С этими словами он опустил Ингу на пол, разрезал веревки на ее ногах и подтолкнул ее к выходу из комнаты:
— Пойдем, пойдем, тебе пора выходить на сцену!
Инга с трудом удерживала нож связанными руками, пряча его в рукаве.
За дверью оказалась каменная лестница, ведущая наверх, к свету и свежему воздуху.
Поднявшись по этой лестнице, Инга оказалась посреди просторного помещения. Когда-то это была церковь, но она много лет назад была разрушена. Сквозь проломы потолка проглядывало осеннее небо, непривычно синее для этого времени года, на полу валялись кирпичи и куски отбитой от стен штукатурки, кое-где сквозь плиты пола пробивались голые уже кусты и молодые деревца.
Стены когда-то были покрыты росписью, но эта роспись давно отвалилась, только в одном месте остался уцелевший фрагмент — на Ингу глядели мрачные глаза какого-то святого.
А в самой середине церкви перед алтарем стоял столб, вокруг которого был сложен огромный костер.
Он был сложен по всем правилам — снизу тонкие доски и щепки, на них — дрова потолще. И на самый верх костра, к столбу, были проложены дощатые мостки.
Именно к этому костру тащил Ингу ее похититель.
Она пыталась сопротивляться — но убийца был невероятно силен, он подтащил ее к мосткам, втолкнул на них, привязал к столбу.
Теперь Инга стояла высоко. Она невольно вскинула голову — и увидела над собой полуразрушенный церковный свод, с которого свисала толстая веревка — должно быть, когда-то ею пользовался звонарь, чтобы раскачать церковный колокол.
— Ну вот, сейчас все будет закончено! — с какой-то болезненной суетливостью проговорил убийца.
Он спустился по мосткам с костра, опустился на колени перед его нижним краем и достал из кармана зажигалку.
Убийца щелкнул зажигалкой, поднес голубоватый язычок пламени к тонким щепкам. Щепки занялись — медленно, словно с неохотой.
Инга смотрела на них как зачарованная.
Неужели сейчас ее жизнь закончится? Закончится в пламени огромного костра…
Робкое пламя пробежало по щепке и погасло — должно быть, дерево было сырым.
Убийца еще раз попытался зажечь костер — но и на этот раз пламя быстро погасло.
И тут Инга почувствовала резкую боль в правой руке.
Она вспомнила, что сжимает в этой руке нож, который передала ей брюнетка. Почувствовав робкую надежду, Инга перехватила нож поудобнее, насколько позволяли связанные руки, и попыталась перепилить им веревку. Пальцы плохо слушались, но все же она осторожно перерезала волокно за волокном.
Убийца, увидев, что пламя снова погасло, поднялся во весь рост, взглянул на Ингу и раздраженно произнес:
— Не надейся, ты не уйдешь от возмездия! Справедливость восторжествует!
Инга, которая уже почти наполовину перепилила веревку, попробовала отвлечь убийцу, выиграть немного времени.
— Справедливость? — повторила она слово, которое так нравилось похитителю. — Справедливость — это пустой и опасный звук, которым тысячи, миллионы раз прикрывали зависть и кровожадность! Сколько невинных людей было убито во славу справедливости! Так что ты в этом смысле не оригинален! Этим словом прикрывали свои злодеяния самые страшные палачи и кровавые убийцы!
— Ты не знаешь, о чем говоришь! — оборвал ее похититель. — Ничего, недолго тебе осталось болтать, я доведу свою миссию до конца!
Он развернулся и вышел из церкви.
Воспользовавшись его отсутствием, Инга принялась пилить веревку с удвоенной силой. При этом она не рассчитала усилия, и нож выскользнул из ее руки.
Инга ахнула: это была ее последняя надежда на спасение…
Она изо всех сил напрягла руки…
И веревка, перепиленная почти до конца, разорвалась.
Инга освободила руку, пошарила за спиной…
К счастью, она быстро нашла нож, который зацепился за суковатый столб. Она снова обхватила его пальцами, чтобы разрезать оставшиеся веревки. Скоро обе ее руки были свободны, осталось перерезать только веревки на ногах.
В это время в дверях церкви снова появился убийца. В руках у него была канистра с бензином. Он быстро подошел к костру и щедро плеснул бензином на дрова.
Инга замерла, прижавшись к столбу, чтобы он раньше времени не заметил, что она сумела перерезать почти все веревки.
Убийца наклонился, снова поднес зажигалку к костру.
На этот раз щепки моментально вспыхнули, пламя обежало костер по кругу, охватило его золотистой змейкой, начало быстро разгораться. Ждать было некогда, Инга наклонилась и быстрым движением перерезала веревки на ногах.
