– Как и ты, – улыбнулся Роман. – Все на месте?
– Все, – просто ответила Полина и вышла из машины.
Тело ломило, хотелось кричать от боли, но еще больше хотелось плакать. Она опустилась на колени в холодный снег и, уткнувшись в него лицом, зарыдала. За спиной ревели сирены, слышались громкие голоса людей, а она не могла успокоиться и тряслась в судорожном плаче. Казалось, в эту минуту она выплакала все. И победы, которых было слишком мало в сравнении с поражениями. И неудачи в любви, расставания, гибель друзей. Все это ушло, впиталось в снег, осталась лишь одна она – настоящая и пустая.
– Полина, – Роман присел рядом, обнял за плечи и прислонился лбом к ее спине.
Она не ответила на его зов, поднялась и, шатаясь, побрела к гостинице «Метрополь».
Аэропорт подобен городу. Он никогда не спит, постоянно в движении и всегда меняется. Суетливый, беспокойный, но вызывающий внутри каждого пассажира потрясающее ощущение радости и ожидания чего-то нового и непременно хорошего. Полина любила аэропорты, однако раньше не замечала, насколько уютно чувствует себя среди шумного бардака, нервных людей, которым всегда кажется, будто они что-то забыли дома, запаха кофе и выпечки из кафе, слушая голос диспетчера, объявляющего информацию о рейсах. Но, разумеется, самыми главными в этом огромном муравейнике были ежеминутно садящиеся и взлетающие самолеты. Можно было часами наблюдать за тем, как они выходят на взлетную полосу, быстро набирают скорость и плавно поднимаются в небо. Легкие, изящные, они проходят сквозь воздух, оставляя за собой белый след, словно прощаются с теми, кто смотрит на них с земли, и исчезают.
В зале для важных клиентов, как всегда, встретили радушно. До посадки оставалось чуть больше часа, захотелось посидеть за чашкой чая или кофе в спокойной обстановке и подумать о планах на будущее. Полина подошла к барной стойке, заказала зеленый чай. Устроившись в мягком кресле, она вздохнула и прикрыла глаза, вспомнив утро, когда забирала свои вещи из квартиры Романа. С той памятной ночи в «Метрополе» они виделись лишь однажды, на похоронах Глеба Тюльпанова, организацию которых полностью взяла на себя Полина, понимая, что это единственный способ отдать дань уважения Ромашке за их короткую дружбу и выразить горькое сожаление, оттого что он так рано ушел, не успев насладиться жизнью.
После того как Полина вышла из искореженной машины и направилась в гостиницу, ей стало плохо, голова закружилась. Она упала в снег и словно издалека слышала голос Романа, который, подхватив ее на руки, прижал к себе. Пробыв с медиками около часа, она почувствовала себя лучше. Врачи не нашли у нее каких-либо серьезных травм, только сильные ушибы, разрыв мягких тканей на лбу из-за удара о руль и синяки на теле и лице. Физически она была здорова, но душу разрывало на части, оттого что смерть Марины повлекла за собой убийства невинных людей. Позже Полина безмолвно сидела в машине и слушала, как Роман говорит с коллегами о щербатом Ниссане и Пересе, которых уже увезли под конвоем, одного в военный госпиталь, другого – в морг.
– Выживет? – спросила Полина.
– У него серьезная черепно-мозговая травма, – ответил Роман и добавил: – Выживет. Но ты очень рисковала…
– Я ждала помощи, – оборвала она его, – которую обещал генерал Риммин. И когда поняла – что напрасно, приняла решение: лучше умереть самой, чем пасть от руки Переса и быть неизвестно где и кем похороненной.
– Ты сильная, – Роман попытался обнять ее, но Полина выставила руки вперед, запрещая прикасаться к себе.
– Не нужно, – попросила она. – Ты специально предложил мне переехать в Москву и жить вместе?
– Не понимаю, о чем ты?
– Хотел при помощи меня контролировать Марину.
– И как это было возможно? – усмехнулся Роман.
– Мы были подругами, – начала объяснять Полина, но замолчала, осознав тщетность этого разговора, а спустя время спросила: – Ты убил ее? Мне Перес сказал.
Роман не ответил, лишь пристально смотрел на нее, и она отчетливо поняла, что Перес не солгал.
– Ты знал, что Марина оставила мне этот ключ? – спросила она и, увидев, что он отрицательно покачал головой, продолжила: – А то, что Перес, или как вы его зовете… угрожал убить меня и Сему, племянника, если я не отдам ему карту?
– Повторяю, что мы никак не связывали тебя и Луцатто. Знали приблизительно, когда он приехал в Россию и для чего, но не предполагали, что он вышел на тебя. Кто мог подумать, что Марина впутает тебя, дилетанта, в решение столь важной для страны…
– Знаешь, Сафонов, – не выдержала Полина, – иди ты… – она крепко выругалась матом и вышла из машины.
