И от этого понимания у меня случается сбой. Впрочем, он и должен был случиться, поскольку настил на середине моста отсутствовал практически полностью. Река, отражающая веселые небеса, улыбнулась мне, как ребенок улыбается долгожданному леденцу.
Я бью по тормозной педали, однако грузовичок, скрипя суставами, начинает заваливаться вниз…
Лететь в гробу с колесами опасно и неприятно — я, вырвав тело из кабины, толкаюсь от подножки и начинаю привычный полет. Отсутствие парашюта заменяет присутствие метрах в двадцати водной артерии, что весьма кстати.
Находясь в свободном полете, я успеваю запечатлеть:
— горящие внедорожники и рядом с ними трупы в темно-пятнистой форме;
— «инопланетных» бойцов, завершающих зачистку территории;
— запрокидывающийся грузовичок на мосту, из борта которого вываливается туша вора в законе;
— солнечный ослепительный диск и его резкие блики на воде…
Река приняла жестко, но не жестоко: мой тренированный организм успел сгруппироваться и… был пленен тихой водной стихией. Потом ударила «внутренняя» волна — это упал глубоководной бомбой грузовичок.
К сожалению, даже диверсант вынужден подниматься на поверхность за глотком кислорода. Есть ещё недостатки в нашей боевой работе. И когда я это сделал, то едва не пошел ко дну — от изумления.
На светлом летнем берегу боевая группа «А» отмахивала руками, по-разбойничьи свистела и кричала:
— Жиго! Пацан! Руби к нам! Давай-давай!..
Более того один из ротоборцев фальшиво напевал:
— Небоскребы-небоскребы, а я маленький такой!
Это был менхантер — охотник на людей, любитель русской кухни и эмигрантских шансонеток! Ничего себе игры патриотов!
Я хлебнул водицы с полезными бациллами и это меня отрезвило окончательно. Сложив над головой ладони домиком, мол, приветствую всех, кто со мной одной крови, я лег на спину и неспеша подрейфовал к полынному родному бережку, где меня ждали.
Никогда не думал, что могу быть таким самодовольным болваном. Но, как говорится, нет пределу человеческому тупоумию. И в этом скоро убедился убедился, когда грязные речные волны прибили меня на бережок, где отдыхала после ближнего боя группа «А».
— Наш пострел, — заметил Александр Стахов, менхантер — охотник на людей, — всюду поспел. А мы за ним так бежали, чуть портки не потеряли.
Бойцы добродушно заржали на такие простые слова, а я, не понимая такой реакции, лишь передернул плечами, мол, ничего смешного, товарищи чекисты, действовал по обстоятельствам.
Часа через два я задумался — и крепко. На то были свои причины. Вернее, задумался сразу, когда услышал с бережка фальшивый напев о небоскребах, среди которых герой песенки чувствует себя очень маленьким. Однако тешил себя надеждой, что моя встреча с группой «А» случайна: ратоборцы возвращались после выполнения задания и вдруг приметили несправедливый гон. Приметили — и заступились, как я раньше заступался за Веньку Мамина-Мамыкина.
Хотя какие могут быть случайности в этом обыденном, как собачий чулок, мире, сержант. Верно, никаких. Движение душ, скажу красиво, уже расписано вперед на многие века.
После подведения итогов скоропалительного боя к месту события прибыла труповозка. В неё погрузили тех, кому не повезло в этот приятный для культурного отдыха с девушкой денек.
— А кто такие? — поинтересовался у Стахова.
Поморщившись, менхантер отмахнулся: всякий сброд из силовых, как принято нынче говорить, структур. Их собрали для защиты интересов столично-чиновничьих нуворишей, и не просто собрали, а под идеологической вывесой: «Москва — русским!». Подробнее мне расскажут потом, если в том будет нужда.
— Когда потом? — занервничал я.
— Скоро, Дима, — усмехнулся охотник на людей. — Надеюсь, кумекаешь, что рубка эта и мы здесь не случайно, — указал на безжизненные тела, которых складировали в труповозке: моложавые лица смертников покрывались меловым цветом вечного упокоя.
Я промолчал — что говорить, сержант, если толком не понимаешь происходящих событий. Хотя можно и догадаться, что с неких времен находишься в оперативной разработке. Не стал ли ужин с менхантером в ресторанчике «Дуплет» отправной точкой для этого? Впрочем, какая теперь разница. Надо жить и действовать в предлагаемых условиях.
Как мне и было обещано, через два часа я уже находился там, где любят задавать вопросы и отвечать на них, но, правда, в крайних случаях. Должно, мой случай был именно таким, потому что беседа наша имела доверительный, прошу прощения, тон.
