Не было смысла начинать здесь поиски. Сначала следовало осмотреть весь дом и составить план, к тому же надо убедиться в отсутствии прислуги. Диана говорила, что ее но будет, но если она ошиблась, то в переделку попаду я, а не она.
Вернувшись назад, я стал искать лестницу. Обнаружив ее, я вздрогнул и замер на месте.
Мне показалось, будто я слышу музыку.
Погасив фонарь, я затаил дыхание и прислушался. В глубокой тишине я услышал биение своего сердца, и волосы поднялись у меня дыбом.
Музыка в пустом доме в четыре утра — абсурд. Я послушал еще с минуту, затем снова включил фонарь и поднялся по лестнице. Наверху была дверь, я открыл ее и очутился в кухне.
За мусорным ведром было окно, занавеска задернута. Следовало обращать внимание на занавески, чтобы днем ходить не опасаясь, что меня могут заметить. Я осмотрелся. Дверь, где стояло ведро, очевидно, выходила на заднюю веранду, а другая рядом с плитой, наверное, вела в столовую. В другом конце кухни была еще дверь, за которой, вероятно, находилась комната прислуги. Надо убедиться, нет ли ее там.
На цыпочках я подошел к этой двери, взялся за ручку и выключил фонарь. Медленно, очень медленно нажал я на ручку и открыл дверь. В комнате царил полный мрак. Я стоял неподвижно и прислушивался, стараясь уловить даже дыхание. Да, это комната прислуги. Я направил фонарь на пол и включил его дрожащей рукой. В любой момент крик мог разорвать тишину. Я вспотел. Медленно поднял фонарь, и луч пополз по полу, затем упал на ножки кровати и поднялся выше. Кровать была пуста. Я с облегчением вздохнул.
Закрыв дверь, я прошел через кухню в столовую. Окна здесь тоже были занавешены. Стол и буфет были из темного дерева, старинные и массивные. В застекленном шкафу стоял богато украшенный серебряный сервиз, стоивший небольшого состояния.
Я пошел дальше в гостиную и обвел ее лучом своего фонаря. Неудивительно, что миссис Батлер пила. Кто живет в подобном мавзолее, должен стать пьяницей. Гостиная была огромная, обставленная, как и столовая. Столы и шкафы из красного дерева и ореха, задернутые бархатные занавески винного цвета, а софа и кресла частично обиты плюшем каштанового оттенка, а частично черной кожей. На стенах книжные полки.
Я осветил их и уставился на ряды книг. Медленно передвигал я луч света. Удивительно. Тома энциклопедии стояли в беспорядке, а между ними торчали другие корешки.
Странное предчувствие охватило меня. Я снова оглядел комнату. Все остальное находилось в полном порядке и стояло на месте. Я встал на колени возле софы и посмотрел на вмятины на ковре. Похоже, ее недавно передвигали, но это ничего не доказывало. Вероятно, это сделала прислуга при уборке.
Я приподнял софу, отодвинул ее от стены и посмотрел за ней. Покрытие софы было разрезано на длинные полосы острым ножом или бритвой. Я перевернул подушки. Они оказались разрезанными и снизу. Так же и сиденья кресел. В первый момент я собрался было осветить окно, но затем взял себя в руки, сел на пол и закурил сигарету. Кто это сделал? Нет, гораздо важнее было знать, нашел ли он то, что искал. Непохоже было.
Но если не нашел, почему его здесь не было? Почему он бросил поиски? Однако дело имело и другую сторону: раз кто-то обыскивал дом, значит, мы были правы. Вероятно, не одни мы подозревали, что миссис Батлер убила своего мужа, прежде чем он успел удрать с деньгами.
Что же делать? Прекратить все, не начиная? Нет, черт возьми! Я должен действовать и осмотреть дом. Для чего я в конце концов сюда приехал? И я имел время до утра пятницы. Возможно, другой ничего не нашел. Я встал и погасил в пепельнице окурок. Мысль о деньгах не отпускала меня.
Выйдя из двери гостиной на другом ее конце, я очутился в небольшом коридоре, на одной стороне которого была входная дверь, а напротив — лестница. Я поднялся по ней.
Наверху я огляделся и застыл на месте. Одна дверь была открыта, и оттуда струился слабый свет. Охотнее всего я поспешил бы прочь, но этот свет околдовал меня. Я погасил фонарь и стоял не двигаясь.
Это была не электрическая лампочка, свет был слишком слабый, а кроме того, казалось, что он колеблется. Может быть, спичка? Кто-то хочет устроить в доме пожар? Нет, этого не может быть, так как разгоревшееся пламя светило бы ярче. Я ждал. Яркость света не менялась. Тогда мне стало ясно, что это такое. Это была свеча.
