— Мне предстоит прорва бумажной работы, — сказал он. — В этой связи я бы хотел запереться на ключ и укрыться на время от всех своих знакомых.
Майрон не стал с ним спорить.
— У тебя оружие есть? — поинтересовался Уин.
— Есть.
— Еще требуется?
— Нет.
Они припарковались на парковке Кинней и вместе сели в лифт. В высотном здании сегодня стояла непривычная тишина: муравьи покинули муравейник. Эффект был зловещий. Складывалось впечатление, что приятели оказались среди декораций фантастического фильма, повествовавшего о конце света. Всюду пусто и призрачно. Легкое поскрипывание лифта отдавалось в застывшем воздухе, как эхо громовых раскатов.
Майрон вышел из лифта на двенадцатом этаже. Несмотря на воскресенье, Верзила Синди сидела за столом в своем закутке. Как всегда, окружавшие Синди предметы казались крохотными, словно она жила в домике Барби. При виде этой женщины на память приходил эпизод из фильма «Сумеречная зона» с неожиданно уменьшающимся домом, забором и прочими объектами. Сегодня Верзила Синди надела парик, почти такой же, как у комедийной актрисы Кэрол Ченнинг. Не успела утром причесаться, подумал Майрон. Увидев босса, Синди улыбнулась и поднялась с места. Майрон сразу почувствовал себя Кеном — игрушечным приятелем Барби, да еще и выпучил от удивления глаза.
Синди при росте шесть футов шесть дюймов надела высокие каблуки, немилосердно скрипевшие от выпавшего на их долю непосильного испытания: поддерживать в вертикальном положении столь грандиозное существо. В честь воскресного дня Синди также надела некое подобие делового костюма: блузку цвета французского революционного флага и новый серый жакет, который, похоже, только что треснул под мышкой от резкого движения.
Синди вскинула над головой руки и покрутилась перед Майроном, напоминая Годзиллу, травмированного выстрелом из электронного парализующего ружья «тайзер».
— Нравится? — спросила она.
— Очень, — ответил Майрон, а про себя подумал: «Парк Юрского периода-III»: демонстрация мод.
— Приобрела все это в «Бенниз».
— В «Бенниз»?
— Ну да, в нижней части города, — объяснила Синди. — Это магазин одежды для трансвеститов. Но мы, крупные женщины, тоже часто там отовариваемся.
Майрон кивнул.
— Практично, — заметил он.
Верзила Синди чихнула, а потом неожиданно расплакалась. А поскольку она, несмотря на замечания Майрона, по-прежнему носила на лице слишком много смывающейся водой косметики, ее лицо вскоре стало походить на вазу из цветного пластика, случайно забытую во включенной микроволновке.
— О мистер Болитар!
Раскинув в стороны руки, она бросилась к нему, напоминая мультяшного персонажа, проламывающего стены в неудержимом движении вперед и оставляющего после себя огромные рваные дыры в форме тела.
Майрон выставил вперед обе руки.
«Нет, Синди! Майрон хороший. Он любит Синди. Пожалуйста, не делай Майрону больно!»
Бесполезно! Она заключила его в свои медвежьи объятия, оторвав от пола как пушинку. Майрону показалось, что кровать с водяным матрасом вдруг ожила и атаковала его. Так что ему ничего не оставалось, как закрыть глаза и отдаться на волю стихии.
— Благодарю вас, — пролепетала Синди сквозь слезы.
В следующее мгновение Майрон краем глаза заметил Эсперансу. Она наблюдала за этой сценой, скрестив на груди руки и едва заметно улыбаясь. Новая работа, вспомнил Майрон. Теперь Синди будет занята в офисе полный рабочий день.
— Не стоит благодарности, — проблеял он.
— Я вас не подведу.
— Не могла бы ты для начала поставить меня на пол?
Верзила Синди издала звук, долженствовавший изображать хихиканье. В «Парке Юрского периода-III» дети в этот момент наверняка бы завопили от ужаса и вцепились в руки своих мамаш.
Синди опустила его на пол с такой осторожностью, с какой строитель египетской пирамиды устанавливал на вершине заостренный пирамидальный блок, венчавший грандиозную постройку.
— Вы не пожалеете. Я буду работать день и ночь, даже в уик-энды. Кроме того, буду носить ваши рубашки в прачечную, готовить кофе, покупать нектар «Йо-хо» и даже делать вам массаж спины.
При этих словах Майрону почудился подминающий его под себя паровой каток.
— Хорошо бы сейчас стаканчик «Йо-хо».
— Уже несу! — Верзила Синди, сметая все на своем пути, бросилась к холодильнику.
Майрон воспользовался моментом, чтобы протиснуться к Эсперансе.
