– И на лице, кажется, Risus sardonicus, – заметил Торранс.
– О, несомненно.
– Простите, но что же это значит?
– Это значит, что мы знаем убийцу, – сказал Ватсон.
63
Лейтенант Меткалф пробирался по траншее, по скользким мосткам мимо наблюдательных постов, готовых поднять тревогу при первых признаках газовой атаки, мимо наблюдателей с перископами и пулеметчиков, укрытых за толстыми брустверами. Голову лейтенант держал низко, не поднимая над мешками. Вода здесь стояла высоко, и окопы, соответственно, стали мельче. Деревянные опалубки и мешки с песком обеспечивали дополнительную защиту, но все же не так просто было укрыться от вражеского огня.
Тагман, Фаррер и Моултон сидели, как всегда, вместе, в грязной норе. Все трое уныло жевали твердые галеты.
– Не вставайте, – сказал Меткалф, хотя рядовые и не думали шевелиться.
– Сегодня мы без горячего завтрака, сэр, – заметил юный Моултон.
– Да, я слышал, – ответил Меткалф, которому вестовой в их довольно просторном блиндаже сварил кашу. – Снабженцы еще не подтянулись. Будут к вечеру.
– Удивительно, как патроны-то подвозят. – Тагман кивнул на новые патронные ящики.
– Тагман, на два слова, – отозвал его в сторону Меткалф.
Капрал неохотно поднялся и вышел из ниши в стене окопа. Меткалф знаком предложил ему отойти подальше, чтобы не слышали остальные. Свернув за изгиб траншеи, они остановились у маленького редута, от которого начинался подкоп к наблюдательному посту на нейтральной полосе. На том конце торчал на вертикальной жерди перископ, но наблюдателя не было.
Меткалф угостил капрала сигаретой.
– Тагман, я знаю, мы не всегда ладим, хотя, признаться, не представляю почему бы.
Тагман, закуривая, воздержался от ответа.
– Так вот, мы с капитаном де Гриффоном поговорили и решили, что все равно вы старший и самый толковый из наших.
Старший… Что ж, капралу исполнилось тридцать пять – старик среди Парней из Ли.
– Я слушаю…
– Так вот, мы остались без Шипоботтома и Платта.
Тагман захохотал, но смех перешел в лающий кашель.
– Вы нездоровы, капрал?
– Чтоб меня! Уж не предлагаете ли вы мне лишнюю нашивку, лейтенант?
Его тон совсем не понравился Меткалфу.
– Собственно говоря, да.
– Рехнуться можно, – буркнул Тагман.
– Прошу прощения, капрал?
– Говорю, это меня огорчает, сэр.
– Отчего же?
Тагман выпустил клуб дыма:
– Оттого, что придется вам отказать.
Меткалф поставил ногу на приступку для стрелка:
– Почему же это?
– Потому что двое, получивших такие нашивки, уже покойники, вот почему. Позвольте говорить свободно, сэр?
– Разрешаю.
– Людям страшно. Они не дураки, вовсе нет. Кто-то убил Шиппи, потом Платт попытался убить этого сраного майора и получил пулю. Как капитан де Гриффон катался по земле в агонии, все видели – думаю, ему повезло, что жив остался.
Капрал махнул рукой в сторону ничейной земли:
– Там мы знаем, кто наш враг. По ту строну фрицы. Гунны. А здесь кто враг? Раньше, целясь через бруствер, мы хоть знали, что спина прикрыта. А теперь иначе. Враг может быть рядом с тобой, подавать тебе чай. Да хоть вы, лейтенант.
– Без глупостей!
Оба вслушались в рваные отзвуки ружейного огня. Тагман пожал плечами.
– Я ничего не говорю. Только вы были с капитаном, когда ему поплохело. Объясните, что это творится?
– Я понимаю не больше вас. Но военная полиция ведет следствие.
При упоминании презренных «вишневых околышей» Тагман скривился.
– Значит, ваш окончательный ответ – нет?
Тагман кивнул, но слова его утонули в грохоте неисправного мотора. Подбитый германский аэроплан прошел низко над головами, отчаянно дымя в усилии удержать высоту и дотянуть до своих. Вот, значит, откуда стреляли. С тыловых позиций.
Меткалф, не раздумывая, расстегнул кобуру и поднял револьвер, чтобы пустить пулю вдогонку удаляющемуся биплану. Он поднялся на приступку, и в тот же миг Тагман услышал легкий металлический щелчок.
Лейтенант шагнул назад, обернулся, глянул на Тагмана стеклянными глазами.
– Черт…
Струйка крови показалась из-под края каски, колени подогнулись. Револьвер со стуком упал на приступку и отлетел в лужу на дне окопа. Когда молодой офицер рухнул на мостки, Тагман отступил, глядя на аккуратную дырочку в «шлеме Броуди», указывающую место, где в череп лейтенанта Меткалфа вошла снайперская пуля.
64
После прощания с мисс Пиппери, когда тело перенесли в мертвецкую, сестра Спенс пригласила всех на свой особый шоколад с ромом.
