– Представляю… – Дон Писрро почувствовал невероятное возбуждение. – Значит, следует искать дальше. Ты на правильном пути. Что нужно лично от меня?
– Полагаю, что мне нужно ехать в Мадрид в Национальную библиотеку. Если где и содержатся отрывки этого письма, так только там. Возможно, исследователи его не заметили и оно находится в одной из книг. Так что нужно будет пересмотреть все манускрипты самым тщательным образом. На это потребуется время…
– Выезжай сегодня же, – перебил дон Писрро. – Не будем терять время. Мой адвокат свяжется с тобой через час и передаст деньги за работу…
– Дон Писрро, вы меня не так поняли, – горячо заговорил архивариус. – Дело тут совершенно не в деньгах; это самая настоящая сенсация, меня больше интересует наука…
– Научный интерес – это здорово. Но он тоже оценивается деньгами.
– Хорошо, вы меня убедили. Я могу взять у вас деньги… Разве только на дорогу до Испании, – сдался архивариус.
– Доктор Фернандо Хосе, что-то я тебя совершенно не понимаю. Деньги еще никому и никогда не помешали. Я тебе их обещал, и ты их получишь. Если отыщешь в этой библиотеке разгадку, где может находиться изумруд Монтесумы, получишь еще пятьдесят тысяч песо. Договорились?
– Да, дон Писрро, – энергично отозвался архивариус, – сделаю все, что от меня потребуется.
– Вот и прекрасно. Как приедешь в Мадрид, дашь мне знать, – бодро произнес дон Писрро и, не дожидаясь ответа, положил трубку.
Глава 30
Гвардейцы его святейшества
Папское воинство было разбито. Французским войскам потребовалось всего лишь одно сражение, чтобы уничтожить основные силы. Отчаянно сопротивлялись лишь гвардейцы его святейшества, все как один оставшиеся лежать на поле брани. Их сине-оранжевые одежды на черной земле, взрыхленной копытами лошадей, привлекали всеобщее внимание и невольно вызывали сожаление о печальном исходе битвы.
Наполеон в сопровождении небольшой свиты, осторожно обходя убитых, приблизился к погибшим швейцарцам.
– Я бы хотел иметь в своих рядах таких солдат, – с некоторой печалью в голосе произнес он.
– Непонятно, на что они надеялись, – проговорил генерал Луи Бертье. – Они ведь были обречены. Мы же предложили им сдаться.
– Луи, вы забываете, что это не простые солдаты, а гвардейцы его святейшества. – Посмотрев на полковника, шедшего от него по правую руку, Наполеон распорядился: – Они прирожденные солдаты и были готовы умереть за папу. Похороните их со всеми подобающими почестями, как настоящих солдат.
– Сделаем все что нужно, господин командующий, – откликнулся полковник. – Мы уважаем достойных противников.
Не ответив, Наполеон сел на лошадь и поскакал через поле следом за полками, направлявшимися в Рим.
– Ну, чего встали? – прикрикнул полковник на солдат, расположившихся неподалеку. – Стаскивайте гвардейцев в одну кучу, не мне же заниматься этим делом. А вы, четверо, ройте яму!
– Слушаюсь, господин полковник!
Пехотинец перевернул одного из гвардейцев на спину и тотчас в ужасе отпрянул в сторону:
– Господин полковник, кажется, этот швейцарец живой.
– Живой?.. – удивленно проговорил полковник, глянув на пропитанный кровью камзол. – Его труп уже давно окоченел!
Приблизившись, полковник посмотрел в застывшее лицо с полуоткрытыми глазами:
– Так… Но он живой!
– Сколько лет ты воюешь?
– Пять лет, господин полковник.
– Тебе никогда не приходилось видеть покойников?
В глазах унтер-офицера застыл неподдельный страх, как если бы он лицом к лицу столкнулся с восставшим из могилы мертвецом.
– Я насмотрелся на трупы, господин полковник, но вот с таким встречаюсь впервые.
– Чем же он особенный?
Страх в глазах унтер-офицера уже не удивлял, а настораживал. Свой чин он заслужил бесстрашием, нередко оказываясь в самой гуще сражения, не боялся ни штыка, ни осколков пушечного ядра, ни оружейного огня; тогда чего же ему опасаться мертвеца?
– Когда я дотронулся до его руки, то она была теплой. Я подумал, что мне показалось, но когда я притронулся к ней вновь, то его пальцы обожгли мою ладонь.
Более странного объяснения слышать не приходилось. А может, все дело в ином: унтер не первый год находится на войне, на его долю выпало немало тяжких испытаний. Тут зарыдает даже камень, а что же тогда говорить о человеке, сотканном из плоти и крови? Бедный солдат просто лишился рассудка.
