В отсутствие покупателей торговец натирал рукавом зеленовато-желтые, с красноватым румянцем, яблоки сорта оранжевый пепин Кокса и выкладывал их ровным рядком по краю прилавка. Изобразив притворный интерес к авокадо, Скейс протиснулся мимо, как бы ненароком погладив правый карман куртки Монти. Внутри находилось что-то мягкое — носовой платок или ветошь. Ничего металлического, ничего жесткого. Следовательно, ключи, если он вообще держал их при себе, лежали слева. Норман неспешно вернулся к продавцу и попросил у него четыре апельсина. Тот бросил их в подставленный пакет. Потом Скейс получил четыре яблока сорта оранжевый пепин Кокса и уже под конец пожелал купить два не слишком спелых банана, указав при этом на самую труднодоступную гроздь в глубине лавки. Торговец потянулся за ними, опершись левой рукой на перила. Норман моментально подвинулся к нему, не отрывая глаз от бананов; подцепил мизинцем подложные ключи, запустил руку в карман к Монти — и возликовал, ощутив под пальцами холодное железо. Он выпрямил средний палец, подхватил нужную связку и в тот же миг аккуратно высвободил нагретое кольцо. После двух дней упорных тренировок, а также без мешающего клапана операция удалась на удивление легко и заняла не более трех секунд. К тому времени как торговец выпрямился, держа в руках указанные бананы, и бросил их на весы, тот уже с невинным видом протягивал раскрытый пакет.
Похититель заставил себя уйти как можно спокойнее, однако, свернув на Мелл-стрит, ускорил шаги. Ему повезло: у вокзала Марилебон стояло два пустых такси. Скейс доехал на первом из них до Оксфорд-стрит и отправился в мастерскую по изготовлению ключей, расположенную на нижнем этаже «Селфриджез».[47] Несмотря на столь ранний час, перед окошком топтались двое клиентов, но через несколько минут мужчина уже протягивал хозяину мастерской американские ключи, снятые с украденной связки. Он потребовал сделать по две копии с каждого, зная, что новые «американцы» иногда подводят. Норман покинул магазин с парадного входа и, как ожидал, без труда поймал такси: они прибывали сюда нескончаемой чередой, доставляя туристов за покупками. «Вокзал Марилебон», — сказал водителю Скейс и после, уже расплатившись, на самом деле прошелся до вокзала — на случай если таксист не сразу тронется и нечаянно проследит за ним.
Спустя две минуты Норман очутился на Мелл-стрит. Сначала он собирался переложить свои вещи в сушилку и наблюдать за лавкой зеленщика, выжидая удобной минуты, чтобы снова подкинуть настоящие ключи. Но стоило ему приблизиться к заведению Монти, как сердце упало. Где же знакомая коричневая спецовка? День выдался жаркий, покупатели валили валом, и торговец не долго думая убрал теплую одежду с глаз долой, оставшись в голубых джинсах и футболке.
Скейс возвратился на станцию Марилебон и сидел на скамье, дожидаясь, пока стрелки на часах покажут без пяти двенадцать. В это время зеленщик неизменно отправлялся за пивом в «Попрошайку». Полчаса показались вечностью. Тревога и беспокойство заставляли Нормана поминутно вскакивать с места и расхаживать по главному вестибюлю. Вряд ли Монти заметит подмену до самого закрытия. Да и тогда не заподозрит неладного, потому что замки на обеих дверях захлопываются автоматически. Итак, до утра владелец лавки не спохватится. Однако с наступлением ночи подбросить связку будет уже невозможно. Или сейчас, или никогда.
Без восьми двенадцать Норман был опять на Дэлани-стрит. На сей раз он зашел в магазинчик подержанных книг. В полдень зеленщик окликнул соседа, а секунду или две спустя появился в дверях в джинсовой куртке и двинулся через дорогу к пабу. Седенький владелец лавки со всякой рухлядью пристроился на перевернутом ящике, подставил солнышку морщинистое лицо и уткнулся в газету.
Пора! Каких-нибудь две минуты — и Монти вернется с пивом, тогда все пропало. Ну же, смелость города берет!.. Скейс бодрым шагом пересек улицу и вошел в магазин; проделал он это столь быстро, что добровольный сторож и глаз не успел поднять. И снова удача улыбнулась похитителю. Коричневатая спецодежда висела на гвоздике над мешками картошки, прислоненными к задней стене. Коснувшись гладких ключей, Скейс исполнился торжества, и его сердце радостно забилось.
