— Если возьму их — она твоя, Джейк, — пообещал Монк, затем повернулся и в сопровождении Ивэна миновал последний пролет. Дверь он открыл без стука.
Слепой Томми, видимо, ожидал его. Это был вертлявый старичок не более пяти футов ростом, с уродливым острым личиком и шикарно (по его понятиям) одетый. Что же касается зрения, то, самое большее, страдал он близорукостью, поскольку сразу заметил вошедшего и немедленно признал.
— Вечер добрый, мистер Монк! Слышал, вы интересуетесь хорошей липой?
— Верно, Томми. Мне нужен тот, кто сделал бумаги двум громилам, которые потрясли квартиру на Мекленбург-сквер. Они попали в дом по полицейским удостоверениям.
Лицо Томми выразило изумление.
— Мне это нравится, — сообщил он. — Чистая работа, да…
— При условии, что ты в этом не замешан.
— Что-нибудь серьезное?
Глаза старика сузились.
— Убийство, Томми. Кто бы это ни сделал — болтаться ему на виселице. А тому, кто помогал, не миновать морского путешествия.
— О боже! — Томми заметно побледнел. — Никогда меня не тянуло в Австралию. О ней такое болтают! — Он передернул плечами. — Полно дикарей, а звери — таких и Господь никогда не создавал. Твари с дюжиной ног, а то и вообще безногие! Ух! — Он закатил глаза. — Самое что ни на есть языческое место.
— Так вот, рискуешь туда отправиться, — без тени симпатии предупредил его Монк, — если не укажешь мне того, кто подделал удостоверения.
— А это точно мокрое дело?
Томми все еще колебался.
Монк прикинул шансы.
— Точнее некуда! — Он угрожающе понизил голос. — Убийство и грабеж. Украли серебро и нефрит. Тебе что-нибудь известно насчет танцующей леди из розового нефрита высотой около шести дюймов?
Томми уже оборонялся, в голосе его звучал страх.
— Скупка — не моя епархия, начальник. Не шейте вы мне это дело!
— А подделки? — напирал Монк.
— Ладно уж, отведу я вас к нему. А мне-то что с этого будет?
Надежда умирает последней. Если даже пугающая жизнь в трущобах не способна убить ее, то куда уж там Монку!
— Если это тот, кого я ищу, — проворчал он.
Томми снова повел их по лабиринту переулков и лестниц. Хотелось бы Монку знать, какое расстояние они на самом деле преодолели. Такое впечатление, что все это время они блуждали на пятачке в несколько сот квадратных ярдов. Вскоре они остановились у большой двери. Томми резко постучал и, как только дверь распахнулась, исчез за углом.
Комната оказалась довольно светлой. В воздухе чувствовался запах гари. Переступив порог, Монк невольно обратил внимание на застекленные отверстия в потолке и окна огромной величины. Конечно, для подделки документов требуется хорошее освещение.
Человек, находившийся в комнате, повернулся к вошедшим. Был он коренастый, широкоплечий, с большими, плоскими, как лопаты, руками. Многолетняя грязь въелась в бледную кожу его лица, а бесцветные волосы торчали в разные стороны.
— Ну? — раздраженно осведомился он.
Монк мельком увидел его гнилые, обломанные зубы. Ему почудилось, что даже на таком расстоянии он чувствует зловонное дыхание.
— Вы сделали для двух человек удостоверения сотрудников полицейского участка на Лайм-стрит. — Это было скорее утверждение, чем вопрос. — Сами вы мне не нужны. Мне нужны эти двое. Дело связано с убийством, так что вам лучше держаться от него подальше.
Мужчина взглянул на него искоса. Тонкие губы растянулись в понимающей ухмылке.
— Вы — Монк?
— Допустим.
Монк был удивлен, что мужчина о нем слышал. Неужели слава о нем простиралась столь широко? Скорее всего.
— Вы раскручиваете этот грабеж? — Коренастая туша затряслась от беззвучного смеха.
— В том числе и грабеж, — ответил Монк. Не следовало говорить, что убийство и ограбление произошли в разное время. Угроза виселицы — хороший козырь.
— Чего вам надо? — спросил мужчина. Он уже не смеялся; голос его прозвучал хрипло.
— Кто они? — настаивал Монк.
— Ну, мистер Монк, откуда же мне знать! — Мужчина пожал плечами. — Я у них имена не спрашивал.
— Очень может быть. Но кто они такие, вы знаете. Не прикидывайтесь дураком, это вам не идет.
— Я знаю многих, это верно, — согласился он, и голос его упал чуть ли не до шепота. — Но не каждого же бродягу, который замахнулся на кражу со взломом!
— Бродягу? — Монк посмотрел на него с издевкой. — Вы что же, делали им документы бесплатно? Из сострадания? Вам заплатили. Если не они лично, то кто-то другой. Меня интересует, кто вам платил.
