него был очень крупный клиент, – объяснил Милбэнк. – «Ирригационные системы Адейра» хранили ему верность. Он их буквально околдовал, даже после «Нетфликса». Насколько мне известно, кто-то из их боссов был старым другом тестя Эвана.
– А потом что-то изменилось? В том смысле, не так давно вы его уволили.
Милбэнк заерзал в кресле.
– Покровитель Эвана в Адейре вышел на пенсию, а его преемник отдал финансы в ведение другой команды. Почти все свои дела Эван передал другим сотрудникам нашей фирмы, и когда появилась новая команда Адейра…
– Документальный фильм имел к этому какое-то отношение?
О причинах вопроса можно было и не уточнять. Эван Пайн прослыл человеком одержимым и ненормальным. Такому финансы не доверишь.
– Картину он не улучшил, – ответил Милбэнк.
Келлер внимательно его разглядывала: серый костюм прекрасно дополнял седые волосы; он не торопил ее, вел себя вежливо и не казался надменным. Вместе с тем она чувствовала – собеседник на грани.
– Когда вы в последний раз говорили с Эваном?
Милбэнк задумался:
– Думаю, с год назад.
Келлер старательно изобразила на лице удивление.
– Об увольнении ему сообщил непосредственный начальник, – продолжил Милбэнк.
Чрезвычайно великодушно после двадцати лет работы в компании. Келлер накрыла волна ярости. У Эвана была семья, четверо детей, а они вот так бесцеремонно выставили его за дверь.
Агент заглянула в свои записи. Можно и дальше задавать вопросы, но это будет пустой тратой времени. Она провела не одну сотню допросов, и если продолжить двигаться по этому пути, можно увязнуть в трясине.
Девин Милбэнк опять улыбнулся, строя из себя руководителя крупной фирмы, всегда готового прийти на помощь. Ей вспомнились запросы Эвана Пайна в Интернете и его план покончить с собой, чтобы спасти семью от финансового краха. Потом она подумала об этом человеке, у которого не хватило смелости сообщить сотруднику об увольнении, глядя в лицо. Келлер решила воспользоваться советом Стэна: больше никакого аналитического паралича, и перевела взгляд на юриста, уткнувшегося в телефон и не обращавшего на их разговор никакого внимания.
– Еще буквально пара вопросов, и я вас отпущу.
– Ну разумеется. Все, что в наших силах.
– Давно картель Синалоа стал клиентом вашей фирмы?
Милбэнк надолго застыл, стараясь избежать любой реакции на ее слова, а юрист потерял к телефону всякий интерес.
– Я думал, вы пришли поговорить об Эване Пайне. Насколько я понимаю, у мистера Пайна был только один крупный клиент, поэтому мне не…
– К мистеру Пайну это имеет самое непосредственное отношение, – Келлер практически не лгала.
Когда Эван был еще жив, она собиралась поговорить с ним и выяснить, располагает ли он сведениями, компрометирующими уволившую его компанию. Но это уже не имело особого значения. Многим невдомек, что органы правопорядка могут обманывать подозреваемых совершенно безнаказанно.
– Мне это название незнакомо, но мы в любом случае держим дела наших клиентов в тайне. Я не совсем понимаю, с какой стати…
– Это всего лишь вопрос.
Милбэнк перевел взгляд на адвоката.
– Агент Келлер, мы будем невероятно рады назначить встречу и обсудить все, что пожелает ФБР, но пока я посоветую мистеру Милбэнку не отвечать на ваши вопросы.
– Потому что вам надо позвонить в Мексику? – Келлер щелкнула ручкой.
Юрисконсульт встал:
– Боюсь, наш разговор окончен.
От понимания многих ускользает еще один момент: если подозреваемый не под арестом, он вполне может отказаться говорить и вести себя откровенно грубо.
Келлер покачала головой:
– А мы так хорошо начали, – она осталась сидеть.
Мужчины стояли, не собираясь продолжать разговор.
– Назовите мне фамилию вашего непосредственного начальника, – потребовал юрист. – Не думаю, что он будет в восторге от того, как вы…
Келлер подняла руку, веля ему замолчать, и спокойно залезла в телефон.
Мужчины во все глаза смотрели на нее, толком не понимая, что с ней делать. Уходить она явно не собиралась. Просто сидела с таким видом, будто ей на все наплевать.
Юрист попытался было заговорить, но Келлер подняла палец, во второй раз веля ему замолчать.
– Погодите, – сказала она, склонила набок голову и приложила к уху ладонь, к чему-то прислушиваясь. Повисла долгая пауза. – Ну наконец-то.
На лицах Милбэнка и юриста отразилось недоумение.
Затем донесся звук тяжелых шагов. Дверь распахнулась, приведя в дрожь стеклянные стены, и в зал влетел высокий человек в деловом костюме и ковбойских сапогах, а за ним еще с полдюжины агентов ФБР в синих ветровках.
Когда Кол Баченен протянул юрисконсульту ордер на обыск, Келлер постаралась ничем не показать охватившего ее злорадства. Прочитав бумагу, юрист побелел как полотно.
– Собрать всех в конференц-зале! – рявкнул Баченен. – Немедленно!
В отношении Кола Стэн оказался совершенно прав: ЛРЧ он и есть ЛРЧ.
Келлер встала и протянула Милбэнку руку:
– Отдайте мне ваш телефон.
С багровым от гнева лицом между ними встал адвокат.
– Отойдите, – спокойно попросила агент.
Но тот уперся, как бык.
– Ну что ж, будь по-вашему, – Келлер стремительно развернула мужчину и застегнула на его запястьях наручники.
Потом ей это припомнят. Юристам в костюмах в тонкую полоску совсем не нравится, когда их ограничивают в движениях. Краем глаза она засекла восхищенный взгляд Кола Баченена. «И кто из нас теперь ЛРЧ?»
Келлер предоставила агентам возможность делать свою работу, надеясь, что обнаруженные данные откроют остальным сотрудникам фирмы глаза на незаконные дела филиала, и те камня на камне не оставят от своих боссов, обеспечив тот самый человеческий фактор, которого так недоставало в деле Marconi. Если же нет, придется довольствоваться одними лишь документами.
Келлер обошла сгрудившихся в конференц-зале служащих, направилась к лифту и спустилась вниз, размышляя о состоявшемся только что разговоре и накалившейся атмосфере, когда она перешла с Эвана Пайна на картель.
Чутье подсказывало ей две вещи. Во-первых, не пройдет и года, как чикагский филиал Marconi закроют. А во-вторых, к гибели семьи Пайн компания не имела ни малейшего отношения.
