Как ни странно, крем ей действительно помог, и хотя лицо осталось красным и распухшим, жжение и зуд прекратились.
Выйдя из аптеки в самом ужасном настроении, она пошла дальше, ругая себя последними словами.
«Неудивительно, что я не могу разобраться в этом деле! Как я могу заниматься серьезным расследованием, если, как выяснилось, обыкновенное лекарство купить не в состоянии? Вообще, я невнимательная, неаккуратная, бестолковая личность! И занимаюсь совершенно не своим делом! Правильно меня ругал полковник! Не ругать меня надо, а уволить!»
Тут Александра осознала, что идет уже несколько минут, а все еще не вышла на набережную. Остановившись и оглядевшись по сторонам, она поняла, что от аптеки пошла не в ту сторону.
«Ну вот, еще и топографический кретинизм в придачу!» – подумала она безрадостно и посмотрела на вывеску, чтобы узнать, где находится.
Однако на вывеске было написано не название улицы.
Красивыми стилизованными буквами на ней было выведено название:
«Отель «Старая Вена».
Ниже этой вывески был укреплен рекламный плакат, где тем же стилизованным под старину шрифтом было написано:
«Только в нашем отеле вы можете погрузиться в волнующую атмосферу Серебряного века! Только у нас вы можете поселиться в номере, где когда-то останавливался Иван Бунин или Александр Блок, Игорь Северянин или Дмитрий Мережковский, Константин Бальмонт или Федор Шаляпин!»
– Федор Шаляпин! – проговорила Александра, вспомнив злополучный брелок, и толкнула дверь гостиницы.
За дверью оказался небольшой холл с деревянной стойкой, за которой дремал портье, солидный мужчина с пышными усами.
Звякнул дверной колокольчик, и портье поднял взгляд на Александру Павловну.
Глаза у него полезли на лоб.
– Э… мы вообще-то закрыты… – пробормотал портье, и его рука невольно потянулась к кнопке тревожной сигнализации.
Только теперь Ленская вспомнила, как она выглядит после применения спрея от летающих насекомых.
– Я из милиции! – проговорила она гнусавым голосом и протянула портье свое удостоверение.
– Ах, из милиции… – Нельзя сказать, что он обрадовался, однако руку от кнопки все же убрал и внимательно ознакомился с документом. Правда, остался не вполне удовлетворен: настоящая Ленская в данный момент не слишком походила на свою фотографию.
– И что же вам нужно, Александра Павловна? – довольно кисло осведомился портье, возвращая Ленской удостоверение.
– Это случайно не ваше? – Ленская достала из сумочки злополучный пластмассовый брелок и положила на стойку.
Она была готова к тому, что портье возмутится, как человек в клубе «Шаляпин», но тот, напротив, улыбнулся:
– Да, это наш брелок! На нем висел ключ от номера «Шаляпин», это один из лучших наших номеров…
– Номер «Шаляпин»? – переспросила Александра Павловна. – Что это значит?
– Это наша «фишка», – с удовольствием пояснил портье. – В нашем отеле апартаменты обозначаются не номерами, как в обычных гостиницах, а именами знаменитых личностей Серебряного века. Дело в том, что на этом самом месте в начале прошлого века располагался знаменитый ресторан «Вена», который посещали известные писатели и поэты, художники и артисты, певцы и композиторы. Вот их именами мы и назвали комнаты. У нас есть номер «Александр Блок», номер «Константин Бальмонт», номер «Бунин», номер «Шаляпин»… так вот, этот брелок – как раз от номера «Шаляпин»…
– Ну, слава богу! – обрадовалась Александра Павловна. – Наконец хоть какой-то свет в конце туннеля!
– Рад, что чем-то мог вам помочь. – Портье взглянул на часы. – А теперь, если вам больше ничего не нужно…
– Постойте! – Ленская склонилась над стойкой. – Очень даже нужно! Мне нужно немедленно посмотреть вашу книгу регистрации. Кто у вас сейчас живет в номере «Шаляпин» и кто там жил в последние несколько дней?
Лицо у портье снова вытянулось.
– Вы знаете, – проговорил он, опасливо покосившись на дверь за стойкой, – наш хозяин очень трепетно относится к покою своих гостей, всячески их оберегает… он очень не любит, когда мы даем кому-то сведения о них…
– Я не кто-то! – строго проговорила Ленская. – Я сотрудник милиции!
– Извините, Александра Павловна, но тогда вы должны предъявить ордер на право изъятия документов!
«Грамотный товарищ! – подумала Ленская с неудовольствием. – Без ордера он и правда не обязан мне ничего показывать, а пока я получу ордер, пройдет много времени. А в этом деле фактор времени – один из самых важных».
