И когда однажды, после обеда, он ударил топориком для рубки мяса дремлющую на диване бабушку, он знал, что мстит убийце своих родителей. Убедил себя в этом. А потом длинным острым ножом – у них в доме ножи всегда были очень остры, – вырезал у плеча кусок мясистой, мощной бабушкиной руки. В чугунном котелке растопил жир, побросал туда аккуратно нарезанные куски. Когда они покрылись золотистой корочкой, выложил на тарелку, обжигаясь, сунул первый кусок в рот. Запах и вкус были необычны. С тарелкой в руках Гриня вернулся в комнату, где лежала без сознания, истекая кровью, та, кого он много лет называл «бабушкой». Умирала, но была ещё жива. Он стал перед ней на колени, спросил:
– Ты знала, что я – сын Демона? Ты хотела погубить меня, как и мою мать? А теперь ты сама становишься частью меня. Смотри: твоя плоть переходит в мою!
Он взял в рот второй кусок мяса. Оно уже не обжигало, было мягким, вкусным… В кладовке, на верхней полке, у бабушки хранился старый керогаз и бутыль с керосином. Изредка, но бывало, что свет отключали на время, тогда их современная электрическая печь не работала, и бабушка грела чай на керогазе. Гриня принёс прибор в комнату, облил керосином окровавленное тело и комнату, бутыль тоже поставил на стол…
Когда приехали пожарные машины, квартира полыхала, пламя со страшным гудом рвалось в окна. Перепуганные соседи толпились со дворе, с детьми, какими-то вещами. А среди них худенький парнишка Гриня, который в свои шестнадцать выглядел лишь на тринадцать-четырнадцать. Поначалу он страшно кричал, рвался в квартиру. Люди удержали его. Когда же огонь погасили, он уже только тихонько плакал, сидя прямо на земле, и вся повторял:
– Там бабушка… Там бабушка…
Квартиру спасти не удалось, выгорела дотла. Обгоревшее тело опознать было невозможно, просто это не мог быть никто кроме Ульяны Антоновны. Следствие пришло к выводу: «Неосторожное обращение с керосиновым прибором». Гриня рассказал, что бабушка любила готовить на керогазе – экономила электроэнергию. Коллеги по работе подтвердили, что у Ульяны Антоновны и вправду было много странностей. Осиротевшего второй раз мальчика жалели все.
Так Гриня совершил свой первый акт «инкарнации». Это красивое иностранное слово попадалось несколько раз ему в книгах – а читать он любил! – понравилось, запомнилось. А смысл его завораживал: обретение всё новых и новых жизней! Почти бессмертие! Вот только умирать, даже веря в возрождение, Гриня боялся до умопомрачения. И однажды, слушая бабушкины рассуждения над мёртвым телом, испытал озарение и сумасшедшую радость. Он не умрёт никогда! Он будет получать всё новые и новые жизни, не теряя эту, свою, бесценную! Пусть другим это не дано – он сможет! Он не такой, как все, он – сын Демона!
Войдя в него, дав ему свою жизнь, бабушка отдала ему и свою твёрдость, своё упорство, уверенность в непреклонной своей правоте. Мерзкий, вонючий «Кабан», который жестоко насиловал его в колонии и которого он закопал в угольном бункере, подарил ему злость и властность. Потом пришло время, когда Гриня понял: нужно брать молодость, как можно больше молодости и здоровья. А теперь он хотел «взять в себя» мальчика Серёжу. И не только из-за того, что тот был молод, полон энергии и здоровья. Никогда ещё Гриня не встречал такого жизнерадостного, счастливого и приветливого паренька, и такого красивого, с необыкновенно обаятельной улыбкой!
Когда-то давно он читал сказку про мальчика Тима Таллера и его проданный смех. Увидев впервые Серёжу, он вспомнил эту сказку. И подумал: «Если у меня будет улыбка этого мальчишки, никто никогда меня ни в чём не заподозрит. Наоборот: повсюду примут, с радостью откроют все двери, всё доверят…» Нет, Серёжу он не упустит, ни за что! Встреча с ним – большая удача.
Вчера на пикничке Серёжа сам ему всё рассказал: место, куда поедет, фамилию хозяина дачи, и даже то, что дачу легко узнать по красивым воротам с выкованными железными цветами – розами и тюльпанами. В субботу утром Гриня встал в половине шестого, через полчаса вышел из дому – как раз к началу работы городского транспорта. Игоря он ещё с вечера предупредил, что пойдёт пораньше – за грибами.
– Вечером угощу вас жаренной картошкой с грибами, – пообещал.
