как назвать то, что делали с останками. Наверное, правильнее было бы «процессом».
— Все нормально. Ванечка помог уладить все формальности.
Шумно выдохнув, тетя Маня встала и поковыляла в кухню.
— Голодные, наверное? — спросила она у подруг. — Вы в комнату идите, я пока займусь готовкой.
— Не, ба, мы сыты. Мы ведь сыты, Оль?
— Мы да.
— Погуляем?
— Хорошо, я не против, только… — Она понизила голос. — Я не уверена, что смогу тебя до первого этажа донести.
— Ничего, соседей попросим. Ба, кто там у нас из мужиков дома может быть сейчас?
— Каренчик. Он не совсем мужик, конечно, пятнадцать только исполнилось, но силы в нем немерено.
— Сходи, пожалуйста, попроси его нам помочь. Скажи, минут через десять чтоб пришел.
— Да чего ходить, позвоню. — И взялась за трубку городского телефона. Были еще дома, в которых пользовались ими.
— Мы куда с тобой? — решила уточнить Оля.
— Выйдем на воздух, а там разберемся.
— Конкретнее нельзя?
— Я хочу видеть Лешу.
— Но он же не взял трубку.
— Потому что был в морге.
— Так набери его еще раз.
— Не хочу при бабушке, неужели не понимаешь? Выйдем во двор, я наберу.
Крестовская не стала с ней спорить. Села за стол и принялась за компот.
Через десять минут здоровяк Карен, которому можно было бы дать лет двадцать, а то и двадцать три, если бы не прыщи и наивный взгляд, вынес Сашу на улицу. Кресло спустил он же, не дав женщинам утруждать себя. За это Оля чмокнула парнишку в щеку, а тетя Маня обещала накормить пирогами.
Когда подруги остались одни, Саша снова набрала номер Земских.
— Опять не берет, — разочарованно выдохнула она.
— Может, твой номер не сохранил?
— Ты же давала ему.
— Да, но я сама иногда запишу, а сохранить забываю.
— Хочешь сказать, он не отвечает на звонки с незнакомых номеров?
— Многие так делают.
— Тогда набери его ты.
— И что скажу? Саша хочет тебя пригласить на свидание?
— Нет, просто узнай, где он, сообщи, что мы вместе… Хотим встретиться… А потом уж я сама.
— Ладно, мне не трудно, — пожала плечами Оля. После чего вынула сотовый и набрала Лешу. — Мне тоже не отвечает… — Она уже собиралась нажать на кнопку отбоя, когда услышала: — Алло.
— Привет, Леша.
— Здравствуй.
— Ты занят?
— Честно говоря, да.
— Просто мы с Сашей гуляем, думали с тобой увидеться…
— Девчонки, я в порту. У нас тут мероприятие…
— А можно нам поучаствовать?
— Оно невеселое.
— Мы же друзья, так что ничего страшного.
— Минуту… — Судя по всему, Леша убрал телефон от лица и крикнул кому-то из своих: — Эквадор, мы можем на борт взять женщин?
— Да пошли они!.. — далее последовала нецензурная брань.
— Это мои подруги, язык придержи.
— А, одна из них та самая?.. Тогда ладно. Но я ничего не решаю. Надо у капитана спросить.
— Так спроси.
— Ща… — Еще голоса, более далекие, их не разобрать. И ответ: — Пусть приезжают.
Снова стало хорошо слышно, то есть Леша вернулся к разговору с Олей:
— Мы через сорок минут отойдем. Если успеете, мы вам будем рады.
— Мы успеем, — заверила Ольга. — Как называется ваше судно?
— «Бывалый». Стоит рядом с «Устиновым». Его не спутаешь с другим.
— Жди нас.
И, отключившись, скомандовала Саше:
— Кати к тачке, что у соседнего подъезда припарковалась, проси водилу подбросить до порта.
— А если откажется?
— Дави на жалость. Кто из нас в инвалидном кресле? А уж денег я ему дам.
Пахомова крутанула колеса и покатила к машине соседа.
Через пять минут подруги ехали в сторону порта.
— Я сто лет не выходила в море, — волновалась Саша, выслушав Ольгу, которая дословно воспроизвела диалог с Лешей. — Вдруг меня замутит?
— Сейчас штиль, — успокоил ее водитель. — А вот завтра или даже ночью этой начнется светопреставление. Так что, девочки, успевайте насладиться морской прогулкой.