И все же это абсурд. Никто не станет ходить со свечой, когда за 49 центов можно купить карманный фонарик. Раздумывая над этим, я заметил кое-что еще. Я услышал шум — слабое шипение шло по комнате.
И в тот самый момент, когда я догадался, что это, послышалась музыка. А шипела игла на пластинке на первых немых оборотах. Музыка была очень тихая — какая-то сентиментальная незнакомая мне мелодия.
Единственно разумным поступком было побыстрее улизнуть, но мне хотелось заглянуть в комнату. Надо было сделать всего три или четыре шага к двери, а ковровая дорожка заглушала мои шаги.
Подойдя к двери, я остановился. Теперь я находился в опасности. Если тот, кто был в комнате, сейчас посмотрит на дверь, то может заметить меня. Кроме тихой музыки, ничего не было слышно. Прислонившись лицом к косяку двери, я медленно повернул голову и заглянул за угол.
Зрелище было странное. Сначала у меня появилось удивительное чувство, будто я присутствую при каком-то религиозном обряде. Но постепенно я понял. Это была спальня. Проигрыватель стоял на полу, а возле него горел маленький огонек свечи. На ковре были разбросаны пластинки, а среди них возле низкой кушетки сидела девушка в длинном голубом халате. Она раскачивалась из стороны в сторону в такт музыке.
При свете свечи я видел ее профиль и густые черные волосы. Она была изумительно красива и совершенно пьяна.
Я стоял у двери и с раздражением думал о Диане Джеймс. Миссис Батлер не была в Санпорте.
Либо она меня обманула, либо все это произошло чисто случайно. Она лгала мне с самого начала, когда не хотела мне ничего рассказывать. Вероятно, она снова солгала.
Но, возможно, она об этом не знала. Миссис Батлер могла, так сказать, без ее ведома вернуться сюда. Да, так могло быть. У Дианы не было причин везти меня сюда и оставлять для поисков в доме, если она знала, что миссис Батлер здесь!
Или все же причины были?
Во всяком случае, мне ничего больше не оставалось, как убраться отсюда, причем до рассвета. Можно ехать в город и возвращаться в Санпорт ближайшим автобусом. И высказать Диане все, что я о ней думаю.
Я не тронулся с места. Уж очень противно было признавать себя побежденным. Словно я уже нашел деньги, но в последний момент они уплыли у меня из-под носа. Почему бы мне не запереть эту женщину в шкаф и не продолжить поиски, когда будет светло?
Нет, это опасно. Может прийти прислуга или кто-нибудь другой. Меня могут поймать. Я отбросил эту мысль, но продолжал стоять.
От миссис Батлер можно не ожидать подвоха. Она напилась и ничего не заметила, а если бы даже увидела меня, то ничего не смогла бы сделать. Я взглянул на бутылку виски, где еще оставалась половина, и на стоящий рядом бокал. Она не шумела и не выкидывала никаких штук, как многие выпившие. Совсем наоборот. И двигалась она странным образом, медленно, осторожно, даже грациозно, словно была фарфоровая.
Музыка умолкла. Пластинка сделала несколько оборотов, потом аппарат автоматически выключился, и вращение прекратилось. Наступила тишина. Она не поставила новой пластинки, но легко покачивалась из стороны в сторону, и я видел, как шевелились ее губы, словно она что-то напевала и молилась. Никаких звуков не было слышно. Затем она медленно повернула туловище и опустилась на стоящую рядом кушетку. Она легла на нее лицом и раскинула руки.
Я повернулся. Было самое время уходить. Вдруг я отчетливо услышал, как скрипнула ступенька. Кто-то поднимался по лестнице.
В коридор выходила дверь еще одной комнаты, она была закрыта. У меня не было времени ее открыть, да и некогда было раздумывать. Я проскользнул в спальню, склонился над миссис Батлер и задул свечу. Еще раньше я заметил, что дверь шкафа позади нее была приоткрыта.
Передвигаясь ощупью по комнате, я открыл шкаф и влез в него. Дверцу я прикрыл. Голова моя касалась платьев, они слегка пахли духами, воздух был теплый и душный.
Ничего не было слышно, но ведь ковровая дорожка в коридоре заглушала любые шаги. Я ждал и всматривался в щель неплотно прикрытой дверцы. В дверях комнаты показался луч света и пополз по стене. Он осветил зеркало, сверкнул и двинулся дальше. Опустившись вниз по стене, он начал перемещаться к куче пластинок и бутылке виски, затем остановился на фигуре распростертой молодой женщины. Он уставился на нее подобно широко открытому глазу, а мужчина, державший фонарь, вошел в комнату. Я замер, чтобы он не услышал моего дыхания в этой мертвой тишине.
