Спустя несколько дней Солли сам явился в полицию и предстал перед судом в Нью-Джерси, где был приговорен к двадцати годам тюрьмы. Его мать, Эдна Болт, засыпала тюремные власти письмами, жалуясь, что с ним плохо обращаются, и Солли перевели в тюрьму общего содержания. В 1974 году Солли, якобы отправившись в сопровождении работника социальных служб навестить больного родственника, бежал через черный ход, и с тех пор его никто не видел.
Каждый раз, когда агенты ФБР допрашивали Болт, она встречала их в штыки и упорно стояла на том, что не знает, где находится ее сын. Агенты считали, что Солли жив и здоров и мать знает, где он скрывается.
Уже после смерти Болт дело передали федеральным маршалам. Они снабдили Фрэнка несколькими фотографиями Солли, сделанными двадцать лет назад, когда он был молодым человеком приятной внешности. Фрэнк для начала сделал несколько рисунков, которые раздали маршалам, а потом и бюст.
Если до тех пор участие Фрэнка в деле было минимальным — не было езды в мусоровозах, как в деле Форхауэра, и случались лишь редкие контакты с маршалами, — то теперь оно было и того меньше. Фокус расследования сместился далеко на юг. Когда дочь Болт, которую при жизни матери скрывали от агентов, была допрошена, она сообщила маршалам, что Солли живет во Флориде.
Маршалы начали кружить вокруг человека, который называл себя Винни Тэйлором. Настоящий Тэйлор, который в 1960-х годах был членом плохонькой группы итальянских эмигрантов «Ша-На-На», на самом деле умер в 1974 году — в том же году, когда исчез Солли. Солли взял себе не только имя Тэйлора, но и присвоил карьеру певца. Он принял сценическое имя Дэнни Каталано — или Дэнни Си — и даже обзавелся собственным веб-сайтом, где были размещены снимки, на которых он позировал с местными полицейскими и политиками. Солли женился и купил дом на побережье в Сент-Питерсберге.
Несколько фанов, слышавших пение Солли, пожаловались на него здравствовавшим членам группы «Ша-На-На», и те стали угрожать самозванцу судом. Маршалы нашли фотографии Дэнни Си на его веб-сайте и сравнили их с выполненным Фрэнком бюстом.
Дэнни Си выследили в его имении на побережье в Сент-Питерсберге. На территории стоял фургон, на борту которого имелась реклама сайта www.shananadannyc.com. В десять часов вечера 10 мая 2001 года маршалы заметили человека, подходящего под описание Солли, который рыбачил на пирсе рядом с домом Дэнни Си. Когда он наконец сел в фургон, к нему подошли шестеро человек и объявили, что он арестован.
Эти два черепа не имели между собой ни малейшего сходства.
Их нашли в двух тысячах километрах друг от друга, один принадлежал белому мужчине, второй, видимо, чернокожей женщине, и между их убийствами пролегло пятнадцать лет. Но они появились в студии в течение одного месяца и довольно сильно отличались от других черепов, которые Фрэнк когда-либо получал.
Первый был из Миссури. Один рабочий, стоя на стоянке грузовиков за пределами сонного городка Кирни, от безделья пинал ногой старое пластиковое ведро, пока оно не раскололось на две части. Внутри он обнаружил кусок бетона, в нижней части которого блеснул металл. Присмотревшись, он понял, что блестит золотая пломба в зубе, который все еще торчал из залитой бетоном верхней челюсти.
В криминалистической лаборатории надеялись, что в бетоне, когда его отколют, может сохраниться отпечаток лица мертвого человека, что поможет его идентифицировать. Однако у головы не только отсутствовала нижняя челюсть, но ее предварительно еще и завернули в материю.
В судмедэкспертизе Канзас-Сити работал старый приятель Фрэнка Герри Уайт, который перевелся сюда из Филадельфии. За последние несколько лет Фрэнк обработал для Уайта три черепа — молоденькой афроамериканской девушки по имени Принсес До и двух бомжей. Он полетел в Миссури, чтобы получить новый череп.
Отсутствие нижней челюсти не беспокоило Фрэнка: он уже имел опыт работы с наполовину сгоревшим черепом Ванды Джекобс и с бюстом девушки с раздробленным черепом. Он твердо верил, что форма головы подскажет ему, что делать. Но вот второй череп, который он получил всего месяц спустя, заставил его засомневаться в том, насколько действенна эта теория.
Полиция Мэнлиуса, города, расположенного в десяти милях восточнее Сиракуз, штат Нью-Йорк, зашла в тупик, несмотря на то что по этому делу велось особо тщательное расследование. Они даже облазили гнезда возле места преступления на тот случай, если птицы унесли что-то из вещественных доказательств.
