дверь.
— Так и знал, что не стоит брать ее с собой, — сказал он, садясь в рабочее кресло и подкатываясь в нем к двери. — Но Тейлор настаивала. Ей хотелось, чтобы я запомнил ее такой.
Эмма застыла, глядя на него.
— И что ты теперь будешь делать? — негромко поинтересовался он.
Ее душила ярость. Настолько, что мозг, казалось, пылал, и мысли путались. Эмме хотелось плакать, хотелось орать, но больше всего хотелось причинить ему боль. Адскую боль.
К счастью, жизнь с сумасшедшей матерью научила ее, что поддаться злости означает проиграть. Она глубоко вдохнула и загнала гнев в самый глубокий и темный уголок мозга. Она даст ему волю потом.
— По поводу чего?
— По поводу этого, — он кивнул на фотографию.
— Думаю, ничего. Тут уже поздно вмешиваться. Надеюсь, ты хотя бы дал ей хороший опыт. Первый раз — это очень важно, особенно для девушки. Мне бы хотелось, чтобы ей нравился секс. Это весело.
— В самом деле?
Ну, не совсем. Но ему она говорить об этом не собиралась.
— А вот о том, что ты торгуешь наркотиками, я сообщу полиции, мистер Передоз. И тебя надолго закроют.
— Нет, ты этого не сделаешь, — рассмеялся он.
— Почему же?
— Я поимел твою Тейлор. Во всех смыслах.
— Это как?
— Как думаешь, кто продавал мою наркоту? Кто подсадил на таблетки ее приятелей и собирал с них деньги?
— Кто? — с улыбкой спросила Эмма, чувствуя, как по спине катится холодный пот. Не может быть!.. Да, может.
— Тейлор. Если сяду я, сядет и она. На самом деле она и была дилером, а я просто поставлял ей товар. Как думаешь, хорошо будет дочурке за решеткой? — спросил Амбер.
— Да уж, несладко придется. Ни косметики, ни телефона…
Эмма подкатила другой стул и села напротив Амбера, небрежно скрестив ноги и сунув руки в карманы. Скальпель был на месте, в правом кармане. В неотложке невозможно предугадать, когда понадобится что-нибудь разрезать.
Она проверила другой карман. Там лежал пузырек с глазными каплями. А еще флакон реагента на основе концентрированного спирта для определения в кале скрытой крови. Эмма по собственному опыту знала, что путать эти жидкости не стоит. Как-то вечером она нечаянно капнула в глаз реагентом, а потом неделю не могла разлепить век. Чистый спирт. Его даже проглотить лучше, чем попасть им в глаз.
Она поправила на шее стетоскоп. Добротный и тяжелый. Неплохое оружие. После смерти Кена она неплохо научилась им пользоваться, практикуясь у себя в подвале: могла поразить цель метрах в полутора от себя одним движением кисти.
Эмма откинулась на спинку стула, вытянула ноги и вежливо улыбнулась:
— С другой стороны, она сможет закончить учебу, не прогуливая школу. Получит нормальное образование.
— В самом деле? Ты готова так поступить с собственной дочерью?
— Я? Нет, конечно. Я никогда не причиню зла своей дочери. А вот ты это сделал. Кстати, ребенок от тебя?
— А что Тейлор тебе рассказала?
— Сам знаешь. Ты же ее научил, — улыбнулась Эмма. — Отвечай, ребенок от тебя?
— Вероятно.
— Очень хорошо. С такими родителями малыш получится красивым и смышленым.
— Ты обещала ей помочь с абортом.
— Ага, обещала. Но это было тогда. А сейчас — другое дело. Уж как-нибудь переживу зятя-наркоторговца. Я даже могу позаботиться о ребенке, пока вы оба сидите в тюрьме, или нанять няню. Ты кого больше хочешь — девочку или мальчика?
Лицо Амбера побледнело и заострилось, как лезвие топора.
— Блефуешь! Ты никогда не принесешь в жертву собственную дочь!
Эмма молча улыбнулась.
— У тебя нет доказательств!
— О, доказательства-то у меня есть. Пузырьки у тебя в сумке. Слова Тейлор. Ах да… И та медсестра в Нью-Гемпшире — Джой, кажется? Она оставила письмо.
— Не оставила. Не городи ерунды! Не было никакого письма!
— Выходит, ты лично проверил?
Дик помрачнел и уже начал подниматься на ноги, когда из динамиков донеслось:
— Доктора Амбера вызывают в третий блок.
В ту же секунду он бросился на Эмму.
Вот теперь пора. Она выпустила гнев на волю из темного уголка, и он ее окрылил.
Первый удар опрокинул кресло Эммы, но она уже успела вскочить на ноги и шагнула в сторону, поэтому Амбер по инерции пролетел мимо, врезавшись в стену. Она схватила стетоскоп и занесла его над головой. Противник снова бросился в атаку, готовясь пустить в ход кулаки. Удар стетоскопа пришелся ему чуть ниже левого глаза. Треснула скуловая кость.
Он заорал и пошатнулся, но не упал. Теперь враг был уже слишком близко, и Эмма бросила бесполезный на таком расстоянии стетоскоп. Правой рукой она схватилась за скальпель и пальцем сбросила колпачок, опрокидываясь на спину под весом Амбера. Когда они упали, он оказался сверху. Снова ожили динамики:
— Доктора Амбера вызывают в третий блок.
Он не придет.
Дик придавил Эмму к полу и потянулся правой рукой к ее горлу. Она занесла скальпель, собираясь вскрыть ему сонную артерию, но передумала. Тут все кровищей зальет. Да и очень уж хочется увидеть, как его посадят. Поэтому она нацелилась на правую руку. Скальпель аккуратно рассек запястье. Амбер взревел. Я его достала. Отлично.
Она бросила скользкий от крови скальпель. Амбер схватил ее за горло другой рукой и начал душить. Эмма изворачивалась под ним, нащупывая левой рукой флакон с реагентом, с которого за время разговора свинтила колпачок. Выхватив флакон, брызнула жидкостью ему в глаза. Мимо.
— Доктора Амбера вызывают в третий блок! — в отчаянии умолял голос в динамике.
Надеюсь, кто-нибудь позаботится о третьем блоке.
Эмма снова сдавила пластиковый флакон. Душераздирающий вопль показал, что на этот раз она попала в цель. Сталкивая с себя поверженного противника, она почувствовала укол в правое бедро, но не обратила внимания. Освободившись, она встала и открыла дверь. Окровавленный Амбер пытался протереть глаза здоровой рукой. Эмма вышла и захлопнула дверь.
И все вокруг потемнело.
