— Курите, пожалуйста.
Я с радостью воспользовалась его предложением и выудила сигарету из пачки. Роман чиркнул зажигалкой, поднес огонек к моему лицу, и что-то неуловимо изменилось в его глазах. Я глубоко затянулась, выпустила дым сквозь ноздри и задумчиво спросила:
— Роман, а где вы были вчера с половины одиннадцатого до половины двенадцатого?
Брови мужчины недоуменно поднялись, образовав на лбу тонкие горизонтальные морщинки, губы дрогнули в язвительной улыбке, и в выражении лица Романа появилось понимание.
— Ну конечно, — тихонько засмеялся он. — Если мы с Ильей, как говорится, были «на ножах», значит, я мог его убить… Нет, Саша, я этого не делал, — проникновенно заявил Роман.
Его туманно-карие глаза задумчиво остановились на моем лице, и мне показалось, что к коже прикоснулись теплой пушистой кисточкой. — Вчера я весь вечер провел со своими друзьями, мы отмечали день рождения одного приятеля.
— Не могли бы вы сказать мне адрес вашего друга?
— Разумеется, — и он продиктовал адрес, после чего по моей просьбе перечислил имена и адреса других своих друзей.
— А где вы сейчас работаете? — поинтересовалась я.
— В салоне «Розовый дождь», это на проспекте, — назвал он центральную улицу нашего города, место скопления бутиков, салонов и гуляющих.
Я уже вознамерилась уходить, когда по квартире разнеслись звонкие трели. Кто-то еще решил нанести визит Роману. Я взглянула на него — мужчина был удивлен: он определенно никого не ждал.
Роман легкой походкой прошел к двери, замок щелкнул, и я оказалась перед сложнейшим выбором: то ли спрятаться под кресло, то ли рассмеяться. Разговор в прихожей был содержательным.
— Вы Роман Гаранцев? — осведомился визитер хорошо знакомым голосом, принадлежавшим Лешеньке Ванцову.
— Да, — откликнулся Роман, — а вы кто?
— Следователь Ванцов, — представился Леша, и воцарилось молчание. Наверное, красивые глаза Романа готовы были выпрыгнуть из орбит от удивления.
— Не понимаю, — воскликнул он. — Вы что, ходите по очереди? Или у вас в милиции такая неразбериха, что посылают двух сотрудников к одному человеку? И они являются в разное время?
Я не стала ждать, пока Ванцов выдаст нечто, раскрывающее мою невинную ложь, и вышла из комнаты. Надо было видеть Лешино лицо — мне оно понравилось. Ванцов, как и все рыжие, легко краснеет, и сейчас его кожа приобрела совершенно пурпурный оттенок.
— Ты? — сипло прошептал он.
— Здравствуй, Леша, — улыбнулась я. Все молчали, и я воспользовалась тем, что мне голос пока не отказал. — Роман, не удивляйтесь, мы просто работаем в разных отделах, и начальство, по-видимому, в самом деле ошиблось.
— Саша, подожди меня внизу, — приказал Ванцов, когда я попрощалась с Романом и собралась выйти из квартиры. После чего следователь развернулся к Гаранцеву: — А с вами я бы хотел побеседовать. Александра — сотрудник молодой и неопытный, она могла что-то упустить. — Ура, Леша не стал развенчивать мою теорию!
Уже выходя из квартиры, я услышала голос Гаранцева, который не без удовольствия пообщается еще с одним следователем. Общение же с молодой и неопытной Александрин, уверена, стало для него источником морального наслаждения.
Теперь я решала вопрос, ждать Ванцова или не ждать? Именно его я и обдумывала, пока ехала в тряской утробе лифта и выходила из подъезда. И решила не ждать: надо ведь проверить алиби Романа, разве не так?
В итоге я стремительно дошла до остановки и направилась снова в центр города, к месту жительства некоего Владимира Квасюка. По словам Романа, у Квасюка вчера как раз был день рождения, который и отмечался бурно, с возлияниями.
Ох, Ванцов, наверное, теперь в ярости!.. Он вообще терпеть не может, когда я лезу в дела, расследуемые милицией. Тем более если эти дела — убийства. Даже если я нахожу преступника, Алексей снисходительно улыбается и треплет меня по плечу или кокетливо дергает за локон. Одним словом, все мужчины тираны и деспоты, за исключением разве что моего дорогого Пенса.
Кстати, потом надо будет пообщаться с Алисой: девушка Ильи должна знать о нем хоть что-то и, возможно, поделится информацией. Впрочем, может быть, сама Алиса его и убила — из ревности такое случается. Самый распространенный повод, пожалуй.