— Старков, генерал-майор, — представился худощавый человек с волевым постаревшим лицом опытного чекиста. — А ты Дима, — пожал руку и внимательно глянул желтыми, как у волка, глазами. — Наслышан-наслышан о твоих подвигах, Жигунов, — и пригласил пройти на веранду.
Очевидно, я находился на ведомственной даче Службы безопасности. Во всяком случае, строгая мебель, аккуратные клумбы роз перед парадным входом и ровные дорожки, присыпанные морской галькой, указывали на это. Вот только легкомысленная березовая роща намекала на то, что и бойцам невидимого фронта ничто человеческое не чуждо.
— Угощайся, — генерал указал на столик, заставленный графинами с фруктовыми соками. — Выпить бы водочки, да нельзя, — и объяснил, — дела.
Действительно, дел было невпроворот. И каких! Таких, что даже моя голова, привыкшая к ударам о землю после десантирования, пошла кругом. Поначалу решил, что меня разыгрывают, как лоха на привокзальной площади, потом пришло убеждение: меня снимают скрытой камерой для назидания потомкам, наконец, понял, что ситуация серьезная и требует такого же отношения.
Пожалуй, не стоит пересказывать мои чувства… Скажу лишь о том, что ощущение было такое, что нахожусь в свободном полете… но без ранца с парашютом.
Сама беседа была рваная и пересказывать её хроникально не имеет смысла. Происшедшие недавно события были проанализированы и как бы продемонстрированы мне с точки зрения службы, защищающей государственные интересы.
Известно, все события начались с убийства журналистки Стешко и моего лучшего друга Веньки Мамина. Понятно, гибель товарища случайна, а вот что касается смерти Марины…
— Она работала на нас, — спокойно сообщил Старков, будто речь шла о сборе урожая зерново-бобовых. — На нас многие работают, — посчитал нужным сообщить. — Дима, такой миропорядок, — улыбнулся. — И его никто не отменял. И, — поднял руку, — не отменит.
Поперхнувшись апельсиновым соком, я облился, как детсад овец на обеде: ничего себе поворот событий! Вот он ключ к разгадке. Если это правда, то многое тогда объясняется…
— Мата Хари, что ли, — выдавил из себя, — эта Стешко?
Сотрудник госбезопасности рассмеялся: нет, скорее добровольный помощник, которому судьба отечества не безразлична — была.
Модная журналистка в роли тайного агента федеральной СБ? А почему бы и нет? Вопрос в другом: чьи она сумела задеть интересы и чем? На этот вопрос получил обтекаемый ответ: затронула интересы мафиозных структур, связанных с зарубежными спецслужбами. Услышав это, окончательно расстроился, решив, что надо мной издеваются.
— Простите, — сказал. — Думаю, у вас какой-то интерес ко мне. Если это так, я не против более подробной информации.
Старков добродушно посмеялся: говорили ему, что я малый не промах, теперь он сам в этом убеждается.
— Ладненько, — проговорил он, — начнем с самого начала, — и по-солдафонски пошутил, — но не с сотворения мира.
Итак, по утверждению моего собеседника, вся эта история началась далеко до трагических событий, случившихся на летней даче госпожи Пехиловой.
В угаре как бы демократических преобразований 91-92-х годов власть распахнула объятия Западу, который тотчас же этим и воспользовался. Под прикрытием всевозможных фирм и компаний, решившим рискнуть поиграть в «русскую рулетку», активизировалась разведывательная деятельность ЦРУ. О чем можно говорить, если тогдашний «однодневный» руководитель Конторы «сдал» с потрохами новое здание посольства USA, напичканное самой современной прослушивающей аппаратурой. Простота — хуже воровства: это про те тошнотворные времена.
Именно тогда специальное подразделение «С», занимающее охраной новейших технологий и вооружений, обратило внимание на сеть странных косметических фирмочек под названием «Russia cosmetic», возникших на территории нашей распадающейся империи, как грибы после дождя. Аналитический анализ утверждал, что эти фирмочки приживаются без особой на то логики: от промышленных центров до поселков городского типа в сельской местности. Напрашивался вопрос: зачем нашим пролетарским и колхозным бабам заморские белила и духи? Нет, парфюмерия, конечно, нужна, да не в таком же количестве, господа. Несмотря на убыточность парфюмерных посреднических предприятий, они держались на плаву и даже процветали. Естественно, специалисты из компетентных органов принялись изучать эту загадку. Как говорится, ху из ху? Кто этот некто, работающий себе в ущерб? Изучали день за днем, месяц за месяцем, год за годом пока не выяснили, что нити «паутины» ведут в ЦРУ. Возник следующий вопрос: что именно интересует чужую разведку? И какое же было удивление специалистов, когда пришло понимание, что все «точки» находятся в пунктах, где в той или иной мере проявлялся феномен НЛО.