Жертвой была девушка, которую убили в 1980-х годах, а обнаружили много лет спустя. К тому времени звери изуродовали тело и растащили часть костей. Некий охотник набрел на ее останки в глухом лесном районе в 1997 году. Акцизная марка на пачке сигарет и молния на истлевших джинсах помогли полицейским установить, что ее убили лет десять назад. Однако к 2001 году у них уже не осталось никаких версий.
Один из детективов, Кейт Холл, и его жена как-то вечером смотрели телевизор и увидели повторенный по «СРА» сюжет о Джоне Листе. Холлу тут же пришла в голову мысль, что Фрэнк, идентифицировав девушку, мог бы помочь двинуть вперед мэнлиусское дело.
Жертве не было тридцати лет, и она, вероятно, была афроамериканкой. Когда Холл рассказал это по телефону, Фрэнк все же не понял, почему нельзя было установить ее расовую принадлежность. Он решил, что помешало слишком малое количество костей или то, что она мулатка. Когда спустя несколько дней он получил от Холла фотографии черепа, то понял почему. У нее практически не осталось лицевых костей. Не было глазниц, носового отверстия, не было и верхней челюсти. Ото лба к вискам и дальше к нижней челюсти — ничего. Это напоминало кокосовый орех, передняя треть которого срублена. У мужчины, замурованного в бетоне, из Миссури отсутствовала нижняя челюсть; на этом же черепе она была единственным, что осталось от лица. Практически по всем двадцати одной точкам определения толщины тканей придется гадать.
Фрэнк позвонил Холлу.
— Это невозможно, — сказал он.
— Если кто и способен сделать невозможное, — настаивал Холл, — то это вы. Я видел, что вы сделали с Листом.
В своей судебно-медицинской работе Фрэнк имел две слабости, хотя ни одна из них не была достаточной причиной для того, чтобы взяться за это дело. Ему нравилось преодолевать трудности, особенно если это делалось для кого-то, кто в него верил. Холл не переставал твердить Фрэнку, что он может это сделать, как в свое время ему говорили Док Филлинджер и Том Рапоне про Анну Дюваль и Роберта Наусса. Если необъяснимая вера в его талант оправдывала себя раньше, то почему бы ему не взяться за невозможное и для Холла?
Фрэнк спросил у детектива, нет ли у него еще какой-нибудь информации о девушке.
— Было подозрение, — ответил Холл, — что она занималась проституцией.
Проводившаяся в то время полицейская операция в Сиракузах заставила некоторых проституток перебраться в Мэнлиус и Рочестер. Для Фрэнка этого было недостаточно, чтобы представить лицо.
— Пришлите мне череп, — попросил он.
Между тем Фрэнк показал фотографии Холла нескольким патологам в офисе судмедэксперта Филадельфии, антропологам и коллегам из Смитсоновского университета. Все они были убеждены, что он просто безумец, если хотя бы попытается провести реконструкцию.
Когда череп прибыл, он вынул его из упаковочной коробки и поставил на верстак, где тот простоял несколько недель. Состояние черепа было даже хуже, чем он себе представлял. Затылочная часть была цела, как и теменные кости по бокам и часть париентальных в верхней части лба, но между ними не было ничего — просто зияющая дыра.
Физическое состояние черепа также делало задачу очень сомнительной. В случаях с Вандой Джекобс и мужчиной в бетоне имелось более пятидесяти процентов поверхности черепа, с которой можно было работать. Но с чего начать, когда вовсе отсутствует лицевая часть?
Фрэнк позвонил Холлу и повторил свой вывод: это невозможно. Но Холл и слушать не захотел — Фрэнк был его последней надеждой.
— Вы сможете, — сказал он.
Фрэнк сделал детективу предложение. Он вылепит лицо, но не возьмет денег, пока не состоится идентификация. Терять Холлу было нечего.
Фрэнк отставил череп еще на несколько дней и продолжил заниматься скульптурным заказом университета Хауарда. Отдел искусства вышел на него несколько месяцев назад с предложением создать мемориал афроамериканским рабам. Его должны были воздвигнуть в Нью-Йорке на Африканском кладбище, на месте погоста XVIII века, обнаруженного археологами в 1991 году, когда велись земляные работы под фундамент одного из новых федеральных зданий в Нижнем Манхэттене.
Из многочисленных черепов и костей, добытых в раскопе, которые прошли оценку Отдела социологии и антропологии университета, Фрэнк для своей скульптурной композиции выбрал три: беззубой старухи (кости ее черепа были тонки, как бумага), сильного молодого мужчины с крупными, длинными костями и молодой женщины, которую считали бунтаркой, так как она была застрелена выстрелом в спину. Черепа были настолько хрупки, что Фрэнк не рискнул пользоваться клеем «Крэйзи-Глю» для установки маркеров толщины тканей и вместо него использовал мягкий клей.