Что касается Романа, мужчины с проникновенными глазами, внешностью привилегированного испанца и невозмутимостью жителя туманного Альбиона… Личность неоднозначная, но я бы не назвала его бесспорным убийцей. Роман произвел на меня впечатление человека, не ставшего бы рисковать своей карьерой ради удовлетворения чувства мести. Конечно, утверждать с полной уверенностью его невиновность я бы не стала. Но мне отчего-то казалось, что алиби его подтвердится. Тогда… действительно, надо будет пообщаться с Алисой. Но есть еще Александр, тот тип с «ирокезом», из бара «Каммино». Кто еще? Ну об этом пока рано говорить. Надо побольше узнать об Илье…
Мысленно рассуждая об этом деле, строя всевозможные версии, я не заметила, как добралась до дома Квасюка. Это оказался частный дом, неказистое одноэтажное строение, за которым вдалеке возвышалось другое. Такие дома скромно именуются «с удобствами на улице».
Дом был окружен забором из невзрачно-серых, покореженных досок. На этом фоне странновато смотрелась металлическая калитка с ярко-желтой эмблемой «Торекса» в уголке. Да уж, ничего оригинальнее и быть не может. Забор одной левой свалишь, зато калитка останется нерушимой в любых обстоятельствах.
Не без труда отыскав звонок, я вдавила кнопку подушечкой пальца. По двору разнесся неприятный на слух зуммер, отдаленно напоминавший милицейскую сирену. Я поморщилась и искренне пожалела соседей Квасюка. Если к нему часто приходят гости, им нелегко живется.
Сирена осталась без ответа. Я надавила на звонок еще раз, отошла к забору, взглянула в просвет между досками. Дверь дома приоткрылась, и с порога на меня уставился странный тип в клетчатой рубашке и синтетических шортах, обнажавших волосатые ноги.
— Вы ко мне? — поинтересовался он. Голос звучал хрипло, словно человек только что проснулся.
— Вы Владимир Квасюк? — вопросом на вопрос ответила я.
— С утра был вроде бы, — с некоторым сомнением откликнулся тип, сошел с порога на слякотно-черную дорожку, сверкая клетчатыми тапочками и голыми пятками, и калитка со скрежетом раскрылась передо мной. Я тут же ощутила стойкий и терпкий запах перегара и, сморщив нос, вспомнила: ведь они вчера всю ночь пили, отмечая день рождения этого самого Квасюка.
— Владимир, меня зовут Александра, я хотела бы задать вам несколько вопросов.
— Можно просто Вова, очень приятно познакомиться, зайдите в дом, а то холодно стоять, — невыразительным голосом зомби ответил Квасюк. И спохватился: — А вы откуда и какие могут быть вопросы?
— Я из милиции, — вежливо улыбаясь, призналась я и прошла следом за Квасюком. Он, надо сказать, отвращения не внушал. Нормальный парень, с худым лицом, ежиком светлых волос и усталыми серыми глазами. Щетина на впалых щеках радужно отсвечивала в тусклых солнечных лучах.
— И что вас интересует? — осведомился Квасюк, стараясь говорить членораздельно и вежливо. Мы вошли в неприбранную комнату, за которую Владимир мельком извинился, имея в виду беспорядок. Здесь было ужасно накурено — табачный запах стоял буквально столбом, хоть топор вешай. И витали спиртные вкрапления. Сразу заметно, в этой комнате пили много и долго.
На подоконниках приткнулись бутылки, консервные банки, превратившиеся в ежиков из-за торчавших окурков, остатки бутербродов и тому подобные свидетельства пиршества.
Я осторожно присела в предложенное Владимиром кресло, сначала убедившись в отсутствии на его поверхности бутербродов и тарелок с жарким. После чего приступила к беседе:
— Где вы были вчера вечером?
— У себя дома, — чуть морщась и потирая кончиками пальцев виски, ответил Владимир. — Мы отмечали мой день рождения.
— Кто, кроме вас… — договорить я не успела, Квасюк утомленно прервал:
— Кто именно вас интересует и с чего вдруг пришли ко мне из милиции?
— Один из ваших знакомых подозревается в убийстве, — осторожно ответила я.
— Санек, что ли? — фыркнул Владимир. — Говорил ему, допьешься до белых чертиков, будешь знать. Так нет, зараза, пьет — и хоть бы хны. Только вы зря ко мне пришли — его вчера с нами не было.
Я не успела вставить ни слова, так быстро протараторил свою тираду Квасюк. Он взирал на меня в полной уверенности, что я тут же поднимусь, покину его жилище и позволю ему продолжать спать. Но не тут-то было!
— Меня не интересует Санек, — тихо, но веско заявила я.
Теперь пришла очередь удивляться Квасюку. Он присвистнул и забарабанил пальцами по подлокотникам кресла, в котором сидел.
