Какая-то дама вышла из соседнего с директорским кабинета, равнодушно на них посмотрела, прошествовала к другой двери.
И почти сразу появился директор. Он пропустил вперед невысокую женщину в светлом брючном костюме. Сзади волосы у женщины были сколоты в небрежный пучок.
Даша рванула вперед, обогнала директора с дамой, но обернуться не посмела, принялась рассматривать таблички на кабинетах, которые видела добрую сотню раз.
А когда все-таки обернулась, пара уже поворачивала к лифтам, и женщину она толком не разглядела.
– Ну как она тебе? – подскочила подруга.
– Не поняла, – призналась Даша. – По-моему, ничего особенного.
Жена директора на фотомодель явно не тянула.
– Это да, – согласилась Света. – Но вообще-то она ничего, миленькая. Лариска, секретарша, говорит, она хорошая очень. Добрая.
– Значит, он полюбил ее за красоту души, – констатировала Даша. – Ладно, пошли работать, я и так ничего не успеваю.
Света нажала кнопку вызова лифта и посторонилась, пропуская из подошедшего лифта Катю Сафонову. Сафоновский лифт шел вниз, а им нужно было подняться на четыре этажа выше.
– Что вы здесь делаете? – остановилась Сафонова, оглядывая Свету. На Дашу она не взглянула, как будто ее совсем не было.
– Не поняла, – удивилась Света.
– Что вы здесь делаете? – ровно и четко повторила Сафонова. – У тебя проблемы со слухом?
– У меня нет проблем, – объяснила Света. – А что мы здесь делаем, не твое дело!
Подошел лифт, идущий наверх. Даша потянула подругу в распахнутые двери.
– Господи, неужели ее правда назначат на место Снетко? – запричитала Света, глядя на закрывающиеся двери.
– Да нам-то какая разница? Наплевать, – махнула рукой Даша. – Нам с тобой главное, чтобы Макс не уволился.
Сафонова сегодня вела себя как-то по-особому, не как всегда, но Даше некогда было об этом думать.
Оставалось провести последнюю серию опытов, для этого предстояло отправиться в другую лабораторию, поскольку только там было нужное оборудование. Тут Дашу ждала неприятность: оборудование было остановлено на профилактику и раньше следующей недели включено быть не могло.
Такое же оборудование было в филиале, находившемся за городом. Пока Даша звонила в филиал и договаривалась, рабочий день почти кончился, и ехать туда Даша решила завтра.
При виде Телепина Вика вскочила, робко улыбнулась и потянула его за рукав назад в кабинет.
– Коленька, ты не сердишься? – когда он закрыл дверь, тихо спросила Вика. – Я не стала тебе звонить, вдруг ты занят. А у меня сломалась машина.
Жена улыбалась ласково и безмятежно, как всегда, но Телепин вдруг отчетливо понял, что приехала Вика не потому, что сломалась машина. Она приехала потому, что он в последние дни в обед исчезает непонятно куда, чего раньше никогда не было. Не напрасно Вика так беспокоилась о головной боли секретарши. Лариса наверняка поделилась с ней своими наблюдениями.
Телепину стало смешно и грустно, и очень жалко жену.
– Что с машиной, Вика?
– Не знаю. Что-то стучит, когда поворачиваю ключ. Я не рискнула поехать, правильно?
– Правильно, – похвалил Телепин.
– Коль, ты правда не сердишься?
– Правда. На что мне сердиться? – Он быстро прижал ее к себе, поцеловал.
– Ты мне дашь свою машину?
– Конечно. Пойдем пообедаем, – предложил Телепин.
Он не спросил, зачем ей машина. Она бы с ходу придумала дюжину причин, но ему не хотелось слушать ложь. Ему хотелось ей верить и знать, что она всегда говорит ему правду, даже в мелочах.
Как когда-то Вероника.
– Пойдем. – Вика так явно обрадовалась, что ему опять стало ее жалко. – В столовую?
– В ресторан, – улыбнулся он. – С такой роскошной женщиной я в столовую идти не могу.
– Ты же говорил, у вас отлично готовят, – удивилась Вика.
Она выясняла, куда он исчезает в обед. Но теперь ему почему-то стало жалко не ее, а себя.
– Готовят хорошо, но мы пойдем в ресторан. – Он легко подтолкнул Вику к двери, запер кабинет и доложил секретарше: – Я буду через полтора часа.
Секретарь послушно кивнула. Она сидела красная и скованная и наверняка проклинала себя за откровенность с женой директора. Все-таки уволить ее мог только он, не Вика.
Ветер, мучивший в последние дни, стих, на солнце было по-настоящему жарко. Он машинально шагнул под тень растущих вдоль проезжей части деревьев.