– Куда ты?
– В «Метрополь». Глеба увезли?
– Уже давно, – ответил Роман, вышел следом и, догнав, обнял за плечи. – Едем домой.
– Я и еду домой. Неужели ты не понимаешь? Мой дом далеко от тебя, – она повернулась к Роману и с горькой улыбкой заглянула в глаза. – Я позвоню, когда приеду забрать вещи.
Сейчас, в аэропорту, ожидая рейс на Париж, Полина как никогда была убеждена, что приняла правильное решение. Их союз с Романом был обречен еще в тот момент, когда они впервые встретились. «Невозможно серьезно относиться к человеку, с которым спишь при первом свидании», – как-то сказал ее брат Алекс и оказался прав. Хотя это, конечно, было стечением обстоятельств, так как многие живут долго и счастливо, несмотря на слишком быстрое и бурное начало отношений. Но конкретно у них ничего не получилось, потому что любила только Полина, а Роман позволял себя любить. Уходил, когда ему становилось скучно или когда в его сердце вспыхивала страсть к другой женщине, как это было в их последнее расставание. Тогда Роман бросил Полину из-за красотки-итальянки, а она страдала, понимая, что никогда не сможет завоевать его сердце. Почему она уступила, когда он предложил оставить Люка и переехать в Москву? Только одно послужило причиной этому опрометчивому поступку – любовь. Безрассудная, слепая, страстная и глупая. Она не принесла ничего, оставила лишь пустоту в душе и горечь, которая еще долго будет ощущаться на губах.
– Полина!
Знакомый голос раздался за спиной, она повернулась и с удивлением увидела Романа.
– Сюда пускают только с посадочным талоном.
– Это не преграда для сотрудника Интерпола, – объяснил Роман и, взяв ее за руку, поцеловал. – Пожалуйста, возвращайся. Начнем все сначала. Давай попробуем, – добавил он, на что Полина покачала головой.
– Я не конфетка, чтобы меня пробовать.
– То есть ты меня бросаешь?
– Не всегда же это право должно принадлежать тебе, – усмехнулась она и поднялась. Слишком многое не позволяет нам быть вместе. Это и моя семья, которая против нас, и Марина, смерть которой на твоей совести. Я, уставшая быть отверженной. Ты и твоя свобода. Я не могу забрать у тебя то, с чем ты не готов расстаться. Поэтому предпочитаю уйти сама.
– Мне будет плохо без тебя, – прошептал Роман, сжав руки у нее на спине.
– Привыкнешь и даже забудешь обо мне, когда в твоей жизни появится новая страсть, – Полина отодвинулась и улыбнулась. – Скажу братьям, будто ты бросил меня, иначе они не поверят в то, что я самостоятельно приняла решение расстаться с тобой. Ты ведь не ушел из Интерпола?
– Нет, – ответил Роман и опустил голову под пристальным взглядом Полины. – Ты все сделала правильно, – он наклонился и нежно дотронулся до ее губ. – Спасибо тебе.
– И тебе, – проговорила Полина, вытерев покатившуюся по щеке слезу, потянулась за салфеткой в карман пальто и вытащила из него письмо со стихами Марии Стюарт. – Марине уже давно было известно, что вы приговорили ее к смерти, – и протянула Роману, который быстро пробежался глазами по строкам.
– «… и чтобы он возвысился, умру», – прочел он вслух. – Позволь забрать.
– Хочешь передать Риммину? – поняла Полина. – Бери. Пусть знает, что Марина не была настолько плохой, как он думает. И сожалела о своей ошибке, – она подняла голову вверх, прислушавшись к голосу из динамиков, объявившему посадку на рейс до Парижа. – Мне пора. Прощай, Роман.
– Не нужно прощаться. Может, еще встретимся.
Полина видела печаль в его глазах и так же горевала, но не о том, что они расстаются, а потому что уходит любовь. Пожалуй, это самое неприятное – смотреть, как исчезают чувства, и не делать ничего, чтобы они остались.
– Прощай, – повторила она, направилась к выходу, но, сделав несколько шагов, обернулась, чтобы лучше запомнить лицо мужчины, который навсегда останется в ее сердце, и прошептала: – Люблю тебя.
* * *
В этот чудный зимний день в Люксембургском саду было, как всегда, много посетителей. Люди радовались легкому морозу и снегу, из которого детвора в веселой возне, сопровождающейся звонкими криками и счастливым смехом, лепила разные фигурки прямо на аллеях. Полина, радуясь окружающей ее милой суете, какую умеют создавать только парижане, шла к фонтану Медичи, где у нее была назначена встреча с мсье Гуэном. Подойдя ближе, она увидела его, симпатичного утонченного старичка, который держал в руке бутон розы и улыбался.
