мог
буквально оглушить себя электрошоком – и то не остановиться. – Я думал вы будете удивлены, – через секунду выпалил он. – Или что не будете знать, кто я. Я составил в голове блок-схему, которая бы помогла мне среагировать точно в соответствии с вашим уровнем удивления и знаний.
Исайя Александр посмотрел на своего сына с невозмутимым выражением лица.
– Она была трехмерной?
– Моя блок-схема? – Ксандр всплеснул руками. – Конечно, она была трехмерной! Кто делает двухмерные блок-схемы?
– Зануды? – предположила Тея, а затем театрально прошептала: – Ксандр, а спроси меня, как бы я назвала тех, кто создает трехмерные блок-схемы.
– Тея, – Ребекка толкнула ее в плечо.
– Я пытаюсь ему помочь, – настаивала девушка, и, к счастью, Ксандр действительно немного успокоился.
– Вы знали обо мне? – спросил он Исайю тихо, но при этом был таким напряженным, каким я его еще не видела.
– Узнал еще до того, как ты родился, – Исайя встретился взглядом с Ксандром.
Тогда почему вас не было? – подумала я с яростью, от которой у меня перехватило дыхание. Моего отца практически никогда не было рядом. Но сейчас речь о Ксандре, короле отвлечений и хаоса, моем ЛДХН, который знал об этом мужчине уже несколько месяцев, но пришел сюда только из-за меня.
Мне была невыносима мысль, что ему причинят боль.
– Вы хотите, чтобы я ушел? – неуверенно спросил Ксандр у Исайи.
– Стал бы я тебя спрашивать, не ищешь ли ты работу, если бы хотел этого?
Ксандр моргнул. Несколько раз.
– Я пришел сюда, потому что нам необходимо поговорить с вами о Винсенте Блейке, – сказал он, словно это была единственная вещь, которую он мог сказать, из тысяч, проносящихся в его мозгу.
Исайя приподнял бровь.
– По-моему, это больше похоже на желание, чем на потребность.
– Так говорят о втором обеде, – ответил Ксандр, возвращаясь в режим болтовни, – и это наглая ложь.
– Согласен насчет обеда. – Затем он повернулся, рассматривая машину. – Я работал на Блейка больше двух лет вскоре после твоего рождения.
Ксандр глубоко вздохнул.
– Сразу после того, как вы работали на моего деда?
Исайя напрягся при упоминании Тобиаса Хоторна.
– Все время, пока я работал на Хоторна, конкуренты пытались переманить меня. Каждый раз твой дед увеличивал мне зарплату. Мне было двадцать два, я был одарен, чувствовал себя счастливым – а после нет. – Исайя открыл капот машины. – После того как Хоторн уволил меня, предложения чертовски быстро прекратились. За одну ночь из молодого, стремительного и высоко взлетевшего человека с шестизначной зарплатой я превратился в неприкасаемого.
– Из-за Скай, – выплюнул Ксандр.
Исайя оторвал взгляд от двигателя, чтобы пригвоздить Ксандра взглядом.
– Решения в отношениях с твоей матерью принимал я сам, Ксандр.
– И старик наказал вас за них, – ответил Ксандр, как ребенок, давящий на синяк, чтобы узнать, насколько сильно будет больно.
– Это не было наказанием. – Исайя переключил внимание обратно на машину. – Скорее стратегией. Мне было двадцать два года, и у меня имелось столько денег, что я и представить себе не мог, что их поток прекратится. Я потратил бо́льшую часть того, что заработал, поэтому, когда меня уволили и внесли в черный список, у меня, как кстати, не осталось ресурсов, чтобы долго бороться за опеку над ребенком.
Дело было не в Скай. Внезапно я поняла, о чем именно говорил Исайя Александр. Тобиас Хоторн уволил Исайю из-за Ксандра. Не потому, что старик был недоволен зачатием младшего внука, а потому что он не хотел делить его с кем-либо.
– Значит, вы просто оставили своего сына? – резким голосом спросила Ребекка Исайю. Она не умела бороться за себя, но заступалась за Ксандра каждый раз.
– Мне удалось наскрести денег на третьесортного адвоката, чтобы подать в суд, когда родился Ксандр. Суд назначил тест на отцовство. Но, представьте себе, результат был отрицательным.
Это сказал человек с глазами Ксандра. Улыбкой Ксандра. Мужчина, который услышал слово «блок-схема» и спросил, трехмерной ли представил ее Ксандр.
– Скай назвала меня Александром. – Ксандр по натуре не был тихим человеком, но сейчас его голос было едва слышно. – Они подделали ДНК-тест.
– Я не смог доказать это. Я не мог приближаться к тебе. – Он что-то подправил, затем захлопнул капот машины. – И я не мог устроиться на работу. Поэтому и пришел к Винсенту Блейку.
– Я не хочу говорить о Винсенте Блейке, – сказал Ксандр с такой силой, что мне показалось, он сейчас закричит. Но вместо этого он понизил голос до шепота: – Вы говорите, что хотели забрать меня?
Я подумала о том, как сильно хотела, чтобы моим отцом был Тоби, а не Рики Грэмбс, о том, как Ребекка росла не замечаемой своей матерью, а Иви съехала в день, когда ей исполнилось восемнадцать. Я подумала о Либби, чья мать научила ее тому, что она заслуживает партнера, который будет унижать и контролировать ее, о жажде Джеймсона и перфекционизме Грэйсона, о том, что они двое конкурируют за одобрение, которое всегда было недосягаемо.
Я подумала о Ксандре и о том, как ему было страшно приезжать сюда.
Вы говорите, что хотели забрать меня? Вопрос эхом разнесся вокруг нас.
Исайя ответил:
– До сих пор хочу.
Ксандр бросился бежать. В одну секунду он был здесь, а в следующую – уже за дверью.
– Мы пойдем за ним, – сказал мне Ребекка, взяв Тею за руку. – Расспроси Исайю обо всем, что нужно, Эйвери, потому что Ксандр не может. Он не обязан.
Дверь захлопнулась за Ребеккой и Теей, и я посмотрела на Исайю Александра. Ваш сын потрясающий, подумала я. Вы не должны причинять ему боль. Но я заставила себя сосредоточиться на том, зачем мы приехали сюда, и вопросах, которые не смог задать Ксандр.
– Значит, когда вас уволили и внесли в черный список, Винсент Блейк появился из ниоткуда и предложил вам работу?
Исайя оценивал меня так долго, что я почувствовала себя четырехлеткой и ростом в пять дюймов. Но что бы он ни увидел на моем лице, похоже, я заслуживала ответа.
– Блейк пришел ко мне, когда я был на дне, и сказал мне, что он не боится Тобиаса Хоторна и, если я тоже его не боюсь, вместе мы бы смогли сотворить великие дела. Он предложил мне должность руководителя своей новой инновационной лаборатории. У меня была полная свобода изобретать все, что я захочу, до тех пор пока я буду делать это от его имени. У меня снова были деньги. У меня снова была свобода.
– Тогда почему вы ушли? – спросила я. Это было предположение, но чутье подсказывало мне, что оно верное.
– Я стал замечать то,
