беспокоить, пусть занимается своими делами. Сейчас напишу Елене СМС.
– Давай, пока ее нет, поедим что-нибудь нормальное?
– Шашлык я жарить не умею.
– Что у тебя прекрасно получается, так это пользоваться микроволновкой. Так что мы можем разогреть готовую лазанью.
Я проверял морозилку, она там есть.
– Думаю, кусочек тебе не повредит.
– Умница моя. – Эдуард Петрович плюхнулся на диван. – Не видела мой телефон? – Она мотнула головой и достала из морозилки полуфабрикат лазаньи. Запеканка на украшающей коробку картинке выглядела очень аппетитно. – Может, я его из кармана выронил, когда падал? Не проверишь?
– Хорошо. – Аня засунула упаковку в микроволновку и выставила время.
Телефон отца находился в кухне. Она увидела его, когда пришла, и поставила на беззвучный. После чего сунула в ящик со столовыми приборами. И все же Аня сбегала на задний двор, создала иллюзию поиска. Отец и дочь друг друга стоили!
– Пап, мобила, наверное, в твоей комнате, – выдала Аня, вернувшись. – Вместе с клюшкой.
– Принеси!
– Зачем она тебе? Лене я написала, что еще надо? Сотовые телефоны вообще-то вредные.
– Кто тебе сказал?
– Ты. Когда отказался покупать мне первый.
Аня достала лазанью, переложила ее на большую тарелку, разрезала на несколько кусков.
– Тебе сколько положить? – спросила она.
– Что-то я перехотел. – Эдуард Петрович раскраснелся, а на его бритом черепе выступил пот.
– Тебе нехорошо?
– Честно говоря, да.
– Тогда не хорохорься, ложись в кровать.
– Да, поспать нужно…
– Ты пил фирменную таблетку Елены? – Он покачал головой. – Прими обязательно. Волшебная вещь.
Аня достала пузырек, подхватив его салфеткой, при помощи которой вынимала из микроволновки запеканку. Отец взял пилюлю, положил в рот, запил ее.
Вот и свершилось!
Три таблетки Аня растолкла и растворила в воде. Три не убивают!
Четвертую отец выпил сам.
Теперь остается ждать, заберет дьявол его душу или нет.
Эдуарда Петровича уже накрывало. Его глаза закатывались. Аня довела его до комнаты, уложила. Заботливо укрыла одеялом, принесла воды. Затем вернулась в кухню. Там съела кусок лазаньи, выпила чаю. Благо оставался еще тот, что заваривала Елена…
Кстати о ней!
Что она пишет отцу?
Аня достала телефон. Пароль она знала. Случайно увидела, запомнила. В мыслях не было проверять звонки и сообщения отца. А зря. Глядишь, прозрела бы раньше.
И тут аппарат завибрировал. Аня чуть на пол его не уронила. Страшно, когда телефон оживает в твоей руке, но издает только урчание.
Звонила Елена. Отвечать ей сейчас Аня не собиралась. Рано.
Вся любовь к этой женщине испарилась тогда же, когда умерло чувство к отцу. И это произошло в момент. Будто таймер переключился, и люди, которые еще несколько минут назад казались самыми родными, превратились во врагов.
Аня позвонила доктору Кроту. Уже со своего телефона.
– Слушаю.
– Здравствуйте, узнали?
– Телефон определился. Вы дочь Эдуарда Петровича Гараева.
– Ему сегодня стало плохо.
– Да-а-а? – протянул он. Конечно, удивился, ведь тот, кого он госпитализировал, да еще в реанимацию отправил, был вполне здоров. Интересно, сколько Кроту заплатили? На новые очки с фиксатором хватит?
– Слабый настолько, что упал. Таблетки, сказал, выпил. Но вы зря его, наверное, отпустили из больницы.
– У нас не тюрьма. Насильно не держим, – огрызнулся доктор. – Если отцу плохо, вызывайте «Скорую»! – И бросил трубку.
А плохо ли ему?
Аня прошла в спальню, посмотрела на Эдуарда Петровича. Выглядит нормально. Вроде спит. Она потрогала пульс – совсем слабый. И тут изо рта отца вырвался стон. Его мышцы свело судорогой. Аня не хотела смотреть на его агонию, она не была чудовищем, поэтому вышла.
На кухонном столе подпрыгивал телефон. На сей раз Аня ответила Елене Владленовне.
– Папа спит, – сказала она. – Он чувствовал себя плохо, и я сорвалась с работы.
– Почему мне не позвонила?
– Было не до этого. Хотела «Скорую» вызвать, да отец запретил. Боится, снова госпитализируют. Все, Елена, некогда говорить, пойду проведывать.
Она сбросила. Допила чай. И только после этого направилась в комнату отца.
Он уже не дышал. Значит, справедливость восторжествовала!
Она сидела на работе и маялась. Хотелось спать, есть и… Кого-нибудь убить! Клиенты в этот день были как на подбор… Конченые!
Ари бросила мученический взгляд на настенные часы. Осталось потерпеть двадцать минут. Она выпросила короткий день. А вообще уже подумывала о том, чтобы уволиться. Впереди лето. Можно уехать в деревню и жить там припеваючи на пятнадцать тысяч в месяц. Взять с собой исчадие ада по кличке Феникс, пусть пугает своими воплями местных алкашей, захватить дворняжку Наташку и кучу книг. Как давно Ариадна не читала!
Наконец ее рабочий день закончился. Передав дела сменщице, девушка покинула здание банка. Тетка уже звонила, жаловалась. Два мужика в доме, это перебор.
Ари купила фруктов. Много, но плохих – хороших в мае не найти. Зато они красиво смотрелись на пластиковом блюде. С ним Ариадна и зашла в квартиру.
– Как тебе первый день работы после мини-отпуска? – поинтересовался Гурам. Он и тут расхаживал в парчовом халате. И, как жаловалась Кока, после душа кидал полотенце на пол. Будто он в отеле живет.
– Тяжко. Хотелось кого-нибудь убить. И от работы отвыкла, и не выспалась.
– Ты же сразу по приезде домой пошла, – с ноткой язвительности проговорил Марк. Он был обижен на нее и не собирался это скрывать. – Отдыхать от трудной дороги.
– Не дали мне. Младший Субботин приехал вчера же в Энск. Захотел увидеться, чтобы сообщить грандиозную новость. Не могла отказать.
– Какую новость? – живо поинтересовался Гурам.
– Паша нашел завещание Эрнеста. Правильные формулы.
– Где? – это уже Кока проявила любопытство.
– У него был альбом с вашими фотографиями. Отдельный. Снимки с семьей или коллегами помещались в других. Ваши в особом. Я видела его. Там вы все, Мария, Гурам, Семен и сам Эрнест. И маленькие, и уже взрослые.
– Да-да, нам Паша его показывал. Я даже просила парня подарить мне его в память об Эрнесте. Он заартачился.
– И правильно сделал. На обороте каждой фотографии по формуле. Всего их семь. Там и газы, и еще что-то, не вникала. Да и сам Паша в химии не очень разбирается. Он ведь физик.
– И что Паша будет с этим наследством Эрнеста делать?
–
