— Так что, я виновата. Нет, нет, не маши рукой. Помнишь пример в школьном учебнике про маляра Иванова, который упал с лесов в люльку маляра Петрова, а та качнулась и травмировала маляра Сидорова? Я себя чувствую маляром Ивановым. Из-за меня ты поссорилась с Алексеем. И он потерял целый день, за который мог чего-нибудь предпринять. Вину надо загладить.
— Напиши добрую статью. — Нина грустно разлила коньяк. — «Несмотря на некоторые не совсем неблагожелательные мнения моих коллег, бывший генеральный директор фирмы «Транскросс», не такая уж Иродиада, как вы, глубокоуважаемые читатели, уже решили».
— Так я же серьезно. — Усмехнулась Юля.
— Я тоже серьезно. Наши проблемы на питерском уровне уже не решить. Налоговики — абсолютная вертикаль. Здесь надо выходить на Москву. А у нас не самые лучшие отношения даже с городской администрацией.
— Зачем Магомету идти к горе, если гора идет к нему? — Ответила Юля. А эта гора прибывает в Питер завтра утром.
— Кто?
— Наш премьер, Виктор Степанович. Ему достаточно сказать о «Транскроссе» лишь одно доброе слово перед камерами и все проблемы решены.
— Сначала до него надо добраться. Боюсь, меня не подпустят на выстрел пистолета охраны.
— Значит, надо дать тебе подходящего проводника.
— Кого?
— Есть у меня одна идея…
— Павел Олегович, — несмело спросил Главбуха его сотрудник Саша, с которым тот недавно вернулся из Боснии, — я все понимаю кроме одного: почему мы сейчас этим занимаемся? Ведь, кажется, наша фирма не работает на «Транскросс»? Одно дело — вести наблюдение как вы приказали перед отъездом — информация всегда пригодится. Но вот так, с шашкой наголо, на лихом коне… Выскочили, все «зачистили»…
Главбух немного помолчал, как бы раздумывая, стоит ли обсуждать эту тему с подчиненным. Но потом решил, что Сашка, который безусловно предан и фирме, и лично ее руководителю, и более того, неоднократно доказывал это в самых трудных ситуациях, рискуя собственной шкурой, имеет право хотя бы на часть информации.
— Ты прав, Саша. На «Транскросс» мы уже официально не работаем. И помнишь, с каких пор? — Когда нашими руками хотели сыскарей убрать. В конце концов, генеральным директором стала падчерица Даутова. Я сказал себе: хватит. Люди хорошие, но лучше от них подальше. Надо бы отдохнуть немножко… А потом звонит эта девчонка. Ну, почти полная истерика. Охранять ее контору никто не хочет, ссут. С женихом, который ее выручал в прошлом году, с Нертовым, ты его должен помнить, она поцапалась и причем, видно, надолго. Кругом сплошные «наезды». Умоляла прилететь, помочь. Говорила: «Если сейчас за мной и ребенком придут — защитить некому». Горы золотые, кстати, сулила. Я ей сказал, чтобы постаралась больше не делать глупостей до нашего возвращения. Так нет же, успела. Знал бы — не прилетел. От бандюков отбиться нетрудно. Жаль, Пещера этот, придурок, не понял предупреждения. А вот насчет налоговой полиции — я пас.
Главбух сделал паузу, словно хотел, чтобы собеседник постарался лучше прочувствовать ситуацию и не заставлял его говорить лишнее. Но в комнате висело лишь угрюмое молчание. Павел Олегович вынужден был еще раз вспомнить старое оперское правило: сказал «А» — надо говорить и «Бэ». Первые слова были произнесены, и останавливаться уже не имело смысла.
— Я не Бог и не должен был вмешиваться в «транскроссовские» дела, по крайней мере, с тех пор, как там сменились хозяева. Объяснять это все сложно и долго. Но, вспомните, как вдруг заотказывались разные «крыши» помогать фирме. Если кто-то считает, что весь главк попросту продался какому-то бизнесмену — несусветная чушь. Да, первая подача, видимо, была не без участия Ивченко, влезшего в чужую кормушку и старающегося искупить свои грехи, но только первая. Дальше заиграла вся Система. Сегодня могли пострадать интересы одних, а завтра — других — вот и зашевелились скопом. А лезть с голыми руками против танков — извините — только сумашедший способен. Поэтому мы до поры-до времени могли вести лишь скрытое наблюдение за «Транскроссом»…
Говоривший очередной раз замолчал.
Если бы бывший старший офицер «Гаммы» был более откровенен, он мог бы рассказать, что сам сыграл не по правилам, фактически наплевав на неписанные законы того самого «общества» или, точнее, «сообществ», по правилам которых приходилось работать. Главбуху бы следовало, если можно так сказать, спокойно сидеть в Югославии или заниматься другими «безобидными» делами, не перебегая дорогу соседям. Но он пошел на поводу у собственных чувств и не оставил тонущий «Транскросс» с новой наивной, но милой хозяйкой.
