Если бы следствие не закончили, если бы Линч не успел так быстро выторговать себе срок, а Моррисон не спешил бы так получить общественное признание, материалов сейчас было бы гораздо больше трех папок: они лежали бы в нескольких коробках.
Ну, что есть, то есть. Я раскрыла вторую папку и быстро пробежалась по страницам сводного анализа свидетельских показаний Линча. Ничего заслуживающего внимания о женщине, которую Линч мумифицировал, кроме его заявления о том, что она нелегальная иммигрантка из Мексики. Как сказал Манрикес, у него столько неопознанных в авторефрижераторе на заднем дворе прозекторской, что можно сбиться со счета.
Так, теперь к жертвам по делу «Шоссе-66»: несколько страниц, и Линч описал подробности всех почти безошибочно, с незначительными поправками на провалы памяти. За исключением той, которую он назвал «плечевой». Расшифровки его интервью не дали мне чего-то нового о ней или о той ночи, когда он убил ее. Я взглянула на фотографию того, что осталось от женщины, снятой внутри машины в позе эмбриона, прежде чем тело вытащили и отвалились нога и голова. Моррисон объявил прессе, что личности всех американских жертв установлены. Но в упоении успехом, подкрепленным, возможно, находкой тела Джессики Робертсон, он забыл об этой жертве.
— Кто ты? — спросила я у фотографии. — И почему до тебя никому нет дела?
Вдруг именно эта жертва поможет мне — единственная, оставшаяся неопознанной. Есть шанс, что «плечевая» числилась в той базе, о которой говорил мне Зиг, и я задала верный вопрос, когда спросила ее, кто она.
Я посмотрела на часы. На Восточном побережье полтретьего ночи. Я позвонила Зигу. Он ответил после второго гудка голосом совсем не сонным. Прямо как в прежние времена.
— Это Бриджид. Есть вопрос, — сказала я.
— Привет, Стингер. Как себя чувствуешь?
Он спрашивал искренне, но я еще не отошла от его инсинуации по поводу моего якобы посттравматического стресса и намеренно не стала отвечать.
— Ты говорил, есть какой-то сайт о пропавших без вести.
— Собирался утром тебе звонить. Просмотрел видео допроса Линча, хотел сравнить голос с записей прослушки Джессики, особенно в той части, где оба, Линч и похититель, повышали тон голосов, чтобы звучать как женщины.
— И?
— Боюсь, недоказательно.
— Спасибо. Сайт?
— «NamUs». Его запустили года два назад, после твоего ухода из Бюро. База данных с полной информацией о пропавших без вести, состыкованная с другой базой — в ней неопознанные. Люди могут узнать, найден ли живым или мертвым человек, которого они разыскивают. А также могут туда добавить информацию от себя.
— Адрес?
— www.findthemissing.org. Ты все ищешь агента Коулмен? Потому что я не…
— Нет. Ты говорил, они также каталогизируют неопознанные останки?
— Да. Не знаю, есть ли там человек, который тебе нужен, но база растет в геометрической прогрессии, и доступ к ней свободный. Стингер?
— Что?
— Ты сердишься.
— С чего ты взял? — И повесила трубку.
Не было у меня уверенности, что от «NamUs» будет толк. Как не было уверенности и в том, что «растет в геометрической прогрессии» не означает просто чертову кучу информации.
Чувствуя, что бреду в очередной тупик при своем цейтноте, я все же напечатала адрес.
Зайдя на сайт, ввела все, что знала о «плечевой», то есть практически ничего. Пол женский. Белая. Я думала, что она не была одной из нелегалок. Младше двадцати. Затем поменяла на «младше тридцати» — на всякий случай. Срок — двенадцать месяцев в течение года до первого известного нам убийства. Место исчезновения… Попробуем всю Аризону.
Вывалилась куча разных имен, почти все сопровождались фотографиями. Времени проверять данные всех этих женщин не было. Я вернулась на главную страницу взглянуть, какие имеются еще опции. Особые приметы. Могли ли они сохраниться на мумифицированном теле? Стал ли вообще патологоанатом заниматься вскрытием тела или просто сунул в мешок и убрал в морг до поры до времени?
Решив поискать протокол результатов вскрытия, я раскрыла третью папку. Взгляд уткнулся в кремового цвета буклет сантиметров пятнадцать на двадцать, прикрепленный короткой стороной, в пятнах жира и земли, с загнутыми углами страниц от регулярных просмотров. Часть основного материала или какое-то дополнение? Я открыла брошюрку. На первой странице написано имя Флойда Линча, дальше шли бессчетные страницы информации. Журнал с подшивками путевых листов — распечаток цифрового тахографа, которые хранились в машине на случай проверок на дороге.
