— Шона Линдсей, по словам ее младшего брата, не чаяла вырваться отсюда, — напомнил я.
— Но я не вижу причин, по которым того же хотела бы и Дженис Мэй Чапман, — сказала Деверо. — Родилась она не здесь. Она сама выбрала этот город. И не должна была надеяться на то, что кто-то из парней заберет ее отсюда. Ей ведь ничего не стоило продать дом и двинуть отсюда прочь на своей «Хонде».
— Может быть, все получилось случайно, — предположил я. — По крайней мере с нею. Ведь мы так и не обнаружили в ее доме одной важной вещи, а именно теста на беременность. В аптечном шкафчике его не было.
Ни слова в ответ.
— А где ты хранишь свои тесты?
— На полке в ванной комнате, — ответила Элизабет. — В номере же нет аптечного шкафчика.
— А Розмари Макклатчи хотела покинуть город?
— Не знаю. Может быть. А почему бы и нет?
— Местный врач определяет беременность?
— Нет, — ответила Деверо. — Я больше чем уверена, что для этого им надо было поехать куда-то в большой город. А здесь — нет. Мерриэм оформил свидетельство о смерти, указав в нем причину, и всё. Так что эту версию еще предстоит подтверждать.
— Чапман не выглядела беременной, — заметил я.
— У некоторых женщин беременность незаметна в течение многих месяцев.
— Могла ли Розмари Макклатчи поделиться этим со своей матерью?
— Я не могу спрашивать ее о таком, — поморщилась Деверо. — Даже и думать нечего. Нет, нет. Я даже и намекать Эммелин на это не смогу. Представь, если окажется, что Розмари не была беременной. На памяти о ней появится пятно.
— А ты знаешь, кое-что брат Шоны Линдсей мне все-таки не сказал. Я в этом больше чем уверен. Возможно, что-то важное. Тебе бы надо с ним поговорить. Его зовут Брюс. И, кстати, он собирается поступить в армию.
— Не в морпехи?
— Вроде нет.
— А почему? Ты, наверное, наговорил ему глупостей про морпехов?
— Я говорил с ним как со взрослым.
— А со мной он захочет говорить? Он, кажется, настроен враждебно…
— Да нет, он нормальный, — успокоил ее я. — Безобразный, но нормальный. У него явная склонность к военным. Он вроде даже понимает структуру командной вертикали. Ведь ты морпех и в то же время шериф. Обставь все как положено — и, возможно, он встанет перед тобой навытяжку, да еще и честь отдаст.
— Хорошо, — согласилась Элизабет. — Наверное, я попытаюсь. Может быть, даже и сегодня.
— Все трое девиц могли забеременеть случайно, — задумчиво произнес я. — А важное решение назрело потом. Я имею в виду решение, что делать. Если они хотели оставить все как есть, то должны были выбрать разные способы поведения. А возможно, их вынудили на это.
— На аборт?
— А почему нет?
— Ну где в штате Миссисипи они могли сделать аборт? Для этого им надо было много часов пилить на машине на север.
— Так, может, для этого Дженис Мэй Чапман и оделась в четыре часа утра. Ранний выезд. Возможно, предстояла долгая поездка. Может быть, бойфренд собирался везти ее куда-то. Возможно, им надо было поспеть на прием, назначенный на вторую половину дня. А затем они должны были остаться там на ночлег. Или она уже все обдумала наперед, и ей оставалось лишь пойти в приемный покой, а потом в комнату ожидания. Поэтому она и оделась соответствующим образом. Стильно, но скромно. А может, собрала вещи в сумку. Ведь мы еще кое-чего не нашли в ее доме. Ни сумок, ни чемоданов.
— Мы ничего не узнаем наверняка, если не найдем бойфрендов, — сказала Деверо.
— Или бойфренда. Одного, — поправил я ее. — Думаю, у всех этих девушек был один и тот же бойфренд.
— У всех трех?
— Вполне возможно.
— Но тогда в чем смысл? Зачем записывать их на прием в клинику абортов, а затем убивать, не проехав и одной мили по дороге? Почему не довести до конца то, что было назначено?
— Возможно, это бойфренд высокого ранга, и ему нельзя иметь беременную подругу или светиться в клинике, где делают аборты.
— Он ведь солдат. Не проповедник. Не политический деятель.
Я не ответил.
— А может быть, он хочет стать проповедником или политиком позже, — высказала новое предположение Деверо.
Я не ответил.
— А может, он из семьи проповедника или политика. Может, он должен сохранять честь семьи.