Правда, и такое объяснение было бы не до конца искренним. В действительности же действиями Главбуха руководила не только симпатия к Климовой. Перед тем, как выехать в Белград, Павел Олегович связался с одним из своих старых друзей, живущих в Москве. Тот с августа девяносто первого напрочь завязал со спецоперациями, обосновавшись во властных структурах. Он-то и сообщил товарищу нынешний столичный расклад. Иначе Главбух просто так не сунулся бы в Питер. Кто его знает, может в «Пулково» его ждали бы серьезные ребята с «ксивами», для которых что ветеран штурма дворца Амина, что ветеран штурма Рейхстага — одно и то же. Подзадержали бы, в лучшем случае, на пару месяцев, пока вокруг «Транскросса» все не закончится. Однако все оказалось проще. Группировка Ивченко кое-кому надоела. В Белокаменной есть и посильнее. И хозяевам некоторых банков не нравилось, что конкурент хочет за один присест проглотить одну из крупнейших транспортных фирм Северо-запада. Мало ему недавних скандалов с лайнерами, курсировавшими в Средиземном море и проблем с Рижским пароходством? — «Не по чину берет, па-анимаешь»…
Поэтому «Главбух» и прилетел в Петербург со спокойным сердцем. Его противниками должны были стать только бандюки. А таковых он не боялся.
— Павел Олегович! — Решился на очередной вопрос Сашка. — А что дальше делать будем?
Собеседник усмехнулся: «А вот ребят и спросим. Эй, как вы там, отмылись»?..
— Порядок. — Ответил Алексей Нертов, входя в комнату. Его волосы были еще мокрыми, ибо он только что принял душ…
* * *
К тому времени, когда Павел Олегович вернулся из Боснии, игра вокруг фирмы, казалось, подходила к концу. Предупреждение, сделанное Пещере, не возымело ожидаемого результата и очередная машина «Транскросса» должна была сгинуть где-то на лесной дороге у скандинавской трассы. Но Главбух пошел ва-банк. Он решил, что надо быстро и тихо взять как можно больше рядовых исполнителей, чтобы, во-первых, оттянуть время главного удара, а во-вторых, попытаться каким-нибудь образом найти выходы или компромат на заказчиков. Шанс на это был невелик, но отставной подполковник спецподразделения не мог его терять, тем более, на карту теперь была поставлены и его личная безопасность, и безопасность его людей.
Сыщики Иванова и охранники Нертова очевидно просчитывали партию только на один-два хода вперед, тогда, как Система могла играть против них по гроссмейстерски — на пять и более. Хотя, скорее всего, пока ни Арчи, ни Алексея серьезными противниками не считали, но Главбух, решил, что захват на дороге следовало организовать другими силами.
Ему удалось перехватить за Зеленогорском машины Иванова и лишь по оплошности «Бухгалтерии» первая легковушка успела добраться до Выборга. Правда, чуть подумав, Павел Олегович решил, что это к лучшему, и дал возможность Арчи связаться со своими помощниками по рации, чтобы внести коррективы в их планы.
Что касается самого места предполагаемого захвата — двое людей Главбуха добрались туда не только раньше Алексея, но и до прибытия Шнапса с Вустрицем. В отличие от бандитов бойцы Главбуха, одетые в маскхалаты, тихо пролежали в лесу весь вечер и ночь, не вмешиваясь до времени в происходящее. Указания у них были четкие: только наблюдать и ждать, когда приедут все «бомбилы». Брать бандитов намеревались только в момент попытки захвата грузовика, с поличным.
После того, как Пещера ударил Нертова и тот потерял сознание, наблюдатели тоже не вмешались: бандиты не стали добивать оглушенного пленного, а бросив его, занялись другими делами. Двое из них отправились на машине в сторону границы, чтобы «вести» оттуда грузовик к месту засады, а остальные рассредоточились по кустам. К этому времени к наблюдателям присоединились еще несколько «бухгалтеров» и по команде они аккуратно взяли всех, находившихся у лесной дороги.
Очередной раз вспомнив про это «всех», Павел Олегович поморщился: видно его люди где-то просчитались и одного из бандитов — Костю Пещеру задержать не удалось. Как это получилось, не мог объяснить никто. Перед тем, как разойтись Пещера (и это слышали наблюдатели) сказал, что будет сидеть в ста метрах от развилки. Мол, я уже не пацан машины громить. Не командирское это дело. Но бойцы, проследовавшие за Костей к предполагаемому месту его нахождения, там бандита не обнаружили. Тот, словно почуяв опасность, непонятным образом исчез.