Теперь она была свободна, но ее уже окружало широкое кольцо пламени.
Инга ахнула: она снова оказалась в безвыходном положении…
Пламя разгоралось, подбиралось к ее ногам.
Чтобы отдалить неизбежную гибель, Инга полезла наверх по столбу. К счастью, он был покрыт сучками, и она легко поднялась по нему до самого верха.
Убийца с явным интересом следил за ее попытками.
— Ну, все, — проговорил он, когда Инга добралась до верхушки столба. — Здесь ты и умрешь. Зажаришься, как цыпленок на вертеле. Смерть твоя будет еще более медленной и мучительной.
Инга понимала, что он прав…
И тут она увидела над своей головой, совсем близко, свисающую с церковного свода толстую веревку. Она поднялась еще немного, протянула руки и ухватилась за конец веревки. Крепко схватилась за нее, оттолкнулась от столба, подтянулась…
Высоко над ней гулко и протяжно ахнуло, должно быть, она качнула чудом уцелевший колокол.
Инга еще немного подтянулась, качнулась на веревке…
— Ты не уйдешь! — выкрикнул снизу убийца.
Он бросился к костру, вскочил на дощатые мостки, балансируя на них, среди языков пламени добежал до столба. Он попытался дотянуться до Инги, схватить ее за ноги…
Инга раскачалась на веревке. Колокол над ее головой гудел мощно и тревожно, огонь у нее под ногами набирал силу. Убийца, не думая о своей собственной безопасности, балансировал на мостках, пытаясь стащить Ингу с веревки, но тут доски подломились под ним, и с безумным воплем он рухнул в огонь.
В тот же момент Инга, раскачавшись на веревке, отпустила ее и спрыгнула на пол церкви в стороне от костра.
Высота была приличная, и она ушибла ногу, но это была такая ерунда по сравнению с главным — она осталась жива…
Инга сидела на холодном каменном полу, и слезы стекали по ее щекам.
Слезы освобождения.
Вдруг она услышала хруст щебня под чьими-то ногами и испуганно подняла голову: неужели убийца выбрался из пламени и снова пришел за ней?
Но нет, это был Шеф, он шел от дверей церкви с озабоченным видом.
Увидев Ингу, он подбежал к ней, обнял и проговорил:
— Жива, слава богу! Цела?
— В общем, да. Нога вот только.
— Ребята Семенова его по сигналу телефона нашли все же! Такой самонадеянный тип, решил, что всех обыграл! А где он?
Инга сразу поняла, кого Шеф имеет в виду, и показала на костер, из которого еще доносились душераздирающие крики убийцы.
Рядом с Шефом появился Семенов и несколько парней в черных комбинезонах. Шеф что-то вполголоса сказал Семенову, тот — спецназовцам, и через минуту они вытащили из костра убийцу.
Тот сильно обгорел, но еще был жив. Один из бойцов вызывал уже «Скорую». Убийца орал диким голосом, Инга поморщилась и попыталась встать. Никто ей не помогал, Шеф уже спустился в подвал, откуда два бойца выводили связанную брюнетку.
— Эй! — Инга вспомнила, что надо бы замолвить за нее словечко, все-таки девица ей здорово помогла с ножом.
Она снова попыталась подняться, но резкая боль в ноге заставила ее вскрикнуть. Щиколотка распухла так, что не видно было кроссовки.
«Неужели перелом?» — испугалась Инга.
Во двор уже въезжала машина «Скорой помощи». Медики суетились над убийцей, кто-то вкатил ему укол, и он наконец перестал орать.
В наступившей тишине Инга услышала удивительно знакомый голос:
— Тут уж ничего не сделаешь, нужно в ожоговое отделение его везти, там обработают.
Инга подняла глаза и увидела того самого доктора, кого встречала уже, когда спасала от смерти бесшабашную девку Маринку. Ту едва не убила та, самая первая брюнетка. Вот она работала на убийцу по велению сердца…
Ну да, это тот самый врач — высокий, плечистый, сильный… Надежный. Тогда она тоже так подумала.
Доктор тоже ее узнал, усталое лицо его осветилось улыбкой.
— Ты? — спросил он. — Надо же, мир, оказывается. Тесен.
Инга осознала, что валяется перед ним на земле — вся грязная и пропахшая дымом от костра, и попыталась встать. Разумеется, у нее это не получилось. А он уже встал на колени и ощупывал ногу. Затем с трудом снял кроссовку, от чего Инга едва не заорала в голос.
— Перелом? — спросила она, отдышавшись.
— Вывих просто. Эй! — подозвал он ближайшего бойца. — Ну-ка, держи ее!
