Улыбка его была широка и свидетельствовала о том, что Стас уже находился под влиянием алкогольных паров. Лариса знала, что он недавно развелся, и в связи с этим его давнишнее пристрастие к выпивке получило дальнейшее развитие.
— Ларочка, ты не представляешь, как я рад тебя видеть в столь поздний час на рабочем месте, — изрек Асташевский, наклоняясь к Ларисиной руке.
Характерной особенностью стиля общения Стаса с женщинами являлось то, что он постоянно целовал дамам ручки, накрывая затем женские ладони своей тяжелой потной рукой, а другой обнимая собеседницу за плечи. Поэтому прикосновение Асташевского к ее плечу и показалось Ларисе знакомым.
— Что, решил отдохнуть после напряженного рабочего дня? — спросила Лариса.
— Ой! — картинно вздохнул Асташевский. — И не спрашивай! Конечно, напряженный… И прислониться-то мне, бедному, не к кому.
— Не надо было разводиться, — тут же съязвила Лариса.
— Ну, это кто бы говорил, — слегка обиделся Стас. — У тебя же тоже полный бардак в личной жизни.
— Не бардак, а, наоборот, упорядоченность. В том смысле, что ее нет. Муж в Москве, как всегда, а я — здесь. Тоже, можно сказать, как всегда.
— Вот я о чем и говорю, — снова вздохнул Стас. — А это что? — кивнул он на сцену.
— Не что, а кто, — поправила его Лариса. — Девушки, естественно…
— Я вижу, что девушки, — глубокомысленно произнес Стас и, прищурив глаза, задержал взгляд на одной из танцовщиц. — Вижу… Слушай, может быть, хозяйка заведения уважит старого друга и пропустит вместе с ним бокал вина? Под хорошую закуску…
Лариса раздумывала недолго. В конце концов, Стаса она не видела с лета, когда приезжал Евгений и они вместе ездили отдыхать на Волгу. Уже тогда у Стаса были проблемы с женой, и Елена, которая всегда в таких случаях присоединялась к компании, отсутствовала. А в начале осени Лариса узнала о том, что брак Асташевских, увы, распался. Словом, она решительно поднялась с места, и они направились к его столику. Лариса сама выбрала и вино, и закуску. Она не могла доверить это дело никому другому, даже такому гурману, как Асташевский. В этот вечер она остановила свой выбор на натуральных котлетах из телятины, сделанных по итальянскому рецепту.
— Что же, Евгений снова в столице? — спросил Стас, принимаясь после вина за антрекот.
— Да. Сказал, что сворачивает дела и возвращается назад, в лоно семьи.
Лариса сообщила об этом достаточно равнодушно, хотя… Она не могла дать себе ответ на вопрос о том, желает ли возвращения Евгения в семью или нет. Именно после обещания Котова оставить его московский бизнес и переехать жить в Тарасов, а также после его уверений в том, что жена для него свет в окошке и единственная в жизни настоящая любовь, Лариса рассталась со своим любовником. Она завела его по весне, устав от одиночества и отчасти в пику мужу, о московских амурных похождениях которого была весьма наслышана.
И сейчас, осенью, когда в душе царила грусть, Лариса стала жалеть об этом. Снова одиночество, затворничество в работе… Котов же, даже если и возвратится, вряд ли сможет подарить ей душевное тепло. Об этом она думала еще раньше, во время его пребывания дома. Несмотря на то, что внешне в их отношениях все было нормально, внутренне Лариса чувствовала, что за последние годы охладела к мужу. Да и в его репликах, нюансах поведения, заметных только ей, проскальзывало равнодушие и даже какое-то раздражение. Словно Лариса виновата в том, что в Москве дело не пошло и ему приходится волей-неволей возвращаться назад, чего, собственно, и не очень хочется.
Возможно, все эти мысли отразились на ее лице, так как Асташевский посмотрел на нее с некоторой жалостью. Во всяком случае, так ей показалось.
— Да ты ешь, ешь, — подбодрила она его. — Не бойся, тебе уже все равно — килограммом больше, килограммом меньше, — сказала она, намекая на его фигуру. — Я знаю немало женщин, которым нравятся именно такие, как ты.
— Так познакомь меня с ними, черт возьми! — воскликнул Асташевский. — А то пауза в личной жизни у меня что-то затянулась.
И он снова пристально посмотрел на сцену. У него даже слегка приоткрылся рот, настолько он был поглощен тем, что там происходило. Наконец, словно увидев все, что хотел, он снова повернулся к Ларисе.
— Что, нравятся? — спросила она его.
— Хорошие девочки, — ответил он после небольшой паузы. — Ты что же, расширяешь ассортимент услуг ресторана?