Коробка, что мы взяли у Линчей, по-прежнему стояла на полу рядом со столом. Я откинула картонную крышку и увидела стопку таких же журналов со старыми распечатками тахографа. Наверное, он хранил их на дне коробки, но Коулмен разложила их в хронологическом порядке. В памяти сразу всплыло ее сообщение — о встрече в тюрьме и о том, что она нашла кое-что, взволновавшее ее.
Распечатки, которые она отделила от всех, датировались 2004 годом. От одного вида этой цифры мой пульс участился. Скрупулезные записи показывали все: когда грузовик взвешивали, когда Линч менял груз, даже количество часов, которые тратил на сон и еду. Самое главное, путевой лист содержал записи маршрутов и даты поездок. Я листала распечатки, документировавшие его маршрут — день за днем, с начала года до августа, — и находила такие подробности, что требовалось бы быть гением, чтобы состряпать такое тщательно разработанное алиби.
И наконец я нашла дату, которую искала. 1 августа 2004 года, в ночь, когда Джессика Робертсон была убита где-то между Тукумкари и Альбукерком. Флойда Линча и близко не было у Шоссе-66/Хайвей-40. Он находился в Техасе, в кемпинге для дальнобойщиков «Флаинг-Джей» на Шоссе-10 близ Эль-Пасо. В пятистах милях к юго-западу от места преступления. Исчерпывающее доказательство того, что Флойд Линч не убивал Джессику Робертсон и не был убийцей «Шоссе-66».
В годы охоты за убийцей «Шоссе-66» мы всегда знали, где приблизительно будут похищены жертвы: на отрезке протяженностью несколько сот миль по Шоссе-66, включая территории, прилегающие к его пересечениям с какими-либо магистралями. И еще мы знали, когда приблизительно это произойдет: в период от начала июня и до конца августа. По идее, можно было установить периметр и вести наблюдение за всей зоной в течение указанного времени, но на самом деле это абсурд. Сына Сэма[13] нельзя было поймать даже в пределах территории намного меньшей. Вместо этого мы пытались акцентировать внимание на отдельных участках шоссе, через которые, по нашим подсчетам, убийца должен проезжать. Мы развешивали предупреждения не голосовать на всех тамошних остановках, включая придорожные зоны отдыха. Наш подопечный как будто с удовольствием принял вызов.
Историческое Шоссе-66 было переделано в федеральный Хайвей-40, хорошо асфальтированный и достаточно оживленный. Мы думали, что преступником может быть дальнобойщик, катающийся по этому маршруту регулярно: он водит или линейный восемнадцатиколесный трейлер из тех, что ходят через всю страну, или грузовик помельче, курсирующий между соседними городами. Мы проверили каждую компанию, чьи грузовики придерживаются этого пути, проверили каждого чертова дальнобойщика. Не нашли никого, кому можно было бы хоть что-то вменить в вину. Не один год я с остервенением ломала голову, размышляя о тех летних месяцах и о том, как поймать его, прежде чем он снова лишит кого-то жизни. Это длилось четыре года. А потом пришла Джессика, и мы начали учить ее делать то, чего больше не могла я.
К тому времени Бакстера уже не было в живых, и Джессику тренировала я. Пока мы боролись с обычными правонарушениями, от января до июня в любое доступное время Зиг работал с Джессикой по персональной программе изобличения преступника и показывал ей все техники его усмирения: как и где, например, надавить, чтобы сломать ключицу, — все в таком духе. К началу июня я решила, что Джессика готова к работе. Я очень хотела поймать этого выродка.
Полдень 1 августа 2004 года, семьдесят девять миль к западу от Тукумкари, Нью-Мехико. Я сидела в одном из микроавтобусов, напичканных электронной аппаратурой слежения, с двумя агентами, которые знали, как ею пользоваться. Кондиционер работал, но все равно в машине крепко пахло путом. Я помню этот запах с детства: папа брал нас на рыбалку за причал Хиллсборо, и пахло путом не столько от флоридской влажности, сколько от ожидания мгновения, когда барракуда заглотит наживку. Именно этим мы и собирались заниматься в ту ночь: ждать, когда хищник схватит живца, которого мы ему подбросили, — Джессику. Как и во Флориде, где в конце причала редко попадается что-то, кроме рыбы-ангела, у нас были слабые шансы на то, что именно она выйдет на маньяка. Но убийства продолжались четыре лета, и мы готовы были тратить человеко-часы и доллары, чтобы только не дать этому случиться еще раз.
