И где его черти носят со спасательной операцией? Где он вообще может быть?
А что если я приду к пляжному домику и никого там не застану? Куда мне тогда идти? Куда мне вообще стоит идти?
С другой стороны, я не могла пойти к Крису, так же как и вернуться в отель. Именно там меня и будут искать. А где не будут?
Мысли в голове путались, сменяя друг друга различными страшными картинками моей возможной будущей участи. Везде мерещились засады и выстрелы. Казалось, что, куда бы я ни пошла, меня везде поймают, потому что мои действия очевидны.
Из глаз хлынули слезы. Я с силой старалась сдержать душившую меня истерику. Первый раз в жизни я чувствовала себя абсолютно беспомощной и одинокой. И мне было страшно. По-настоящему страшно.
Волны выплюнули меня на берег, и я обессиленно упала на песок, такой мягкий для уставшего тела. Ничего не видя из-за застилавшей глаза пелены, я постаралась подняться. Исцарапанные руки заболели сильнее, когда в раны попал песок. Жутко ныли ребра и ноги. Я снова рухнула на землю.
— А-а-а, — почти неслышное сорвалось с губ, и меня затрясло от слез.
Я перевернулась на спину, чтобы не уткнуться лицом в песок, и уставилась в небо. Странно, но я даже в этом состоянии сохраняла остатки прагматичности, и где-то на окраине сознания мелькнула мысль о неэстетичном виде песка, который может налипнуть на лицо. Хотя в песке была вся моя одежда и вид наверняка был у меня довольно потрепанный.
Перед глазами проносилось все, что мне сегодня пришлось пережить.
Яркой вспышкой в мозгу вспыхнула боль, месторасположение которой мне установить не удалось.
Где же скрывается этот ноющий, зверек, грызущий мое существо изнутри?
Ради чего это все?
Я закрыла глаза. Даже кричать сил не осталось, хотя тело разрывало на части. Слезы градом катились по моему лицу. Больно было где-то внутри. По сравнению с этим саднящие раны и отсутствие сил казались мелочью. Может, так и кричит душа? Безмолвно ломается что-то внутри, дав о себе знать простым безразличием и всеобъемлющим бессилием.
Двигаться не хотелось.
Я открыла глаза.
Некоторое время в моей голове не пронеслось ни одной мысли. Устремив пустой взгляд в пространство, я пролежала в таком состоянии неизвестно сколько, пока не словила себя на том, что неотрывно смотрю на какую-то неяркую точку.
Кажется, на небе появились звезды. Тусклые, размытые еле видимые огоньки в черной дыре прямо надо мной.
Звуки, так пугавшие меня несколько минут назад, ворвались в мои уши, словно из них внезапно достали беруши. Крики и ругань, казалось, были невероятно близко, поэтому, подстегнутая вспыхнувшим адреналином, я перевернулась на живот. Раны на теле не заставили себя ждать и отозвались пульсирующей болью, когда в них снова попал мелкий песок.
Я словно увидела себя со стороны: беспомощное, обессиленное существо.
Что заставило меня подняться на ноги? Остатки гордости? Желание жить?
Как бы там ни было, я направилась к парку, шатаясь, как пьяная, и держась левой рукой за больной правый бок. Как только я добралась до тропинки и ближайшего дерева, мое левое ушибленное плечо взорвалось резкой жгучей болью.
— А-а-а! — прокричала я, падая на колени и поднимая правую руку вверх, словно это могло защитить меня от смерти.
«Попалась! — прокричало мое сознание. — Вот и все».
Выстрела я не услышала. А такой сбивающей с ног силой могла обладать только пуля. И, видимо, стреляли из пистолета с глушителем.
Я зажмурилась, как мышка, которую я некогда спасла от своей кошки, зажав в кулаке. Надо отдать должное той мышке: она еще укусила меня за перчатку, когда я поймала ее. У меня же сил кусаться не осталось. Смирившись со своей участью, я поняла, что остается только принять ситуацию достойно.
Вытерев слезы, я просто зажала рану и без того окровавленной рукой и, стиснув зубы, стала ждать.
— Не стрелять! — выкрикнул голос.
Кажется, он был мне знаком.
— Кристина?
— Крис? — слезы снова хлынули у меня из глаз — то ли от боли, то ли от облегчения.
Кристофер сбежал со склона и упал рядом со мной на колени. Он замер, порываясь или обнять меня, или поцеловать. Но не решался, видя мое изодранное тело.
Я почувствовала себя в безопасности. Меня начало трясти. Господи, как же ужасно я сейчас выглядела!
— Как ты выбралась? — убирая прядь волос от моего лица, спросил он.