— Она действительно отлично делает массаж спины, — сказала та.
— Учти! Принимаю твои слова на веру.
— Я сказала Синди, что именно ты выразил желание взять ее на полную ставку.
Майрон кивнул.
— В следующий раз скажи ей, — произнес он, — что я выразил желание лично выковыривать у нее из-под кожи занозы, если она случайно занозит себе лапу.
Появилась Верзила Синди с пакетом «Йо-хо».
— Хотите, я взобью его миксером, мистер Болитар? Вы как больше любите?
— Благодарю, Синди. Я сам разберусь с тем, как мне пить «Йо-хо».
— Слушаюсь, мистер Болитар. — Синди попятилась, освобождая ему место. В этот момент Майрону вспомнилась картина известного мариниста прошлого века, на которой огромный «Посейдон эдвенчурер» шел рядом с маленькой рыбацкой лодкой под парусом.
Майрон повернулся к Эсперансе.
— Какая-нибудь новая информация о продаже Лестера поступила?
— Пока нет.
— Свяжи меня с Роном Диксоном. И звони ему не на мобильный, а по домашнему телефону.
Как ни странно, выполнить это задание вызвалась Синди.
— Сию минуту будет готово, мистер Болитар, — сказала она.
Эсперансе оставалось только пожать плечами. Между тем Верзила Синди набрала нужный номер и заговорила, отлично имитируя английский акцент. Ее голос звучал, как у актрисы Мэгги Смит в известной бродвейской пьесе Ноэля Коварда. Майрон и Эсперанса перешли в офис, куда Синди переадресовала звонок.
— Рон? Это Майрон Болитар. Как поживаешь?
— Я знаю, кто звонит, болван. Твоя секретарша мне уже сообщила. А ты в курсе, Майрон, что сегодня воскресенье? Это такой день, когда все отдыхают. Я уже не говорю о том, что в воскресенье занимаюсь семьей. Надо же получше узнать своих детей, не так ли? Итак, какого дьявола ты беспокоишь меня в день отдыха?
— Ты продаешь Лестера Эллиса?
— Вот, значит, из-за чего ты звонишь мне в воскресенье…
— Просто хочу знать, так ли это?
— Никаких комментариев.
— Между прочим, ты говорил, что не будешь продавать его.
— Ошибочка. Я просто сказал, что не буду проявлять в этом смысле активность. Если помнишь, мистер Суперагент, это ты хотел включить в его контракт пункт о возможной продаже, но я отказался оговаривать этот момент отдельным пунктом и добавил, что если ты будешь настаивать на своем, то в этом случае из его жалованья будут вычитать пятьдесят штук. Ты сказал: «нет». А теперь, значит, тебя эта мысль вновь начинает тревожить? Вцепилась, так сказать, тебе в задницу, да?
Майрон поерзал в кресле. Плевать на не слишком вежливое обращение. Дело все равно надо делать.
— И кого ты подыскал ему взамен?
— Никаких комментариев.
— Не продавай его, Рон. Он очень талантливый парень.
— Это точно. Плохо только то, что, играя в бейсбол, он своих талантов почему-то не демонстрирует.
— Сделаешь это, будешь в результате иметь глупый вид. Помнишь, как ты обменял Нолана Райана на Тима Фергюсона? А Бейби Рута помнишь? — Честно говоря, Майрон уже забыл, кого они получили в результате сделки. — Которого ты продал «Ред сокс»?
— Ты что — сравниваешь Лестера с Бейби Рутом?
— Давай поговорим об этом.
— Тут не о чем говорить, Майрон… А теперь прошу меня извинить. Жена зовет. Непростое это дело, доложу я тебе.
— Какое дело?
— Пытаться наладить контакт с детьми, когда видишься с ними раз в неделю. Знаешь, Майрон, что я в этой связи уяснил?
— Что?
— То, что я их всех ненавижу.
Клик. На линии установилось молчание.
Майрон посмотрел на Эсперансу.
— Свяжи меня с Алем Тони из «Чикаго трибюн».
— Мне казалось, что его хотят продать «Сиэтлу»…
— Положись в этой истории на меня, ладно?
Эсперанса указала на телефон:
— Теперь вопросами связи занимается Верзила Синди. К ней и обращайся.
Майрон нажал на кнопку интеркома.
— Верзила Синди, соедини меня, пожалуйста, с Алем Тони. По идее он должен находиться у себя в офисе.
— Слушаюсь, мистер Болитар.
Через минуту послышался голос Синди.
— Мистер Болитар? Аль Тони на первой линии.
— Аль? Привет, это Майрон Болитар.
— Привет, Майрон. Что случилось?
— Я тебе кое-что должен, не правда ли?