Прищуренные глаза собеседника раскрылись пошире.
— О, это умно, мистер Монк, очень умно!
И он беззвучно зааплодировал своими широченными ладонями.
— Кто вам платил?
— Если я начну выдавать своих клиентов, мистер Монк, кто же станет ко мне обращаться? Все, что я могу вам сообщить: это был ростовщик.
— А кто к вам станет обращаться в Австралии? — Монк взглянул на гибкие, чуткие пальцы мужчины. — Тяжелая работа, дурной климат…
— Хотите загнать меня на корабль? — Тонкие губы скривились в улыбке. — Для начала вам придется меня арестовать, а вы знаете, как здесь легко скрыться. — Улыбка его застыла. — Вы сваляли дурака, заявившись в трущобы. Тут с ищейками случаются ужасные вещи, стоит только слово сказать.
— Как и с теми, кто подделывает бумаги, а потом доносит в полицию на своих клиентов… Стоит только слово сказать, — немедленно добавил Монк. — Предателям ломают пальцы. Ну подумайте, что бы вы стали делать с переломанными пальцами!
Мужчина уставился на Монка с ненавистью.
— Это почему же вы говорите, мистер Монк, что я на кого-то донес?
В дверях беспокойно шевельнулся Ивэн. Монк даже не оглянулся.
— Я просто пущу слух, что грабители были арестованы по вашему доносу.
— Вы же никого пока не арестовали!
Теперь мужчина смотрел на него с недоумением.
— Не арестовал — так арестую.
— Погодите, мистер Монк, а как же вы их арестуете, если я вам ничего не сказал?
— Логично, — заметил Монк. — Но неверно. Я ведь могу ошибиться и арестовать кого-нибудь не того. А пока это выяснится, пальчики ваши уже будут переломаны. Срастаются они очень медленно и болезненно, как мне рассказывали.
Лицо мужчины исказилось от злобы.
— Кто вам платил?
Монк чуть подался вперед.
— Джошуа Уигтайт, ростовщик, — бросил мужчина. — Найдете его на Ган-Лейн, Уайтчепел. А теперь убирайтесь!
— Ростовщик… А какую публику он ссужает деньгами?
— Такую публику, которая может вернуть ему деньги с процентами, кретин!
— Благодарю вас. — Монк улыбнулся и выпрямился во весь рост. — Считайте себя в безопасности. Вы нам ничего не говорили.
Мужчина ответил проклятием, но Монк уже переступил порог и, сопровождаемый встревоженным и смущенным Иваном, заторопился вниз по хилой лестнице. Он ничего не стал объяснять своему помощнику и вообще старался не встречаться с ним взглядом.
К ростовщику они сегодня уже не успеют. Теперь надо было срочно выбраться из трущоб, пока их никто не зарезал, позарившись на поношенную одежду или просто из ненависти к чужакам.
На знакомой улице Монк пожелал Ивэну доброй ночи. Тот помедлил, потом негромко попрощался и ушел прочь, освещаемый газовым фонарем.
Вернувшись к миссис Уорли, Монк съел горячий ужин, радуясь каждому куску и в то же время ненавидя его, потому что там, в трущобах, многие считали величайшей удачей, что не умерли сегодня от голода.
Несомненно, Монку, в отличие от Ивэна, часто приходилось бывать в трущобах. Он чувствовал интуитивно, как себя следует вести, как слиться с толпой, став неотличимым от других, как не выглядеть чужаком и уж тем более — представителем власти. Нищета, безнадежность и беспомощность вызывали в Монке жалость и гнев, но ни в коем случае не удивление.
Сегодняшний беспощадный разговор с изготовителем фальшивых документов Монк тоже вел чисто инстинктивно, без особых расчетов. Просто он знал трущобы и их обитателей. Не исключено, что он сам когда-то боролся за жизнь в их недрах.
Тарелка опустела, и Монк, откинувшись на спинку стула, вновь мысленно вернулся к делу Грея.
Появление ростовщика придавало смысл всей истории. Джосселин занял денег, а затем вместе с мистером Лэттерли и многими другими опрометчиво вложил их в жульническое предприятие. Деньги пропали. Семейство отказалось помочь.
Что, если ростовщик захотел припугнуть Джосселина (а заодно и других должников), выколотив из него долг? Тот стал сопротивляться — и дело кончилось убийством. Вполне возможно. Тогда гость Йитса — это просто-напросто головорез, подосланный ростовщиком. Йитс и Гримвейд сходятся в том, что это был мужчина высокий, крупный и, надо полагать, сильный.
Ивэн сегодня прошел боевое крещение. Странно, он даже не спросил Монка, в самом ли деле тот собирался арестовать невинного человека, якобы по доносу изготовителя фальшивок. Монк поморщился, вспомнив о своих словах. Разумеется, то была пустая угроза. Или нет?