Портье смотрел на нее очень выразительно, и до Ленской наконец дошло, что он намекает на небольшое вознаграждение.
В конце концов, она готова была заплатить ему небольшую сумму, чтобы ускорить дело и получить необходимую информацию. Она даже открыла свою сумочку, но тут как назло вспомнила, что только что отдала почти все свои деньги в аптеке. Сначала за спрей от комаров и москитов, а потом – за лечебный крем, чтобы избавиться от последствий ядовитого спрея…
Короче, денег у нее почти не осталось.
Тогда Ленская вспомнила знаменитый метод дрессировки – метод кнута и пряника. Поскольку пряников у нее при себе не оказалось, придется прибегнуть к кнуту.
Александра Павловна достала мобильный телефон и связалась со своим молодым сотрудником, который терпеливо дожидался ее в машине на набережной Мойки.
Услышав голос любимой начальницы, он оживился и спросил, не нужна ли ей помощь.
– Нужна, – ответила Ленская достаточно громко, чтобы портье слышал каждое слово, – сейчас, Коля, ты вызовешь опергруппу и подойдешь с ней к гостинице «Старая Вена». Гостиницу надо оцепить, чтобы ни одна живая душа из нее не вышла и не вошла, пока я буду получать у начальства ордер на обыск и изъятие документов…
– Не надо! – заверещал портье и замахал руками. – Не надо! Я покажу вам журнал!
Ленская взглянула на него пристально и проговорила в трубку:
– Отбой, не нужно вызывать опергруппу!
– А вам точно не нужно подкрепление? – осведомился обеспокоенный помощник.
– Не нужно! – отрезала Ленская и отключила телефон.
После этого она шагнула к стойке портье и строго проговорила:
– Журнал!
– Одну секунду! – Портье полез под стойку, вытащил оттуда журнал в кожаном переплете и проговорил, понизив голос и бесконечно оглядываясь на служебную дверь:
– Александра Павловна, давайте мы вот так сделаем. Я положу журнал на стойку и отвернусь, вы посмотрите все, что вам нужно, и положите журнал на место…
– А ты как будто ни при чем? – хмыкнула Ленская.
– Совершенно верно! – И портье, повернувшись спиной к стойке, принялся вытирать пыль.
Тем временем Ленская открыла журнал и просмотрела последние страницы с записями.
Разумеется, ее интересовали исключительно обитатели номера «Шаляпин». Причем именно те, кто жил или выехал недавно.
Ей повезло: за последнее время в номере проживала всего одна женщина, то есть можно было надеяться, что именно она была знакома с покойным Кешей Переверзевым и она потеряла брелок от ключей. Однако в данный момент дама в номере отсутствовала, и портье не мог дать определенного ответа на вопрос, когда она явится. У нее, дескать, свой режим, встает поздно, уходит, когда хочет, и приходит также.
Ленская сказала на прощание, что если портье проговорится даме из номера «Шаляпин», что ею интересовалась милиция, она, Ленская, в состоянии устроить не только портье, но и хозяину гостиницы грандиозные неприятности. Портье махал руками, прижимал их к сердцу и кивал головой, как китайский болванчик, заверяя таким образом Ленскую в своей полной благонадежности. Ленская не слишком ему поверила и поручила кое-что бравому молодому сотруднику с рысьими глазами и быстрыми движениями.
Фридрих тяжело приподнялся на мягкой широкой постели, отбросил легкое пуховое одеяло и застонал, вспомнив безысходность своего положения.
Он получил золото для его светлости, заплатив собственной душой за древний талисман, за магический уроборос.
Он получил золото для герцога – и что же он выиграл? Герцог по-прежнему держит его в клетке, опасаясь, что алхимик продаст тайну философского камня другому владыке, и тот, а не он станет богатейшим правителем Европы. И не только этого опасается герцог. Еще больше он боится, что слух о происхождении его богатства дойдет до ушей церковников, и те объявят алхимика еретиком, а заодно и самого герцога привлекут к церковному суду…
В итоге Фридрих, как и прежде, сидит взаперти, изготавливая для герцога чудодейственные снадобья и составы и делая для него золото, золото, очень много золота. Аппетит приходит во время еды, и аппетит у его светлости отменный.
Конечно, клетка, в которой герцог держит своего алхимика, золотая.
Поистине золотая.
Фридрих ест и пьет из золотой посуды, ему приносят лучшие лакомства с герцогского стола, тонкие вина и ароматные благовония, но все это не заменит ему свободы, вольного воздуха и простора…