— Долгая история, — чуть слышно произнесла я и шмыгнула носом.
— Не бойся, мои люди нас защитят, — он аккуратно обнял меня за плечи.
— Не хочешь проводить меня в безопасное место? — усталость уступила здоровой злости. — Хотя, если учесть, что ты только что стрелял в меня, я не уверена, что здесь вообще может быть безопасно.
— Злюка, — помогая мне подняться, улыбнулся Крис.
— Отлично! Я еще и злюка, — я поморщилась от боли.
Рука начала отниматься. Это радовало, потому что вместе с онемением уходила часть боли.
Мы стали подниматься вверх по склону, и я наконец смогла увидеть, сколько у Кристофера людей в подчинении. На небольшом отдалении от бунгало стояла группа человек из двадцати. Они что-то активно обсуждали. Еще часть была у входа в бунгало, а также за деревьями находилось по несколько вооруженных людей. Сначала я приняла их за плод воспаленного воображения, но это были не тени. Они были на страже нашего благополучия, и я невольно подумала, что эти люди могли присматривать за мной, и когда я была в замке в первый раз, и когда ездила в Барселону. Нет, если бы они помогали, то я бы не подверглась нападению Альмова. Но может, Кристофер практикует политику невмешательства без серьезной угрозы для жизни. А еще, вероятно, что Крис собрал их только сейчас, — будь у него такая армия сразу, они бы не раздумывая кинулись в атаку, как только меня похитили.
Кристина, мир крутится не вокруг тебя! Кристоферу на самом деле плевать, и спасать и оберегать — его последняя обязанность. Он проводит аферу, а ты только и делаешь, что мешаешь его планам.
Я поморщилась. С ним всегда так. И вроде видно, что я ему нравлюсь, и в то же время он не преминет подчеркнуть, что я для него никто.
Заметив мой испуганный и затравленный взгляд, Крис спросил:
— Сколько у Александра человек?
— Я видела семь, не считая Инесс, Александра и Альмова. Не убивай его. Он на нашей стороне.
— Пфф, — фыркнул Кристофер. — Он на своей стороне.
Мы вошли в бунгало. Крис задернул плотные шторы и зажег свечу. Затем накинул на меня теплое одеяло.
— Интим? — усмехнулась я, найдя в себе силы для шутки и прислоняясь к спинке дивана.
— Угу, — Кристофер достал из ящика бинт, иголку, нитки, йод и лейкопластырь.
— У тебя тут прямо аптечка скорой помощи, — удивилась я, чувствуя, как меня клонит в сон. — Сам умеешь накладывать швы?
— Приходилось пару раз, — мужчина набрал в миску воду из крана. — Повернись.
Я выполнила его просьбу. Но как-то вяло и неповоротливо.
— Как сексуально у тебя разорвана рубашка, — глядя на меня, заметил он. — Но все же тебе придется ее снять.
— При условии, что ты дашь мне майку, — медленно моргая, ответила я.
— Даже перед страхом смерти верна себе, — глубокомысленно изрек мужчина. — Я не думаю, что здесь есть что-то похожее.
— Тогда рви дальше. Я ее не сниму.
Кристофер внимательно на меня посмотрел, открыл ящик стола и что-то достал оттуда. Через пару секунд послышался треск ткани, и мое здоровое предплечье что-то укололо.
— Ау, — сказала я, потому что нужно было что-то сказать.
Было ни капельки не больно. Или у Кристофера легкая рука, или боль от пулевого ранения затмевает все остальное, или моя чувствительность от потери крови стала меньше.
— Что это? — спросила я.
— Обезболивающее. Говори со мной. Не хватало еще, чтобы ты отключилась.
— Ты свет поярче сделать не хочешь? — как-то медленно, словно пьяная, спросила я. — Все-таки пулю доставать будешь.
— Она прошла навылет. Мне просто нужно обработать раны. А свет привлечет лишнее внимание, — Кристофер разорвал рубашку на втором плече.
У меня по телу пробежало невероятно медленное и вялое возбуждение. До мозга не сразу дошло, что произошло, оказывается, уже второй раз. Будь я в нормальном состоянии, так вспыхнула бы в два счета.
— Тобой тоже… — «это так воспринимается?» — что-то из этой фразы я все же сказала вслух.
— Что?
— Фенолфталеин, — ответила я, разглядывая свою ладонь в свете свечи и не понимая, откуда взялось это название в моей голове.
Мне понравилось, как рука красиво заслоняла пламя, которое отбрасывало рваные блики на стены и ровные лучи вокруг моей ладони. Ладонь словно светилась.
— Сейчас будет немного больно, — предупредил Крис.
