связалась с Дэнс.
– Спасибо вам за звонок, Салли.
– О, не стоит благодарности, – ответила та певучим голосом. – А в чем дело?
– Не возражаете, если мы побеседуем об Эдвине Шарпе? Вы ведь с ним знакомы?
– С Эдвином? Ну разумеется! Как он поживает? Надеюсь, у него все хорошо?
«Не ожидаешь такого вопроса от бывшей!» – подумала Кэтрин.
– Он в полном порядке, – заверила она собеседницу. – Ответите на несколько вопросов?
– Да, конечно. Что именно вас интересует?
– Вы же с ним встречались, так?
– Какое-то время – да. Мы познакомились год назад, в феврале. Работали в одном и том же торговом центре. Сначала ходили на свидания, затем съехались, но, как говорится, не сошлись характерами. На Рождество расстались. А какое отношение… А почему вы интересуетесь?
Дэнс знала, что иногда со свидетелями лучше говорить предельно откровенно – в противном случае могут уйти в свою скорлупу. Не желая рисковать, Кэтрин пояснила:
– Эдвин сейчас в Калифорнии. Проявляет кое к кому нездоровый интерес.
– Он – что? Вы не шутите? А можно поподробнее?
– Шарпу грозит обвинение в преследовании. Замечали вы за ним что-нибудь подобное?
– Да ладно! – Судя по голосу, девушка очень удивилась.
Дэнс зафиксировала у себя в блокноте необычную реакцию собеседницы и продолжила:
– Салли, в последнее время вы слышали что-нибудь об Эдвине?
– Нет. За все эти месяцы от него ни слуху ни духу.
– Салли, только честно: он угрожал вам?
– Угрожал?! Нет, никогда!
– Тогда, быть может, вы замечали за ним чрезмерный – нездоровый – интерес к другим женщинам?
– Даже вообразить такое сложно.
– А как насчет навязчивых идей?
– Не знаю, что вы под этим подразумеваете, но могу лишь сказать: человек он увлекающийся. Бывало, Эдвин часами торчал в компьютерной игре, а затем внезапно переключался на что-нибудь другое. Если ему вдруг попадалась интересная книга, особенно фантастика, то Эдвин не мог успокоиться до тех пор, пока не соберет у себя на полке все произведения понравившегося писателя.
– А не проявлял он такой интерес к знаменитостям? Например, к актерам или музыкантам?
– Эдвин просто обожает фильмы. Не пропускает ни одной премьеры: обычно всегда ходит в кинотеатр – за редким исключением смотрит новинки по телевизору. Но самая главная его любовь, конечно же, музыка. Эдвин без ума от Кэсси Магуайр, Кейли Таун, Чарли Холмса и Майка Нормана – знаете таких?
– Да, наслышана, – отозвалась Дэнс и отметила в блокноте, что круг интересов Эдвина одними только женщинами-исполнительницами не ограничивается.
– А та группа из Сиэтла! «Беспонтовая шваль»! Знаю-знаю, название не ахти какое, но видели бы вы, как они отжигают на сцене! Эдвин просто боготворил этих ребят. Если он собирался на концерт, то это было целое событие. Эдвин заранее покупал билет, в день концерта брал отгул, а в зал приходил за три часа до выступления – даже если у него было забронировано место. После концерта он до последнего стоял у сцены, надеясь заполучить автограф. Но и на этом Эдвин не мог успокоиться. Оказавшись дома, он заходил на «иБэй» и обязательно покупал в память о прошедшем концерте какой-нибудь сувенир. Как по мне, так просто выбрасывал деньги на ветер! Тут я, наверное, с вами соглашусь – навязчивые идеи налицо.
– После того как вы бросили Эдвина, он донимал вас звонками или искал встречи?
– Нет. Мы созванивались, но только чтобы уладить какой-нибудь вопрос. Иногда он вспоминал про забытую у меня на квартире вещь. Или, допустим, возникали трудности с платежом по совместному кредиту. Но встречи Эдвин точно не искал. И преследовать меня не преследовал. Да, кстати, а с чего вы взяли, что это я бросила Эдвина? Вообще-то, все было наоборот: он сам со мной порвал.
«Вот же я балда! – отругала себя Кэтрин. – Мэдигана распекала за дилетантство, а сама? Хороша эксперт, ничего не скажешь!»
– Расскажите, пожалуйста, как это произошло.
– Ну, в один прекрасный день Эдвин вдруг заявил, что наши отношения что-то совсем разладились, исчерпали себя и нам лучше расстаться. Вот так просто. Я, честно говоря, жутко расстроилась. Лично меня он вполне устраивал. Амбициозным Эдвина не назовешь: он никогда не стремился прыгнуть выше головы – работа охранником или клерком его полностью устраивала. Это, конечно, минус, но зато он очень романтичный, и на него всегда можно положиться. Вдобавок Эдвин не пьет, наркотики не употребляет. А с сигаретами он завязал, как только мы начали встречаться.
– Так, значит, раньше он курил, – задумчиво отозвалась Дэнс, припоминая курильщика в парке напротив своей гостиницы.
– Да, и потом тоже иногда баловался. Чтобы нервы успокоить. Так вот, он меня бросил и съехал с квартиры. Я, наверное, еще месяца два потом в себя приходила.
– После разрыва с вами он завел себе новую пассию?
– Кто ж его знает… Слышала, что вроде как была пара каких-то девиц, но сказать ничего про них не могу… Да и не общались мы почти после разрыва.
– Салли, последний вопрос. Были случаи, когда Эдвин выходил из себя и буйствовал?
Собеседница помолчала, а затем сказала:
– Да, бывало.
– Расскажите, пожалуйста.
– Хорошо. Однажды мы с Эдвином и моей подружкой прогуливались по улице, как вдруг откуда ни возьмись перед нами возник пьяный – я бы даже сказала, пьянющий! – парень и обозвал нас шлюхами. Тут Эдвин надвинулся на него и закричал: «А ну извиняйся, засранец!» И тот тип извинился.
Дэнс выждала несколько секунд, но, похоже, на том история и заканчивалась.
– И это все? Он даже не ударил этого парня?
– Нет, что вы. Эдвин не такой. Он, конечно же, выглядит жутковато: ростом под потолок, да еще эти брови – но на самом деле он и мухи не обидит! Эдвин, как бы это вам объяснить, немного не догоняет. Он точно ребенок – вот! И это в нем подкупает.
Кэтрин не знала, что на это и сказать.
«И как только образуются такие пары? – недоумевала она. – Почему люди сходятся и расходятся? Загадка!»
Дэнс поблагодарила Салли, и на том они и распрощались. Сделав заключительные пометки в блокноте, Кэтрин задумалась.
«И что дают мне эти сведения? Относительно нормальные отношения с одной женщиной не исключают возможности преследования другой. Но преследователи не могут включать или выключать режим преследования. Они делают это против своей воли. Возможно, Салли, встречавшейся с Эдвином всего год, такое поведение казалось вполне нормальным. Поведение, свойственное каждому влюбленному в конфетно-букетный период. Ну а как же его чрезмерный интерес к музыке и знаменитостям? Разве это не маячок?.. – И тут же возразила себе: – А сама-то хороша! Отправилась по такой жаре во Фресно, чтобы записать каких-то