В расположенном неподалеку ресторане он не был несколько лет. В последний раз они с Вероникой отмечали здесь его назначение директором. Тот день и оказался для него делящим его жизнь надвое. Только тогда он этого еще не знал.
Или нет, уже знал, потому что впервые в жизни не смотрел на цены в меню.
А Вероника смотрела и смешно морщилась, когда он заказывал осетрину. На ней тогда были потертые джинсы и старый свитер, в такой одежде очень удобно работать.
Вика никогда такого не надела бы. Она даже кисти брала в руки, не снимая колец и браслетов.
– Шашлык из осетрины, – сказал Телепин официанту, не посмотрев в меню, и только после этого спросил у Вики: – Ты не возражаешь?
Вика согласно кивнула. Официант выслушал заказ, отошел. Жена рассеянно посмотрела по сторонам.
– Ты теперь сюда ходишь обедать?
– По-разному, – улыбнулся он.
Вероника не опасна его жене. Вероника осталась в его прежней жизни, а сейчас жизнь у него другая, и сам он другой, и никакой иной жизни ему не нужно.
– Да, – спохватился он. – Возьми ключи.
Он протянул Вике ключи от машины, она сунула их в сумку.
– Куда ты собираешься ехать? – все-таки спросил он.
– К Вадиму, – быстро ответила Вика. – Ты правда обойдешься без машины?
– Правда, – кивнул Телепин.
Вика ела не торопясь. Он терпеливо ждал. Подошел официант, собрал тарелки. Вика ласково ему улыбнулась.
Она всегда ласково улыбалась тем, кто ее обслуживал. Телепин точно знал, что она не считает их людьми.
Интересно, официант понимает, что он для Вики не человек? Наверное, нет, как не понимает консьерж Валерий Иванович.
Сам Телепин сразу понял, что девушка, опустившаяся на траву на кладбище, официанткой быть не может. Она не может быть продавщицей, секретаршей и простым инженером, как Вероника. Впрочем, возможно, ему теперь только кажется, что он сразу это понял.
Вика что-то говорила, он поддакивал. Ему было хорошо и спокойно рядом с женой.
Потом он проводил ее до машины, посмотрел, как она выехала со стоянки, повернула направо.
Он поднялся в кабинет, позвонил старому школьному приятелю, у которого теперь был большой автосервис. Приятель пообещал забрать и проверить Викину машину.
Телепин улыбнулся, кладя телефон на стол. Его всерьез заинтересовало, сочтет ли Вика приятеля человеком. Наверное, да – приятель стал небедным, отлично играл на нескольких музыкальных инструментах и успел объездить весь белый свет. Или все-таки нет? Приятель не имел высшего образования и общался в основном со слесарями. Он человек, только не первого сорта, решил Телепин.
Остаться без машины было непривычно и как-то неуютно. Конечно, он мог воспользоваться служебной машиной, ему даже водитель полагался, но Телепин поступил по-другому. Позвонил отцу, попросил на пару дней его «Шкоду».
Утром Вадим не думал, что день пойдет так удачно. Картина, которую он давно не мог закончить, сейчас по-настоящему его радовала. Солнце, проникающее сквозь темные ветки хмурых деревьев, казалось теплым и ласковым, и Вадим был доволен собой.
Звонок в дверь прозвучал, когда он почувствовал, что не худо было бы перекусить, стал прикидывать, как лучше это сделать, и решил сходить в ближайшее кафе.
– Привет, – хмуро кивнул он сестре, открыв дверь.
– Я не помешаю, Вадик? – заволновалась Вика.
– Помешаешь, – вздохнул он. – Проходи.
Его «проходи» запоздало. Вика уже разглядывала его сегодняшнее творение.
– Ой, как хорошо! – похвалила она незаконченную картину.
– Ты зачем приехала, Вика? – Он достал бутылку с растворителем, протер пальцы.
– Соскучилась. – Она отвернулась от картины и с тоской на него посмотрела. – Я по тебе скучаю, понимаешь?
– Мы виделись вчера, – напомнил он.
Вика опять посмотрела на картину, подошла к ближайшему стулу, провела рукой по сиденью, сочла, что стул достаточно чистый. Села, положила ногу на ногу.
– Вадик, ты меня совсем не любишь?
Лучше бы она донимала его своими болезнями.
– Я тебя люблю, Вика, – вздохнул Вадим.
– Помнишь, как ты принес мне ежа?
– Помню.
Было лето, они жили на даче. Вадим приехал домой поздним вечером, бросил велосипед около крыльца. Он целый день провел на пруду и очень хотел есть. На кухне мать пила валерьянку и сразу заплакала, увидев сына.
– У Вики воспаление легких, – плакала мать. – Господи, я не знаю, что делать! Только что был врач. У нее воспаление легких!
– Мам, ты лекарства купила? – спросил тогда тринадцатилетний Вадим.