Полковник всмотрелся в унтер-офицера. Тот взирал ясно, безо всяких признаков помешательства, если не считать глаз, расширенных от ужаса. Подавив укор, уже готовый было сорваться с уст, спросил:
– Какая именно рука?
– Правая.
Через рваный рукав проглядывал тощий, изрядно посиневший костистый локоть. Преодолевая отвращение, полковник притронулся к нему ладонью. Пальцы ощутили мертвую плоть; уж чем они обжигали, так это едва переносимым могильным холодом. И покажется же такое!
– Тебе этого хватит? – усмехнулся полковник.
– Притроньтесь к ладони, – неожиданно проявил настойчивость унтер-офицер.
Несколько солдат с любопытством посмотрели на полковника, решившего преподнести урок мужества старому вояке. Унтер-офицер слишком долго воюет, а когда живое соседствует с мертвым, то может померещиться всякая чертовщина.
Полковник притронулся к ладони убитого и вдруг почувствовал исходящее от пальцев тепло. От ужаса волосы на его затылке стали вздыматься. Ничего подобного прежде он не испытывал. Столкнись он с реальной опасностью где-нибудь на поле боя – штыком, пулей или пушечным ядром, – он знал бы, что делать. От летящего снаряда можно укрыться в траншее, от пули – спрятаться за деревом, от штыка – увернуться. Но он совершенно не представлял, как следует поступить в этом случае.
– Дьявол! – воскликнул он. – В этом покойнике определенно сидит какая-то чертовщина!
– У него перстень, – подсказал унтер-офицер. – Тепло исходит от него.
Действительно, на посиневший неподвижный палец был надет золотой перстень с изумрудом. Приподняв ладонь убитого, полковник осмотрел перстень с печатями:
– Это епископский перстень.
– Откуда же он у швейцарского гвардейца?
– Может, этот перстень ему подарил епископ?
– Исключено. Такие перстни не дарят, они уходят в могилу вместе с его владельцем.
– А может, он сам епископ? По возрасту подходит. Да и руки у него явно не солдатские. С такими только крестом размахивать. – Страх понемногу отступил, ему на смену пришло желание действовать. Запугать старого солдата было трудно, еще и не с такими демонами приходилось сталкиваться. – А может, он иезуит? Им разрешается служить хоть в мирской, хоть в военной одежде.
– Хм… Епископ-иезуит в одежде гвардейца его святейшества?
Изумруд был крупным и невероятной чистоты. Отполированные поверхности, собрав весь небесный свет, пальнули колючим лучиком в глаза, заставив зажмуриться.
– Мне не доводилось видеть ничего подобного, – признался полковник. – Я возьму у него этот перстень; теперь он ему без надобности, а мне еще послужит.
Ухватив покойника за палец, полковник попытался снять перстень, будто бы вросший.
– Дьявол! Никак не снять.
– Господин полковник, скверная примета – забирать у покойника его личные вещи, – произнес унтер-офицер, наблюдая за стараниями офицера.
– Ты думаешь, будет правильно зарывать такой перстень в землю?
– Да.
– Тебе приходилось видеть такие изумруды?
– Нет.
– Мне тоже не доводилось, а их я на своем веку повидал немало. Я не уйду отсюда, пока не сниму с него этот перстень. Серж!
– Да, господин полковник! – подался вперед адъютант.
– Вот что, давай подержи его за ладонь… Да не так, прижми к земле.
Адъютант повиновался. Вытащив саблю, полковник аккуратно приложил острие к пальцу и с силой надавил. Подобрав отрезанную фалангу, снял перстень и с восхищением осмотрел его со всех сторон.
– Никогда не встречал ничего подобного! Он так и светится изнутри! Говоришь, что этот камень может принести мне несчастье? – строго посмотрел полковник на унтер-офицера.
– Существует такая примета, господин полковник.
– Сегодня же скажу капеллану, чтобы он прочитал молитву над перстнем и очистил его ото всякой скверны, а уже потом сделаю из него амулет. Уверен, что с такими сокровищами мне ни одна пуля не страшна!
Глава 31
Мы еще встретимся
– Заводи, – посмотрел на Иннокентия Таранников.
Повернув ключ, Кеша завел двигатель:
– Трогаться?
– Подожди пока… Вот что, Гриша, глянь: нас никто не пасет?
Упырь прильнул к окну и внимательным взглядом окинул стоявшие у входа машины.
– Все спокойно. Сюда никто не смотрит.
– Выходи… Да не через эту дверь, а через другую, чтобы не увидели. Затаись где-нибудь и посмотри, с деньгами они выйдут или без. Я не из тех людей, кто занимается благотворительностью. Свои деньги я все равно верну. Да смотри не проворонь! – напутствовал Алексей Павлович. – Этот Владлен не так прост, как кажется.
