отдельно, чтобы прохожие не разглядывали двух мужчин с вещмешками за спиной. В этот раз Михаил особо не церемонился и Андрею несколько раз показалось, что он потерял своего проводника на однотипных развилках или лестницах. Чувствуя замешательство неопытного спутника, Михаил давал о себе знать громким кашлем или другими звуками, понятными другому мужчине.
Сначала для Андрея было загадкой, куда они идут, потому что Михаил в то утро был так же угрюм и не проявлял никакого желания говорить. Но, увидев на стене цифру триста семьдесят, к нему пришло понимание. Вскоре они оба стояли перед исписанной оскорблениями дверью. Казалось, что с их прошлого визита здесь появилось еще несколько десятков надписей. Михаил бесцеремонно заколотил в дверь ногой. Из ячейки послышались причитания.
— Открывай, старый черт! — себе под нос выругался Михаил.
— Кто там? — послышался знакомый голос.
— Это Михаил! Поговорить надо!
— Какой Михаил? Не знаю таких!
— Старый черт! — тихо произнес мужчина. Затем сказал уже громче. — Надо проконсультироваться. У нас талоны есть.
Человек в ячейке стал что-то тихо бурчать себе под нос и через некоторое время открыл дверь. Михаил раздраженно распахнул ее во всю ширь, из-за чего Макар чуть не вылетел в коридор, держась за ручку. Проводник толкнул хозяина, грубо схватил Андрея под локоть, запихивая его внутрь, и зашел сам. Макар хотел было начать возмущаться в своей старческой манере, но, когда перед глазами в руках проводника появились талоны, тот замолчал. Михаил, гипнотизируя хозяина, наглядно пересчитывал заветные бумажки.
— Тридцать… — завороженно произнес Макар.
— Все твое, — Михаил вручил талоны. — Мне нужна информация.
— Какая? — худой старик сжимал в ладонях подношение, прижимая их к груди.
Мужчины оглядели жилье безумца. В этот раз на полу уже были разложены несколько десятков листов бумаги, соединенные одним большим рисунком. Судя по лежащим там же карандашам и ручкам, путники прервали процесс создания то ли карты, то ли плана.
— Что делаешь? — Михаил кивнул в сторону бумаг.
— Что делаю?.. — тот словно забыл о собственном занятии. — Наношу самосборы на карту среднего сектора.
— Откуда они тебе все известны? — на лице проводника возникло сомнение.
— Пользуюсь их данными, — Макар подошел к телевизору в углу и погладил его словно живого. — Партия дает нам все, что нужно.
— Ты по прогнозам судишь? Они же часто ошибаются.
— Ошибаются, но… — он приложил руку к бороде и на несколько секунд забылся. — Но… Но…
— Что «но»? — разбудил его Михаил.
— Ошибаются, но, мне кажется, я понял алгоритм построения прогнозов по самосбору, — оживился Макар. — Они все равно выстраивают их по уже имеющимся самосборам. Пытаются найти рабочую модель, при помощи которой можно было бы с большой долей вероятности определить, где зальет в следующий раз.
— Зачем это тебе? — уже с искренним интересом спросил проводник.
— Как зачем? — Макар впился костлявыми пальцами себе в волосы. — Как зачем? Да можно же…
На этих словах он кинулся в самый центр разложенных на полу листов и буквально упал на колени. Затем принялся водить пальцем по линиям и ярким отметкам.
— Я пытаюсь выстроить рабочую модель прогнозирования. Скорректировать их модель, — он указал пальцем вверх. — Если определить принцип возникновения самосборов, можно вычислить…
Он схватил несколько карандашей и принялся выкладывать их несколькими линиями на бумаге. Макар суетливо водил ими по своим заметкам, бросая на Михаила безумный взгляд.
— Там есть несколько волн, — он стал медленно пододвигать друг к другу два карандаша, — которые в определенный момент сходятся вместе, — Макар схватился еще за два и пододвинул их к уже перекрещенным карандашам, — и вот с этими тоже. Возникает самосборное явление! — он поднял округленные донельзя глаза.
— И что?
— А то! — он внезапно отбросил лежащие перед ним карандаши и положил туда худое предплечье. — Что определенное количество простых самосборов всегда ведет к их усилению. Связь не прямая, но, судя по их анализу, — он вновь указал пальцем свободной руки в потолок, — самосборы неминуемо идут к их усилению. Как мелкие самосборы происходят в точке встречи разных волн, так и большие волны образуются в результате мелких самосборов и потом находят друг на друга, — он положил на бумаги второе предплечье, повел его в сторону первого, перекрестил руки и поднял глаза. — А там…
Его взгляд вновь стал бездумным, будто он забыл свою мысль. Михаил покорно ждал продолжения, но Андрей не выдержал тишины.
— Что там?
Макар медленно сфокусировал на нем взгляд и стал меняться в лице, словно только обнаружил, что кто-то был в его жилище кроме Михаила. Он нахмурился, вглядываясь в лицо и стал сам себе кивать.
— Самосборные явления более высокого порядка, — непривычно спокойным голосом наконец ответил Макар.
— Редемптивный? — спросил Михаил.
— Редемтивные самосборы, да, — старик продолжил кивать. — Или веерные. Или хтонические. Я пока далек от полного понимания. Еще не до этого! — он вновь засуетился и махнул рукой. — Над этим я обязательно поработаю позже! Но… — он приложил руку к бороде, — их тоже можно будет предсказать. Судя по всему, отдельный тип самосбора происходит ввиду определенных изменений в качестве волн и накопленному в них потенциалу.
Ползая по полу, Макар стал аккуратно собирать в стопку бумаги и письменные принадлежности. Когда пол очистился, он положил заметки на телевизор, затем сразу же извлек другую стопку и принялся в ней что-то искать. Вскоре он вновь оказался на полу и раскладывал в нужном порядке уже другой план, но все с теми же линиями, черточками, пометками и надписями. К удивлению Андрея его проводник терпеливо наблюдал за манипуляциями хозяина ячейки и даже не думал повышать на него голос, ругаться или проявлять недовольство каким-либо иным способом. Наблюдая за Макаром, любопытный Андрей вновь не выдержал молчания и спросил:
— Что за хтонический самосбор? Никогда о таком не слышал.
Старик на секунду поднял взгляд, чтобы разглядеть источник вопроса. Затем принялся скрещивать пальцы, карандаши, руки и что-то тихонько бормотать.
— За простыми приходят веерные, за веерными обязательно хтонические, — он тряс руками. — Только о них никто не рассказывает, потому что такой самосбор ничего после не оставит. Вообще ничего. Люди, бетон, монстры, даже другие самосборы — все уходит в небытие!
— Вы о Великой Хтоне? — не понимая суетливого объяснения Макара, спросил Андрей. — Это гигантский червь такой?
— Червь? — впервые за время их знакомства на лице Макара появилась улыбка. Он глядел на Андрея как на главного глупца в ячейке. — Червь?! — вновь спросил он и залился пугающим смехом старого безумца, от которого стало не по себе.
Истерика Макара затянулась и Михаил, переместив на пол бумаги с ближайшего стула, опустился на него и поставил рядом сумку. Отдаваясь в полный плен психического расстройства,
