Выбравшись из воды, Санька чуть ли не бегом направилась к печально загорающей Асе.
— Ты почему мне ничего не сказала про клад?! — накинулась она на подругу, обдавая ее каплями, стекающими с мокрых волос.
Аська подняла голову.
— Какой клад?
— Мухинский! И не делай вид, что ничего не знаешь! — продолжала бушевать Санька. — Мне же до ужаса интересно, а ты все скрываешь!
От таких нападок Ася аж покраснела.
— Ты же сама знаешь, что Пал Палыч запретил болтать о находках! проговорила она, защищаясь.
— Так он не про меня говорил, а про посторонних! — Тут Санька увидела, что у Аси уже глаза на мокром месте, и решила сменить тон. — Ну, ладно, Бог с ним… Ведь ты мне все покажешь, правда?
Но та решительно затрясла головой.
— Если только Пал Палыч разрешит…
Санька не выдержала и снова рассердилась:
— Вы что тут все — с ума посходили?! Чего такого, если я посмотрю?!
В этот момент на каменной гряде, через которую проходил путь к лагерю, появился Андрюшка.
— Эй, Сань, иди сюда, чего скажу!
Санька с видом оскорбленной добродетели поднялась и, обличающе взглянув на Асю, направилась к Андрюшке.
— Чего тебе еще? — спросила она угрюмо, чтобы он, не дай бог, не подумал, что он ей хоть капельку симпатичен.
Но Андрюшке было плевать на такие мелочи.
— Хочешь, я покажу тебе склеп, где разыскали сокровища? — спросил он очень доброжелательно. — Ты ведь еще ничего не видела?
Санька несколько мгновений разрывалась между двумя чувствами: с одной стороны, после отвратительной утренней выходки разговаривать с ним было вообще запрещено, но с другой стороны, других экскурсоводов у нее, по всей видимости, не предвиделось.
— Ладно, — сказала она под конец. — Веди. Только без гадских шуточек!
Андрюшка придал своему лицу очень серьезное выражение:
— Как скажете, мадам! Хотя с шуточками все было бы гораздо веселей!
* * *
Санька долго поднималась вверх вслед за его спиной с облезающей от загара кожей. Кривая тропка петляла меж черных скал. Наконец они вышли в степь и взобрались на один из многочисленных холмов.
И тут перед их глазами раскинулась невероятная картина.
Вдоль кромки обрыва были вырыты несколько больших квадратных ям, на дне которых находились целые фрагменты древнего города: кусок стены с полуобвалившейся башней, какой-то дом без крыши, четыре потемневшие от времени колонны храма… Солнце просвечивало сквозь них, создавая причудливые тени на земле.
С замирающим сердцем Санька шагала мимо всей этой красоты. В голове мешался восторг, удивление и радость…
Андрюшка меж тем комментировал:
— На самом деле склеп обнаружили еще на прошлой неделе. Да и то случайно. Мухин просто пошел погулять да и наткнулся на дырку в земле. Видимо весной почва сошла… Видишь, вон там?
Широким жестом Андрюшка показал на узкий, едва заметный лаз у подножья неприметного холма.
— Ну что, внутрь полезем? — осведомился он деловито.
Санька встала на коленки и заглянула в черную дыру. Оттуда пахнуло холодом.
— А что там? — спросила она, чувствуя все-таки какой-то озноб по коже.
Андрюшка сразу просек все ее чувства.
— Да ладно, не боись! Этому покойнику уже две тысячи триста лет. Он давно не кусается.
И первым нырнул в темноту.
— Ну, иди же сюда!
Его рука высунулась из склепа и поманила Саньку пальцем. Лезть черти куда с совершенно легкомысленным субъектом не хотелось, но ведь трусить позорно… Санька мысленно перекрестилась и втиснулась в нору. Ощупью нашла несколько земляных ступенек, круто ведущих вниз…
Как только глаза привыкли к полумраку, едва освещаемому через вход, она поняла, что очутилась в крошечной подземной комнатке — холодной и низкой (Андрюшка вынужден был стоять, согнувшись в три погибели).
— Смотри! — прошептал он, наклоняясь к ее уху.
Санька посмотрела и невольно отшатнулась: на небольшом земляном возвышении, покрытом трухлявыми досками, лежал человеческий скелет со сложенными на груди костями рук. Глазницы черепа таращились прямо на Саньку, страшные зубы ухмылялись…
— А вот еще экспонат! — продолжал пугать Андрюшка, явно наслаждаясь Санькиными страхами.
На соседнем возвышении лежал другой скелет: лошадиный.
— А конь-то тут зачем? — проговорила Санька, усиленно пятясь к выходу.
Но Андрюшка встал посреди дороги так, что обойти его не было никакой возможности.