На городской автостанции почти сразу сел в автобус, едущий в сторону водохранилища, в посёлок Курортный. Серёжа ещё, наверное, спал, когда он уже стоял у красивых кованых ворот дачи Барковых. Вернее, остановился он всего на миг, и тут же пошёл дальше, чтобы не привлекать внимание. Впрочем, поселковая улица была пустынна: курортники рано не вставали. А здесь, как понял Гриня, глядя на шикарные виллы и коттеджи, отдыхали именно настоящие «курортники» из новых богатеев. Им не нужно было спозаранку копаться в огородах или бежать на базар – жили на всём готовом. На мгновение защемило сердце: вспомнил, что и сам он был из таких, из семьи высокопоставленных. Кем бы мог быть сейчас его отец? Да уж не беднее всех этих! А сам он, Гриня?.. Но тут же горячая волна окатила его, промчалась по крови и по телу. Он – особенный. И путь его на Земле – особенный. Сейчас даже на бабушку, за то, что погубила его родителей, у Грини не было обиды. Она своё получила, расплатилась, отдав ему свою жизненную силу.
Он обошёл дачу Барковых по периметру ограды. Участок был обширный: с одной стороны прихватывал часть соснового бора, с другой – спускался к песчаному пляжу, где у небольшого добротного причала слегка покачивалась на волнах прочно пришвартованная яхта со скатанным парусом. Кованые узоры фасадной решётки дальше сменяли толстые железные прутья ограды с острыми наконечниками – настоящие колья. Но они не смутили Гриню. Очень ловко, со стороны бора он перебрался во двор. Он, конечно же, не знал, что отец Олега терпеть не мог собак и передоверился современным методам охраны и сигнализации, но был очень рад, обнаружив, что псов на даче нет. Осторожно и незаметно, не приближаясь к дому, Гриня обошёл участок. И сразу нашёл то, что искал: большой ангар для яхты. Полукруглое строение из пластика и металла располагалось между садом и пляжем, к нему от причала тянулись рельсы. Ангар был закрыт, но, осмотрев замок, Гриня понял, что легко его откроет. Заглянув в окно, он увидел вместительное пустое помещение, вдоль стен полки с разными инструментами, скатками канатов, баллонами, банками. «Здесь я найду всё, что мне надо, – подумал радостно. – Идеальное место».
Начало предвещало удачное исполнение задуманного. А задуман им был отличный план, при котором и желаемого он добьётся, и останется вне подозрений. Гриня понимал, что на этот раз он не может исчезнуть одновременно с Серёжей – Игорь знает его в лицо. Значит, должен исчезнуть мальчик, а он – остаться на виду. Причём, мальчишку, сына известного журналиста, искать станут усиленно. И если вскоре найдут со следами «инкарнации» – станут трясти всех, а уж его, неизвестно откуда взявшегося, в первую очередь. Вцепятся мёртвой хваткой и до всего докопаются! Значит, тело мальчика не должны найти.
На этот раз Гриня поступит так, как в тюрьме – спрячет тело. Он утопит его здесь, на этом частном пляже, вот у тех валунов, что торчат из воды метрах в тридцати. Там глубоко, вода мутная, тёмная – Гриня уже сплавал, проверил. На веранде он увидел надувной плавательный матрас, и сразу придумал: он положит труп с привязанным грузом на матрас, отбуксует его к валунам и сбросит. Когда-нибудь, через время, мальчишку конечно найдут. Но к тому моменту рыбы и раки так над ним поработают, что никакая экспертиза не разберёт, что кусок тела был вырезан… Да, раки в этих местах знатные: автобус высадил пассажиров на поселковой базарной площади, и Гриня видел на прилавках множество крупных раков. Ясное дело – местные!.. Подозрение, конечно, с самого начала падёт на этого Олега, а уж когда найдут утопленника с грузом – тем более. Пусть выкручивается. Он, Гриня, к тому времени будет далеко. Но не сразу! Некоторое время останется рядом с Игорем, посочувствует, посопереживает. Но милиции высвечиваться не будет. Напомнит журналисту, что доверился ему в ответ на обещание не выдавать. Скажет ещё раз, что ужасно боится из-за убийства на складе, что через милицию на него могут выйти мафиози: у них и в органах есть свои люди. Игорь станет о нём молчать, он человек слова. Тем более, что сам Гриню ни в чём не заподозрит: ведь он останется рядом, поддерживать, помогать. Подбросит, например, Игорю версию о том, что мальчик уехал в Санкт-Петербург, к матери. Да, это можно! Скажет, что во время пикника Серёжа ему жаловался, что скучает о матери. Это покажется всем очень правдоподобно: ведь именно сейчас у отца начинается новая личная жизнь, появилась рядом женщина. У сына – ревность, обида на отца, тяга к матери. Поддался внезапному порыву и уехал! Пока будут проверять, ждать пацана в Питере, Гриня потихоньку и отчалит. Игорю уже будет не до него, милиция о нём знать не будет…