Миссис Грегсон, сомневаясь в надежности установившегося перемирия, больше молчала, а Ватсон, которому, несмотря на грустный повод, пришлось обратиться к собравшимся, рассказал, как объясняет события, свидетелями которых они стали.
– Миссис Грегсон обнаружила на гробе Хорнби цифру три, – сообщил он, сделав глоток бодрящего напитка.
– Не стану спрашивать, каким образом, – вставила сестра Спенс, обхватив ладонями кружку.
– Спасибо, – поблагодарила ее миссис Грегсон голосом, еще слабым после рыданий над бедной Элис.
– Это значит, что убийца, не сумев добраться до тела, сделал что мог – пометил ящик, в котором похоронили этого Хорнби.
– Зачем? – спросила сестра Спенс. – Зачем помечать тела?
– Не знаю, – признался Ватсон. – Не все сразу. Это будет следующим шагом.
Он дал сестре Спенс прочесть часть послания от Холмса, а сестра, в свою очередь, передала его миссис Грегсон.
– «Первой жертвой в ряду был лорд Стэнвуд», – прочитала она вслух.
– Стэнвуд, Левертон, Хорнби, Шипоботтом – номера от первого до четвертого, – добавил Ватсон.
– А капитан де Гриффон чуть не стал пятым, – кивнула сестра Спенс.
– Нет, – возразил Ватсон, передавая ей вторую страницу телефонограммы.
«Капитан де Гриффон – самозванец».
– Господи! – отозвалась сестра, показывая записку миссис Грегсон. – Как же так?
– Убийцей был – и остается – де Гриффон, вернее, кто-то, выдающий себя за него. Прямо у меня под носом!
Ватсон сжал кулак и ударил по воздуху, как по невидимому столу.
– У нас под носом, – поправила миссис Грегсон. – Нас всех одурачили. – Она немного поразмыслила. – Но вас он спас. От газа.
– Я об этом думал. Спасал он мою жизнь или пытался спасти своего коня?
– Коня? – повторила миссис Грегсон. – Коня он пристрелил, вы не забыли?
– Или заставить молчать сержанта Платта, – продолжал Ватсон. – Он мог подставить Платта, чтобы мы решили, будто все кончилось. Что убийца обнаружен.
Сержант явно был не из светлых умов: Ватсон не сомневался, что с обаянием де Гриффона подчинить его оказалось несложно.
– Но де Гриффон сам едва не умер. Я видела. И вы видели. Припадки…
– Миссис Грегсон, я думаю, мы имеем дело с очень разносторонним человеком. Что, если он знал, какая доза яда смертельна, и принял меньше?
– Но у него была лихорадка. И пульс.
– Ба, – спохватился Ватсон, – как я мог быть так слеп? Бледность, сердцебиение. Для этого достаточно пожевать кордит. Смесь яда со взрывчаткой смазала симптомы. А припадки легко подделать, для этого необязательно быть Эдмундом Кином.
– Рискованная стратегия, – заметила сестра.
– А убивать своих солдат не рискованно? Кто сказал, что мы имеем дело с рациональным умом?
– Хмм. – Сестра Спенс приняла его аргумент, но все еще сомневалась. – А как он исхитрился подстроить газовую атаку? Он ведь оставался здесь, в госпитале.
Об этом Ватсон уже думал.
– Сэсил.
– Сэсил?
– Его пес. Бьюсь об заклад, что в его ошейнике найдется чехол или кармашек для записок. Так он поддерживал связь с Платтом. И, оставаясь здесь, приказал Платту убрать меня со сцены. – Припомнив, майор добавил: – Собственно, седлая Лорда Локи, Платт хотел угостить меня ромом. – Подумав, что он мог бы согласиться, Ватсон вздрогнул. – Газ был, пожалуй, вторым покушением на мою жизнь.
– А все эти погибшие? – спросила миссис Грегсон. – Что их связывает? И зачем было убивать Майлса? Он в вашем списочке не числится.
У Ватсона и на этот счет имелась теория, но он не спешил ее выкладывать. Доверие слушателей не беспредельно.
– Об этом надо спросить де Гриффона.
– Парней из Ли вывели с фермы Суффолк, – напомнила сестра Спенс, – так что он на передовой.
Ватсон ущипнул себя за переносицу. Отравленный газом, раненный пулей, с треснувшим ребром – он должен был найти в себе новые силы. Довести дело до конца. В кои-то веки самостоятельно.
– Туда я и собираюсь.
65
Когда взорвалась мина, старик дремал. Он по опыту знал, что взрыв не столько слышится, сколько ощущается. Заряд динамита под позициями британских или германских войск (он не взялся бы сказать, чья мина сработала) был столь велик, что по земле прошла рябь. Волна прокатилась через Бельгию, пересекла Пролив и заставила звенеть окна его домика в Южном Даунсе. И тело отозвалось ей страхом. Где-то там был его друг – там, где целые поля со всем живым проваливаются в огромные воронки. Люди в мгновение ока обращаются в прах. При этой мысли его затошнило.