— А всех древних жмуриков хоронили вместе с транспортным средством, чтоб было на чем разъезжать на том свете. Жаль, наши новые русские до такого не додумались. Прикинь, какая прибыль была бы могильщикам: копали бы могилку не только для хозяина, но и для хозяйского «джипа»…
Саньку уже просто мутило от этой темноты и скелетов.
— Я хочу наверх, — прошептала она умоляюще.
Но Андрюшка и не думал выпускать ее на свет божий. Ему было прикольно.
— Давай присядем и помянем минутой молчания усопших, — предложил он тоном пастора.
И тут Саньке в голову пришла чудненькая идейка.
— Я сама умираю… — выдохнула она, закрыла глаза и очень метко шлепнулась в обморок прямо ему на руки.
Как она и рассчитывала, Андрюшка сам перепугался. Схватив ее в охапку, он пулей выбрался наверх, положил бездыханную Саньку на нагретую солнцем травку и принялся осторожно хлопать ее по щекам.
— Саня, Санечка… Ты чего?
Передвигаться на руках мужчин ей давно уже нравилось, и вообще мужская забота — очень здоровская штука, только вот бить по лицу было совершенно излишне. Санька открыла глаза и возмущенно отбросила от себя Андрюшкины руки.
— Хватит уже! — фыркнула сердито. — Я в порядке.
По его лицу поползла понимающая ухмылка.
— Обманула, да?
— А чего ты меня не выпускал?!
— Да ладно, там совсем не страшно! Подумаешь, скелетики!
— А мне и не страшно было. Мне, может, противно!
Но Андрюшке, видимо, уже надоело выяснять отношения, и он решил переменить тему.
— Будешь сигарету? — спросил он, вытаскивая из недр своих карманов пачку.
По Санькиному лицу скользнула невольная улыбка.
— Так это все-таки ты нарушаешь Пал Палычевские запреты?
Андрюшка чуть-чуть подумал, а потом обреченно признался:
— Я.
Санька прикурила от его зажигалки.
— Тогда я тоже буду нарушать. А то что еще за на фиг? Мы свободные люди на свободном острове, что хотим, то и делаем!
— И он нам не указ! — согласно кивнул Андрюшка. — Чокнемся сигаретами за демократию и право на самоопределение.
Этим ритуалом он чуть-чуть завоевал Санькины симпатии, и она решила, что, пожалуй, с ним еще можно иногда разговаривать. Хотя в категорию потенциальных женихов он все равно уже не имел доступа.
— Слушай, а кто был тот человек, которого похоронили? — спросила она, пуская дымное колечко в небо.
Андрюшка пожал плечом.
— А фиг его знает! Какой-то местный главарь. Типа президента. Палыч его Геростеном называл. На нем, знаешь, сколько всякого добра было понавешано! Килограмма два разных висючек.
— И где они теперь? — спросила Санька, вспоминая, что оба скелета были абсолютно «голенькими».
— Шеф держит все в своей лаборатории. Там, говорят, ценностей — на целую кучу денег: всякие украшения, оружие, бляхи…
— Слушай, а можно посмотреть? — проговорила Санька, затаив дыхание.
Но Андрюшка лишь отрицательно покачал головой.
— Не-а, не даст. Он даже научные круги пока не известил об этой находке. Хочет сначала все сам описать, классифицировать и систематизировать. Чтобы потом коллеги не увели. А к тому же ведь в любой момент могут нагрянуть браконьеры, и тогда — поминай, как звали эту древнюю утварь. Отберут и даже не поморщатся. Поэтому все держится в секрете.
— Так ведь склеп нашел Мухин, а не Пал Палыч! — возмутилась Санька.
— Мухин твой — всего лишь аспирант, а Пал Палыч — его научный руководитель. Поэтому Мухины должны копать, а Пал Палычи — прославляться. Они из-за этого все время грызутся.
Саньке тут же стало жалко и сокровища, и Мухина, и даже обобранного покойника вместе с конем.
— А скелеты что же? Так и будут здесь лежать, в этой дыре? Их хоть похоронить надо по-человечески…
— Кому они нужны? — махнул рукой Андрюшка. — Пускай отдыхают в холодке до конца лета. А там их в какой-нибудь музей определят.
* * *
Вернувшись в лагерь, Санька тут же решила не злиться на Аську, ибо ей надо было узнать от нее одну важную вещь.
Та отыскалась на берегу моря. Она стирала свою рабочую «форму».
— Ась! — позвала ее Санька заговорщическим шепотом. — Где у вас здесь туалет?
Этот вопрос уже давно интересовал ее. Кругом степь, в которой растут лишь чисто символические кустики. Справа под обрывом совершенно неприступные скалы, а слева через них ведет дорожка на пляж. Конечно, иногда можно просто пойти в море… Но ведь не во всех же случаях!
