— И куда же он делся? — поинтересовался Освальд.
— Господь его знает, молодой господин. Он исчез, испарился двадцать пять лет назад, если не больше. И с тех пор я его ни разу не видела… Нет, ни разу.
— Может быть, он умер?
— Умер! — хриплым голосом повторила старуха. — Такие люди, как Карни, никогда не умирают, так и знайте, молодой господин. Умирают хорошие люди, умирают младенцы, сильные девки, но дьявол заботится о своем потомстве. А Карни, без сомнения, сын самого сатаны, хоть и говорит благочестиво, как по писаному. Но он сбежал… — тут она вновь поникла головой, заново переживая свое горе. — А я осталась тут, как одинокий камень на склоне.
Форд взглянул на серые каменные стены хижины, в трещинах которых пророс мох и лишайник, на соломенную крышу из сухой травы и папоротника, на небольшое окно и темный зев двери, и ему стало очень жаль женщину, которая вынуждена была жить в таких условиях. Анак, конечно, мог позаботиться о себе. Он был достаточно сильным, чтобы посмеяться над непогодой, хотя и жил в полуразрушенном доме, но госпожа Карни выглядела хрупкой и болезненной.
— Как вышло, что вы так низко пали? — спросил адвокат.
Этот вопрос разозлил ее. Мать Анака резким движением сорвала фартук и топнула ногой.
— Низко! — воскликнула она. — Да я бы не променяла эту хижину и на дворец! Здесь я свободна. Здесь я могу колдовать. И все боятся меня, потому что считают ведьмой.
— Но ведь это все ерунда, — осторожно возразил ей Освальд.
— Вы уверены? — старуха злобно посмотрела на молодого человека. — Вот увидите! День и ночь я проклинаю Карни, и мое проклятие доберется до него. А потом я зарежу его, и отравлю, и раздавлю! Он будет молить о смерти, но она не придет, пока он не изведает тех же мук, что перенесла я, — тут она потрясла кулаком, угрожая чистому небу. — Попадись он мне, я спокойно разорвала бы его на куски. Он ведь не человек, а настоящий зверь. А пока мне остается только проклинать его. Что я еще могу сделать? — упавшим голосом произнесла госпожа Карни. — Он оставил меня без гроша, с ребенком. Я пыталась работать, но те, кто мне завидовал, сделали так, что меня никуда не брали. Потом я занялась предсказаниями судеб и торговлей колдовскими снадобьями, пока много лет назад законники не выдворили меня из Санкт-Эвалдса. Тогда я переехала сюда, чтобы жить поближе к карьерам, где работал мой Хью. И вот я живу тут уже лет пятнадцать, жара на дворе или ливень.
Адвокат встал, убрал давно погасшую трубку в карман и зевнул. Пора было возвращаться в Санкт-Эвалдс, но перед уходом он хотел узнать, где Морган раздобыл череп. Ему хотелось разговорить миссис Карни, которая, похоже, была хорошо знакома с безумцем, и к тому же он умирал от голода. Форд достал из кармана полсоверена.
— Я дам вам это, мисс Карни, если вы накормите меня завтраком.
Ведьма выхватила монету из его руки, проверила на зуб и с хохотом спрятала в фартук.
— Яичница с ветчиной, — объявила она, направляясь к хижине. — Морган, разведи костер!
Форд снова сел, наблюдая за сумасшедшим, который, повинуясь команде, оставил череп и стал собирать палки и сухой мох, а потом положил все, что собрал, в щель между двумя гладкими камнями на черное пятно — место, где раньше не раз уже разводили огонь. Вскоре со сковородкой и спичками вернулась госпожа Карни. Через несколько минут на сковородке весело потрескивала яичница из трех яиц, сдобренная кусочком бекона.
Морган сел на землю, зачарованно глядя на огонь, в то время как хозяйка принесла тарелки, чашки с блюдцами и чайник. А Морган тем временем подкидывал палки в костер и хлопал в ладоши, когда во все стороны начинали разлетаться искры.
— Здорово! Здорово! — всякий раз кричал он, когда искры веером разлетались в разные стороны. И тут юристу пришла в голову очередная идея.
— Это ты поджег дом? — неожиданно спросил он.
Боуринг-младший посмотрел на него, и лицо его
скривилось от ненависти.
— Полуин, — пробормотал он сквозь крепко сжатые зубы.
— Значит, это сделал мистер Полуин?
— Я этого не говорил… Я этого не говорил… Я этого не говорил, — затараторил сумасшедший. — Я ненавижу Полуина!.. Я проклинаю Полуина!.. — тут он вскочил на ноги, бросился к черепу и, наклонившись над ним, начал что-то нашептывать и размахивать руками, словно творя заклинания.