— Не расширяю ассортимент, а повышаю качество обслуживания.
— А отдельные кабинеты планируются?
— Стас! — укоризненно посмотрела на него Лариса. — Ты за кого меня принимаешь?
— А что такого? — парировал Асташевский. — Договорись с полицией нравов, и знаешь, какой бизнес пойдет — ой-ой-ой!
— Стас, я приняла на работу не проституток, а танцовщиц, — уже совсем серьезно сказала Лариса.
— А почему ты думаешь, что эти две ипостаси малосовместимы?
Асташевский невозмутимо поддел вилкой салат и отправил его в рот. Выражение лица его было самым невинным, будто он говорил Ларисе совершенно очевидные вещи, а та отказывалась понимать, о чем идет речь.
— Ладно, Стас, давай замнем эту тему, — попросила Лариса.
— Ну, раз ты так хочешь, пожалуйста, — отозвался Стас и снова посмотрел на сцену. — Только ты уж прости меня, — понизил он голос, — но вон ту блондиночку, — он указал пальцем в сторону Тани, — я в прошлый четверг товось… — Он сжал руки в кулаки и сделал движение в сторону своего собственного тела, сопроводив все это скептическим поджатием губ. Потом он развел руками и произнес: — Так что извини…
Лариса нахмурилась и тоже посмотрела на сцену, сосредоточившись на Тане. Как раз звучала композиция, которую Юра Пестрюков называл «расслабленно-сексуальным эмбиентом». Девушки на сцене медленно извивались, всеми своими движениями стараясь показать, что они находятся в невообразимой неге и томлении. Еще чуть-чуть, еще один толчок извне, и они с радостью скинут с себя одежды.
Когда Лариса повернулась к Асташевскому, тот кивнул ей:
— Да-да, именно ее, и именно в прошлый четверг.
— Ну и что?
— Да ничего. Только я с ней, можно сказать, незнаком. Постель ведь не повод для знакомства.
— А как же тогда все случилось?
— Очень просто. Достаточно лишь знать определенный номер телефона, набрать его, заплатить потом деньги, и девушка ваша.
— Девочки по вызову, что ли? — еще больше нахмурилась Лариса.
— Не совсем, — возразил Асташевский. — Дело в том, что все это происходило на даче одного из моих компаньонов. А они люди все-таки как-никак крутые… Так что, если это и контора, то для солидных людей. Ну, там, для администраций не ниже областного уровня, для бизнесменов верхнего эшелона. Цены соответственно очень высокие, в два-три раза выше обычных расценок на путан по городу.
— И что же это за телефон?
— Ну, если ты хочешь, я могу узнать. — Асташевский достал сотовый и набрал номер.
Он разговаривал недолго, на том конце провода ему с готовностью дали нужный номер.
— Пожалуйста. 53-86-86.
Лариса посмотрела на цифры. Они ничего не говорили ей. Более того, она знала, что в Федерации шейпинга, где она, собственно, и познакомилась сегодня с Таней, телефон вообще начинался с другой цифры. Хотя было бы странно, если бы девушек вызывали к клиентам по их номеру.
— Ну что? — спросил Асташевский. — Тебе знаком этот телефон?
Лариса отрицательно покачала головой. Асташевский пожал плечами и убрал сотовый обратно в карман. Взглянув на девушек еще раз, он добавил:
— А другую, рядом с ней, по-моему, я тоже видел на одной из пьянок. Я тогда был женат и не принимал участия в сексуальной части мероприятия.
Лариса укоризненно посмотрела на Стаса. Тот грустно улыбнулся и сказал:
— Ну, что поделаешь! Лучше бы познакомила меня с теми, которым нравится мой тип внешности. И я бы не платил такие деньги…
— Хорошо, ты меня уговорил, — сказала в ответ Лариса.
В этот момент подали десерт, и она поняла, что вечер с Асташевским близится к концу. Ей не терпелось поговорить с девушками, которые сейчас исполняли один из своих последних музыкальных номеров.
Когда музыкальная программа закончилась, Лариса решительно попрощалась с Асташевским и поспешила в Зеленый кабинет, где переодевались девушки. У двери ее встретил Пестрюков, который светился оптимизмом и радостью.
— Они отлично поработали, а у этой черненькой такая фигура — просто прелесть, — затараторил он.
Лариса оставила без внимания восторги Пестрюкова и даже несколько раздраженно отодвинула его от двери кабинета.
— Они уже закончили переодеваться? — спросила она.
— Скорее всего да, — ответил он.
Она открыла дверь и прошла внутрь. Девушки прихорашивались перед зеркалом. Как только вошла Лариса, они, как по команде, уставились на нее. Было видно, что они ждут оценки своей работы.