Между тем старьевщик уже стоял между нежданным посетителем и прилавком. Норман не дал ему заговорить, выпалил первым:
— Понимаете, я оставил сумку фирмы «Маркс энд Спенсер» и не знаю где: толи здесь, то ли в книжном напротив, то ли в молочной лавке на Мелл-стрит. Там ее нет, вот мне и подумалось: может, Монти нашел пропажу и отложил у себя?
Проницательные глазки недоверчиво сощурились. С другой стороны, ничего противозаконного не произошло. Скейс не приближался к кассовому аппарату, не набивал карманы товаром и вообще едва успел зайти. Да и что там воровать, позади прилавка-то? Старичок брюзгливо пробурчал:
— Монти? Никакой он не Монти. Монти уж двадцать лет как помер. А это Джордж. И он бы сказал мне про сумку.
— Да, пожалуй, здесь ее нет, а больше и положить-то некуда. Должно быть, я все-таки забыл ее в прачечной, а кто-нибудь присвоил. Благодарю вас.
Мужчина проворно зашагал прочь, перешел дорогу и оказался на тротуаре в тот самый миг, когда Монти — после стольких дней трудно было называть его Джорджем даже про себя — вышел из дверей «Слепого попрошайки», осторожно держа в обеих руках по пенистой кружке с пивом.
Такого облегчения, восторга, ликования Норман не испытывал ни разу. Детские выходки на пляже казались теперь невинными шалостями. Душа возносила хвалебные гимны, сама не ведая кому. Скейсу хотелось подбрасывать сияющие ключи, слушать их веселый звон и шутя ловить одной рукой, но он с усилием сдержал неуместный порыв. Разве что улыбнулся зеленщику, проходя мимо.
Ключи он аккуратно разделил на два комплекта, перевязав их разными шнурками. Придется еще проверять на месте, какой из них предназначен для какой двери: один должен был отпирать парадную, другой — ту, которая соединяла подъезд и лавку. Если повезет, угадает с первого раза. Чем дольше он промешкает у двери, тем больше вероятность попасться кому-нибудь на глаза.
Скейс подождал в привычном укрытии за забором, пока убийца с дочерью не ушли, затем отсчитал еще сорок минут — на случай если они что-то забудут и неожиданно вернутся. Щель в проржавленном железе не давала широкого обзора, но мужчина приложил к ней ухо и, лишь когда затихли последние шаги, стремительно пересек пустырь и протиснулся между покосившимися бетонными панелями, как делал не раз и не два.
Дэлани-стрит была пуста. Над закрытыми на ночь заведениями горели окна квартир. Люди устраивались перед телевизорами, готовили ужин, обсуждали прошедший день. Прачечную самообслуживания заливал яркий свет. Какая-то немолодая женщина с корзиной на колесиках везла гору спутанного белья от стиральной машины к сушилке.
Норман достал первый набор ключей и, зажав их в ладони, торопливо перешел улицу. Железная собачка нырнула в скважину. Ничего не получилось. Он зашевелил губами, беззвучно повторяя себе: «Спокойно, спокойно, спокойно…», нащупал в кармане другую связку. На сей раз ключ без труда повернулся. Норман шагнул в коридор и затворил за собой дверь.
В тот же миг его охватил нечеловеческий ужас: здание содрогнулось и задребезжало от основания до крыши. Незваный пришелец окаменел, затаив дыхание. Потом понял — и расслабился. Это всего лишь подземный поезд промчался близко в тоннеле между Марилебон и Эджвер-роуд. Шум наконец умолк, и дом погрузился в тишину. Мужчина замер, прислушался. В подъезде стоял тяжелый, грубый запах картошки, к нему примешивался более легкий и тонкий аромат яблок. В конце коридора бледнели два размытых пятна: дверь с панелями из непрозрачного стекла, ведущая на задний дворик.
Включив карманный фонарик, Скейс двинулся туда вслед за лучом. Створка запиралась на два засова, снизу и сверху, что исключало любую возможность укрыться во дворе: наверняка хозяйки проверяли обе щеколды, прежде чем ложиться спать.
Норман посветил на лестницу и медленно тронулся вверх, проверяя каждую ступень перед тем, как перенести на нее всю свою тяжесть. Вот и площадка. Дверь в заветную квартиру располагалась слева. Яркий луч упал на нее — и выхватил из темноты солидный кодовый замок.
Разочарование тугим комом подступило к самому горлу, так что непрошеного гостя едва не стошнило желчью. Скейс не стал колотить в отчаянии по двери, а просто ткнулся в нее горячим лбом, пытаясь подавить слабость. За ней пришли гнев и досада: он-то, глупец, надеялся найти квартиру открытой. Некогда так оно и было в подобных домах: один хозяин, один парадный вход, один замок. А здесь — даже не автоматический «американец». Что же теперь, опять воровать ключи? Или пробиваться силой?