Из коридора донесся скрип половиц, за которым последовал слабый стук в дверь. Я сразу понял, кто стучит. Тот же самый стук, что и накануне утром. Старый хозяин. Я представил себе его медленную шаркающую походку, осторожное движение руки; слабые, приглушенные удары костяшек его пальцев, обтянутых тонкой, словно бумага, кожей, по двери.
— О черт, — прошептала Деверо.
Нас поймали, как подростков, позабывших о бдительности. Мы неуклюже заметались по комнате. Элизабет, скатившись с кровати, схватила всю кучу лежавшей на полу одежды, в том числе и мои брюки, которые пришлось вырывать у нее силой, в результате чего все, что она сжимала в руках, рассыпалось по всему полу. Она пыталась собрать все свои вещи, а я старался влезть в джинсы. Запутавшись в штанинах, я лег поперек кровати, а Деверо устремилась в ванную комнату, оставляя за собой шлейф из моих носков и своего нижнего белья. Я кое-как справился со штанами, когда старик снова постучал в дверь. Перед тем как открыть дверь, я ногой смел с пола всю одежду и швырнул ее в ванную комнату. Деверо, распахнув рывком дверь, ухватила свои вещи. Когда дверь ванной закрылась, я наконец открыл номер.
— Вам звонит ваша невеста, — объявил старик.
Громко и внятно.
Выйдя из номера в одних джинсах, я осторожно спустился вниз, вошел, как обычно, в боковой офис позади стола администратора и взял трубку. Звонила Клара Диксон. Моя давнишняя коллега. Волшебница в области финансов. Она была основателем особой части в 110-м подразделении. Вторая моя симпатия после Френсис Нигли. Я понял, что Стэн Лоури передал ей мой вопрос относительно денег из Косово, и Диксон позвонила прямо мне, чтобы не тратить время попусту.
— С чего ты вдруг назвалась моей невестой? — спросил я.
— А что, из-за этого у тебя что-то сорвалось? — ответила она вопросом на мой вопрос.
— Да нет. Но она все слышала.
— Элизабет Деверо? Нигли мне о ней рассказывала. Вы, поди, уже трахаетесь вовсю?
— И теперь мне надо будет давать объяснения?
— Тебе надо подумать о себе, Ричер.
— Нигли всегда так говорит.
— На этот раз она права. Среди сержантов только об этом и говорят. Самая горячая тема. А Деверо сейчас проверяют, выясняют, что она за птица.
— Это я знаю, — безразличным тоном ответил я. — Гарбер уже говорил мне об этом. Напрасно тратите время.
— Я так не думаю. Правда, вдруг все затихло.
— Потому что против нее ничего нет.
— Нет, именно, потому что есть. Ты же знаешь, как работает бюрократия. «Нет» сказать легко. А вот молчание означает «да».
— Интересно, что нашли бы, возьмись они проверять тебя?
— Кучу всего.
— Или меня?
— Страшно подумать.
— Ну, вот видишь, — заключил я. — Так что не о чем беспокоиться.
— Поверь мне, Ричер, здесь что-то не так. Пойми, возможно какое-то крупное дело. Мой тебе совет: держись от нее подальше.
— Ты опоздала со своим предостережением. Кроме того, я в это не верю. Она же из морпехов, причем там-то все было чисто.
— Кто тебе сказал?
— Она.
На линии наступила молчаливая пауза.
— Что еще? — спросил я.
— Никаких денег из Косово не поступает, — сказала Диксон. — Вообще никаких. Я не знаю, кого это волнует, но это какие-то домыслы, а не факт.
— И ты в этом уверена?
— Целиком и полностью.
— Они хотят узнать, не сказал ли мне что-нибудь Джо.
— Да нет, это домыслы, — повторила она. — Даже если бы это и было так, Министерство финансов все равно ничего бы не знало. Если бы, конечно, речь шла о многих миллиардах… Но тут такого нет. Речь не идет даже о долларах и центах. Это все пустое. Кто-то просто паникует, вот и всё. Они ищут что-то другое, чего там нет.
— Ну хорошо, рад был узнать об этом, — сказал я. — Спасибо.
— Это была хорошая новость, — неожиданно объявила Клара.
— А что, есть еще плохие новости?
— Информация через третьих лиц, — пояснила она. — Знакомый приятеля получил доступ к косовским материалам, а их собралось довольно много.
— И что?
— Среди прочего, такой факт: две местные женщины бесследно исчезли.
Диксон рассказала, что пару лет назад две косовские женщины попросту исчезли. Местные власти не могли дать каких-либо объяснений этому. Никаких заявлений от семей. Обе женщины были незамужними. Обе они проживали в зоне, контролируемой армией Соединенных Штатов. Обе относились к американским военным более чем по-дружески.
