кое-кем из ближнего окружения Ронье. Никто так и не узнал, что же случилось с несчастным нарколыгой Эндрю, исчезнувшим пару лет назад, но злы языки утверждали, что O’Брайен этому поспособствовал. Правда или нет – доподлинно неизвестно, но Бун очень гордился этой частью его репутации. Гарсиа всегда удивлялся, как конченому наркоману Мак-Кинли удавалось улаживать спорные вопросы с конкурентами Ронье, ведь у того имелось только два состояния души: под дозой или думать о следующей. У O’Брайена роль парнишки на подхвате выходила намного хуже, чем у Мак-Кинли, но некомпетентность Бун с лихвой компенсировал раболепными ужимками перед Патрисией. «Где ж ты теперь, Эндрю», – подумал Гарсиа, вспоминая собранного молодого человека, стоявшего за спиной мадам, с его постоянной испаренной на лбу и судорогой ломки, и по совместительству одного из самых прибыльных и стабильных клиентов Фредерико.
– Мальчики, девочки… Все игрушки ломаются, и их приходится выбрасывать, – хмыкнула Патрисия: вот и ответ для Фредерико об участи Мак-Кинли. – Хотя ты прав, прежний был лучше… – Ронье придирчиво посмотрела в сторону Буна и вздохнула, отмахнувшись. – Эй, ребятки, сходите-ка на перекур, взрослым надо поговорить, – женщина хлопнула в ладоши и указала своим людям на выход.
Патрисия проводила их взглядом до хлипкой фанерной двери и дождалась, пока они с Гарсиа останутся одни, чтобы заговорить.
– Решил настучать Алу в надежде, что тебя помилуют в обмен на планы Хейза, Фредди? – Ронье встала за спиной Фредерико, положив руки ему на плечи и постепенно сжимая пальцы на кожаной куртке. – Поверь мне, мальчик мой, он раздавит тебя как букашку и даже не вспомнит твоего имени, – нагнувшись к уху Фреда, тихо прошипела она.
– Не много ли ты на себя берёшь, Ронье? – грубо оборвал ее Фред, сбросив руки Патрисии с плеч. – Ты заверила меня, что Хейз разберётся с Монстром, – Гарсиа неосознанно назвал Формана новым прозвищем. – От меня требовалось увести своих ребят и не вмешиваться. Я сделал, как мы договаривались. И что? Монстр жив, Романо в курсе, что мы подставили Формана, а комиссар готов взять нас всех за яйца. Мы в полной заднице, мадам, из которой, как ты помнишь, не так уж много ходов! – предъявил ей Фредерико.
Ронье только ухмылялась. С ее клиентской базой Патрисия не боялась ни черта, ни бога. Руки марать мадам не любила и всегда умело пользовалась чужими: могла договориться с нужными людьми или попросту надавить компроматом. Мадам никем не брезговала и частенько выбирала с кем и против кого дружить, как сейчас сотрудничала с Хейзом и Гарсиа против Монстра. Смени она приоритеты, и ее новым другом станет сам Монстр, когда это будет для нее выгоднее, что вряд ли. Если на чей-то малый бизнес падал наметанный глаз Патрисии, та быстро прибирала его к рукам любыми способами. Зачастую договориться получалось не всегда и далеко не со всеми, когда дело касалось старого города. Раньше на помощь мадам всегда приходил ее прежний подручный. Мак-Кинли решал спорные вопросы и делать за нее грязную работу, когда сутенеры из старой гвардии Северного Нордэма не очень охотно впивались в энергичный коллектив мадам Ронье. Надавить на них не получалось. Почти все местные сутенеры платили за крышу ребятам Монстра, которые, в свою очередь, добросовестно выполняли их работу, чем еще сильнее раздражали Патрисию.
У Ронье давно зудело в одном месте желание подмять под себя всю проституцию Северного Нордэма. Сделки со старейшими представителями этого бизнеса сильно подняли бы ее авторитет, но… К ее сожалению, проклятые корифеи сообществ, занимавшихся торговлей телом на улицах старого города, из последних сил пытались сохранить независимость. Отдавать Ронье большую часть заработка не хотел никто. Против такой перспективы были все: и сами работники, и их менеджеры, исправно платившие налоги в общак Дону Романо. Это значительно затрудняло ликвидацию нерентабельных на взгляд мадам предприятий, но Ронье по-прежнему спала и видела себя монополистом.
– Не думаю, что тебе следует учить меня, как вести дела, Фредди, – Патрисия села на пластиковый стул напротив Фредерико, откинувшись на прогнувшуюся спинку. – Наш с тобой бизнес лежит в разных плоскостях, и ведем мы его по-разному, – мадам крутила на пальце кольцо с огромным синим камнем, нещадно царапая поверхность старого стола.
Ронье пыталась не выказывать нервозности, но правдивость слов Фредерико била ей по нервам, словно ток по оголенным проводам, и заставляла без того немолодую женщину хмуриться и выглядеть старше своих лет. Хотя, возможно, всему виной удушливый запах химикатов, висевший в воздухе подсобного помещения прачечной.
– Нам не выкрутиться, мадам, – поникшим голосом сказал Гарсиа, прекращая ненужные и пустые споры. – Романо – не Хейз, он не даст нам уйти, когда дело дойдёт до разборок. Мы к ним готовы, а вы сможете замарать белые ручки? – Фредерико уже не верил в хороший исход и четко давал понять, что если ему суждено сдохнуть от расправы Романо, то он потянет Ронье за собой, чего бы ему это не стоило.
Придя сюда с единственным намерением послать Хейза куда подальше, Фредерико не мог отмахнуться от тревожного чувства, что не отпускало его с момента, когда он сдал оружие на входе в прачечную. Ощущение опасности смешалось с едким запахом, проникая вод кожу. Оно висело в спертом воздухе ядовитым облаком, уходя все глубже и глубже с последующими вздохами, оседало внутри и смешивалось с чувством страха перед неотвратимой расплатой. Ни Патрисия, ни Фредерико не могли отрицать, что Хейз подставил их по полной. Романо не даст им спуску, если поверит Монстру, и тогда им всем придётся несладко. Ронье и Гарсиа нужно срочно придумать план, как обелить себя перед Романо или, хотя возможно и/или, подставить Хейза. Ронье, по сути, устраивал любой из этих вариантов, а Фредерико просто хотел остаться в живых.
Серая фанерная дверь со стеклом в мелкую квадратную решетку отлетела в сторону, и внутрь подсобки вошёл весьма потрепанного вида Хейз. На голове и кистях рук мужчины красовались болезненные ожоги, правую сторону лица украшали рытвины глубоких царапин и сходившие гематомы, а волосы опалены едва ли не под корень. От вида Хейза Ронье брезгливо поморщилась, а Гарсиа послал ему кивок уважения, приподняв брови в удивлении. Хейз был живым подтверждением, что перестрелка в котельной прозоны прошлась по Змеям железным молотом, почти размазав тех, кому посчастливилось выжить.
– Рада видеть тебя в добром здравии, Ёж, вижу, ты решил сменить имидж? Твоя причёска тебе никогда не шла, – Ронье широко улыбнулась, обнажая фарфоровые зубы, и вальяжно расселась на пластиковом стуле, выглядя абсолютно спокойной, но чересчур резкие интонации в голосе мадам и едва заметная скованность жестов выдавали