Между тем миссис Карни положила на тарелку два яйца и кусочек бекона и протянула все это Форду, а потом налила ему чашку чая.
Освальд был очень рад горячей еде, потому что с тех пор, как он перекусил в заброшенной шахте, прошло уже много времени. Солнце стояло высоко над горизонтом, а над пустошами повис туман. На какой-то миг холм, на котором притулилась под сенью кромлеха убогая хижина, словно повис среди облаков. Море и небо, камень и трава — все исчезло, и Форд утонул в клубах белого пара, среди которых смутно виднелась фигура Моргана, колдующего над черепом. Форд понятия не имел, как ему в таком тумане найти дорогу, но, решив не торопить события, принялся наслаждаться едой и горячим чаем. Все это стоило потраченных денег.
А вот госпожу Карни белый туман нисколько не удивил.
— Туман всегда приходит неожиданно, — объяснила она, заметив удивление Форда. — Морган, мой мальчик, иди, покушай.
Но сумасшедший не обратил на ее слова никакого внимания, продолжая играть с Мертвой головой. Сквозь завесу тумана молодой Боуринг, склонившийся над черепом, выглядел поистине ужасно.
— А вы давно знаете Моргана? — поинтересовался юрист.
— Еще как, — проворчала старуха, похоже, ее увлек разговор за чашкой чая, в кои-то веки давший ей возможность посплетничать. — Когда Боуринг вернулся из дальних стран, он пожелал, чтобы я перебралась в более приличный дом. Но я осталась жить там, где жила, чтобы все, кто хочет, чтобы им погадали или сняли сглаз, знали, где меня найти. Тогда Боуринг дал мне денег. Он в то время жил в особняке Тревиков…
— Сегодня ночью этот особняк сгорел, — вставил Освальд.
Миссис Карни затряслась от злобного хохота:
— Это я его прокляла. За все зло, что причинил мне Тревик.
— Вы говорите это лишь потому, что он не женился на вас, — возразил ей адвокат.
— А что, этого недостаточно, господин хороший? Обиженная женщина — страшный враг. Я навела на него порчу, и теперь он скитается неведомо где в ожидании, когда его схватят и отправят на виселицу. Вот так-то!
— Порча, — задумчиво произнес Форд и вдруг вздрогнул от мысли, что, быть может, эта старуха причастна к творящимся преступлениям. А госпожа Карни тем временем внимательно разглядывала молодого юриста, словно хотела догадаться, что у того на уме.
— По букве закона меня обвинить не в чем, — заявила она, словно прочитав его мысли. — Я наслала на Тревика порчу, и жизнь его испортилась. Теперь я прочла заклятие, чтобы он вернулся в эти края, где ухаживал за мной. И когда он вернется, я его повешу, повешу, повешу! — и она в чувствах притопнула ногой.
— Но он же не убивал господина Боуринга, — возразил Освальд.
— Я это знаю, — спокойно ответила госпожа Карни.
— Тогда вы знаете и то, кто это сделал?
— Может, и знаю, — уклончиво ответила старуха, подмигнув адвокату. — Но ты лучше не задавай вопросов, и тогда мне не придется тебе лгать. Тревик может прятаться где угодно, хоть во чреве земном, но однажды он вернется, и тогда я найду его, найду и затяну на шее петлю. Знай, так и будет!
Форд занервничал. Неужели эта злокозненная женщина и в самом деле догадалась, что сэр Ганнибал прячется, как она выразилась, во чреве земном? Если да, то у баронета едва ли останется шанс сбежать. К тому же юрист заметил, что колдунья вроде как обмолвилась о том, что знала, кто убил миллионера. Он осторожно продолжил расспрашивать ее в надежде докопаться до истины окольными путями.
— Как же вы его найдете, если не знаете, где он? — спросил он небрежно.
— Как? Пошлю Моргана, и он мигом его отыщет. Этот паренек знает тут каждую шахту, каждую нору, каждую дырку в земле! Даже эту шахту Трегейгл, которую в любой момент может затопить.
Освальд отдал свою тарелку, чувствуя еще большую тревогу. Ведьма не сводила с его лица черных глаз, а потом проговорила загадочные слова:
— Я встаю раньше всех, на заре. Я собираю травы для зелий и эликсиров на закате.
— Постойте! Вы хотите сказать, что видели…
— Я видела лишь то, что я видела. Поверьте, молодой господин, стоит мне сказать этому мальчику, — старуха ткнула пальцем в сторону Моргана, — «принеси мне Тревика, чтобы я убила его», и он это сделает в тот же час. Да, да, мы с этим мальчиком большие друзья. Отец разрешал ему ходить ко мне. Как часто я давала ему ночлег, пока его тупая жена и безмозглая теща думали, что он спит где-то на сырой земле. Морган сделает все, что я ему повелю, уж будьте в этом уверены.
