обстоятельствах сочли бы помехой – ведь во время совещаний мобильники положено отключать, – стал для них знаком надежды. Он предвещал разговор, который мог дать толчок их совместной операции.
– Да?
Все верно. На дисплее высветился один из номеров Пита Хоффмана, действительных только сутки.
– Гренс?
– Да, это я.
Все насторожились, включая Бирте.
– Двоих можно забирать прямо сейчас. Направь местную полицию по адресу, который я тебе перешлю. Двоих – но не того, кто нужен нам в первую очередь.
На заднем плане гул мотора, как будто Пит Хоффман едет в машине.
– Сейчас я преследую лидера. Здесь темно и ни черта не видно, но я…
– Насколько близко?
– У меня трекер.
– Отлично, отлично.
– Но Гренс?
– Что?
– Меня тоже, можно считать, разоблачили.
Эверт Гренс посмотрел на Бирте. Она должна была знать. Она одна из присутствующих в этой комнате. Остальные были уверены, что речь идет о последних файлах, которые нужно дешифровать, об информации, которая может подтвердить вину подозреваемых. Но никак не о неофициальном агенте, который и сам некогда объявлялся в розыск, а теперь был послан в США с фальшивым паспортом по заданию комиссара шведской криминальной полиции и датского IT-эксперта. Вряд ли они рассчитывали на такое.
– Погоди-ка…
Комиссар кивнул Бирте. Та встала и вышла с ним за дверь.
– Подожди, Пит, я только включу динамики.
Гренс нашептывал в телефон, держа его между собой и Бирте.
– Мы слушаем тебя, Пит. Повтори, что ты только что сказал.
– Есть риск, что меня разоблачат. В худшем случае это уже произошло.
Гренс повертел мобильником, выбрал угол оптимальной слышимости.
– Думаю, сейчас мы приближаемся к его дому. Лидер впереди, на велосипеде. Я еду за ним по району плотной застройки. Сейчас он припаркуется, войдет в дом, устроится в дорогом кресле, чтобы посмотреть последнюю запись – и тогда все будет кончено. Он предупредит остальных.
Гренс и Бирте быстро обменялись взглядами.
– Здесь Бирте, Пит.
Датский следователь наклонилась к телефону:
– Я вас поняла, и вы правы. Больше ждать нельзя, я запускаю операцию «Йон Блунд».
Гренс вгляделся в ее лицо. Бирте только что выбрала ту единственную дорогу, по которой ей совсем не хотелось идти. Дала сигнал к атаке, так и не установив личность лидера. Рискуя упустить его, как и остальных с плавающими IT-адресами.
– И еще одно, прежде чем вы отключитесь, – Бирте поднесла телефон ближе и заговорила, отчетливо проговаривая слова, как будто боялась, что Хоффман не расслышит:
– Если вы все-таки до него доберетесь…
– Да?
Теперь Пит ехал медленнее. Судя по гулу мотора, во всяком случае. На последних словах Бирте он еще сбавил скорость.
– Говорите, Бирте, я слушаю.
– Если вам удастся проникнуть в его дом, вы его отпустите.
– Но…
– Жесткий диск – вот все, что нам нужно. Компьютер прежде всего. Вы должны сохранить информацию с жесткого диска. На вашем месте, если бы я оказалась где-нибудь возле его компьютера, в первую очередь стала бы искать NAS [12] или выносные диски. Потом выдернула бы все кабели и убедилась, что оборудование отключено. Но, Хоффман, будьте осторожны. Если он хоть что-нибудь заподозрит – уничтожит все. Закроет на замок и выбросит ключ. Жесткий диск, Хоффман!
Эверт Гренс не забыл, что собирался подышать свежим воздухом, когда ему помешал звонок Хоффмана. Теперь комиссар предпринял еще одну попытку. Прошел по отполированному до блеска каменному полу, открыл пару дверей при помощи карточки – временного удостоверения и вышел за застекленный балкон, где, судя по количеству окурков в консервных банках, собирались все курильщики полицейского управления Копенгагена.
Несколько раз вдохнув и выдохнув свежий воздух, Гренс опустился на одиноко стоявшую деревянную табуретку и оглядел крыши центра датской столицы.
Боже мой, неужели она ничего не расслышала, не поняла?
Из того, что понял и расслышал я.
Хоффмана накачали!
Его голос, интонации, паузы перед каждой репликой, односложные ответы.
Гренс почти не сомневался – Пит Хоффман находился под действием химических препаратов, и довольно сильных.
Комиссар поднялся. Снова сел. Снова поднялся. Смятение мыслей передалось телу.
Рассказать или нет?
Нужно ли Бирте знать, что, пока она с коллегами разрабатывает план полномасштабных боевых действий, ее агент в Калифорнии борется не только с лидером педофилов, но и с наркотиками, которые подтачивают его силы?
Еще не время. Бирте руководит операцией. Все остальное пока – проблемы шведского комиссара.
Гренс снова достал телефон, хотя, по договоренности, только Хоффман мог выходить на связь первым.
– Это опять я.
– У меня нет времени, Гренс. Преследую красную точку на карте.
– Только один вопрос.
– Сейчас отключусь.
– Как ты себя чувствуешь?
Пит Хоффман не оборвал разговор, но и не ответил. Гренс слышал лишь шум мотора, который стоял между ними, как дымовая завеса.
– Я задал вопрос, Пит.
– Мммм…
– И ты знаешь, что я не отстану, пока не получу ответ.
Мотор – в этом было что-то убаюкивающее.
– Не помню, чтобы когда-нибудь чувствовал себя так.
– Как?
– Я… мысли меня не слушаются, Эверт. Тело тоже.
– Чем они тебя накачали?
– Не знаю. Подмешали что-то в алкоголь.
– Останови машину.
Это вырвалось у Гренса само собой. Он не хотел, да и не имел права говорить такое.
– Остановись где-нибудь на обочине. Отпусти его, как сказала Бирте, только сделай это прямо сейчас, забудь про чертов компьютер.
Не единожды во время выполнения заданий Хоффману приходилось рисковать жизнью. Но на этот раз, в случае чего, он не смог бы даже защищаться.
– Ты слышишь, Пит?
– Нет.
– Прекращай.
– Черт, видел бы ты…
– Прекращай немедленно.
– Нет, Эверт. Я не отпущу его, понимаешь?
Пит Хоффман уронил мобильник на пассажирское сиденье, чтобы больше не слышать Гренса. Теперь его нервозность передалась комиссару. Быстрый взгляд в зеркало убедил Хоффмана в том, что он выглядит не так, как пару часов назад. Он не сразу понял, в чем дело. Нос. Профиль Карла Хансена – шедевр стокгольмской гримерши – пострадал в жестокой схватке с педофилами. Вдобавок шрам. Его практически соскребли. Пит Хоффман улыбнулся – той самой улыбкой, которую оставил где-то на пограничном контроле в аэропорту.
Лицо педофила – оно сходило, не держалось на нем.
Не отпуская руль, Пит другой рукой поскреб мелированную щетину, пока короткие волоски не остались на ладони. Сквозь наркотический дурман просачивалось некое подобие стыда. Между тем как сознание отчаянно искало точку опоры – вспомни, кто ты есть на самом деле.
Подросток, балансируя на велосипеде, съехал на обочину, к тянущемуся вдоль дороги забору. Свет фар вырвал из темноты группу женщин, совершающих вечернюю пробежку. Двое мужчин горячо спорили о чем-то возле гаража. Хоффман оказался в американском частном секторе, среди добротных вилл, выстроенных для платежеспособных представителей среднего класса.
