Она открыла дверь и прошла внутрь. Девушки прихорашивались перед зеркалом. Как только вошла Лариса, они, как по команде, уставились на нее. Было видно, что они ждут оценки своей работы.
— Что ж, все было более чем хорошо, — с улыбкой сказала Лариса. — Если условия устраивают, то я буду рада видеть вас здесь каждый вечер.
— Ну, каждый вечер мы не можем, — начала Таня. — У нас есть и другие дела. Но в федерации немало девчонок, которые не хуже нас. Мы можем сменять друг друга.
— Отлично. Сейчас сюда принесут ужин, я думаю, вы не откажетесь…
Девушки переглянулись и молча кивнули.
Через десять минут ужин был на столе. Для того чтобы они чувствовали себя более раскованно, Лариса распорядилась принести шампанское. Себе она заказала лишь кофе, так как уже вполне насытилась за время общения с Асташевским. В комнату заглянул Пестрюков, который жаждал присоединиться к компании, но Лариса жестом показала, что его присутствие нежелательно. Тот недовольно повел носом, но вынужден был удалиться.
— Я слышала, что произошло какое-то трагическое происшествие с одной из ваших подруг, — осторожно начала Лариса, после того как было закончено обсуждение материальных вопросов сотрудничества.
— Да, — сказала Валя, высокая черненькая девушка с великолепно уложенным каре. — Мы все в шоке, это была наша подруга, Алина.
— Она выбросилась из номера отеля, — пояснила Лена.
— Или ее выкинули, — добавила Таня.
— Дело в том, что я с ней познакомилась в воскресенье, на показе мод… — продолжила Лариса.
— Да-да, мы там тоже все были, — сказала Таня. — На нее еще тогда запал этот лысый коротышка.
— Этот коротышка, между прочим, главный спонсор всей той тусовки, — укоризненно заметила Валя. — Кажется, Курехин его фамилия.
— Вот он и доспонсировался, — ехидно сказала Лена. — Именно с ним же она и была в понедельник в отеле.
— Да, они были там вместе с Лелькой, — поддержала Таня.
— С какой Лелькой? — тут же спросила Лариса и испугалась, что ее вопрос прозвучал слишком быстро и показывал степень ее заинтересованности.
Но девушки этого не заметили, и Таня с охотой ответила:
— Леля Косицына, тоже наша подруга. Они вместе там были.
— Где, в отеле?
— Да, только Леля с другим мужчиной, каким-то знакомым этого Курехина. Словом, они были в разных номерах… — Сказав эти слова, Таня несколько осеклась и посмотрела на подруг. — Да, Алинка была с Курехиным, а Леля — с его компаньоном, — подтвердила Лена. — Я бы ни с тем ни с другим не пошла, уж больно они противные. И кстати, мне наплевать, что потом бы говорила Галина… Лариса Викторовна, — вдруг обратилась она к Ларисе официально, — я надеюсь, здесь у нас не будет таких проблем, чтобы мы с клиентами вашего ресторана… ну, сами понимаете чего…
— А что, у вас в федерации такие дела в порядке вещей? — как бы удивилась Лариса и тут же заметила, что и Таня, и Валя недовольны откровениями подруги.
— И Галина Евгеньевна, и Аркадий Иванович очень деловые люди, — не смутившись, продолжила Лена. — И если девчонки не против, то почему бы и нет. Но после того, как с Алинкой случилось такое, я против. Я завязываю с этим…
— Да брось ты, деньги кончатся, и снова развяжешься, — состроив скептическую мину, отозвалась Валя и залпом осушила бокал шампанского.
— Вы нас извините, мы сейчас все на взводе, — сказала Таня. — Может быть, мы сказали что-нибудь лишнее, не берите в голову. Мы очень рады, что принесем вашему ресторану пользу.
Было видно, что Татьяна выделяется среди подруг своей рассудительностью и является негласным лидером. Поэтому после ее тирады остальные тут же принялись поддакивать и кивать. Несмотря на то, что разговор на острую тему закончился, Лариса и так поняла, что Асташевский говорил правду и девочки из Федерации шейпинга попросту дорогие проститутки, обслуживающие высокопоставленных лиц города.
Было совершенно очевидно, что и Алина не просто пила кофе или чай в номере с Курехиным, а занималась вполне определенным делом, издавна осуждаемым обществом. И, как следовало из рассказа девушек, некая Леля Косицына в этот же самый момент была в соседнем номере с другим человеком, который якобы является компаньоном Курехина. Поэтому вполне естественно, что Лариса задала вопрос о том, где можно найти эту самую Лелю.
— Вы знаете, завтра она должна быть на похоронах Алины, мы все тоже туда пойдем, — тихо сказала Валя. — Но у меня есть ее домашний адрес, если хотите, могу вам его дать. Телефона у нее нет, так что найти ее можно, только приехав к ней домой.
Лариса не стала отказываться и аккуратно переписала координаты Косицыной в свою записную книжку. Она еще раз поблагодарила девушек за работу и попрощалась с ними, договорившись, что они послезавтра придут снова.
Оставшись одна, Лариса долго смотрела на адрес Косицыной, пару раз даже порывалась поехать к ней прямо сейчас, но потом, посмотрев на часы, стрелки которых неумолимо стремились к двенадцати ночи, оставила свои намерения. Она почувствовала, что за этот день очень устала, и поэтому, опасаясь, что может заснуть прямо на работе, она решительно направилась к своему «Вольво».
Через полчаса, осторожно пройдя мимо детской, где уже давно во сне посапывала дочь Настя, она опустилась на кровать и, с усилием раздевшись, уснула, едва голова коснулась подушки.
Лариса решила пойти на похороны Алины совершенно спонтанно, заранее не планируя это. И то ли сентябрьский дождь, унылой и беспросветной стеной вставший между землей и небом в этот день, то ли настроение Ларисы, столь же мрачное после вчерашних разговоров с Асташевским и девушками, подвигли ее на этот шаг. Словом, она собралась на это печальное мероприятие за полчаса до его начала.
Алина жила в пятиэтажке за вокзалом. Это был совершенно обычный дом в районе, который никогда не считался престижным.
Лариса подъехала к подъезду в тот момент, когда гроб с телом уже вынесли из квартиры и установили на табуретки для церемонии прощания. Вокруг сгрудились родственники и знакомые, в основном люди пожилого возраста. Отдельной группой держались молодые девушки, среди которых Лариса узнала вчерашних своих танцовщиц. Она уже собиралась кивнуть заметившей ее Вале, как кто-то тронул ее за рукав кожаной куртки.
Обернувшись, она увидела перед собой пасмурное лицо главного тренера Федерации шейпинга Бобровой.
— Здравствуйте, — потухшим голосом поздоровалась та. — Откровенно говоря, не ожидала вас здесь увидеть.
— Дело в том, что я познакомилась с Алиной в воскресенье, за день до ее смерти, — ответила Лариса, объясняя свое появление. — Я вела с ней переговоры по поводу работы в ресторане. И лишь потом, когда узнала о ее смерти, обратилась через Эвелину к вам.
Боброва понимающе кивнула.
— Алина была хорошей девочкой, — все таким же тусклым голосом произнесла она. — Мне очень ее жалко.
И она тяжело вздохнула. Лариса хотела было съязвить насчет того, что, видимо, ее собеседнице раньше было не жалко подкладывать своих девочек под всяких высокопоставленных клиентов, что, собственно, и привело к столь печальному исходу для одной из них, но сдержалась. Место для этого было явно неподходящее.
Боброва, помолчав немного, спросила:
— Как мои девочки, не оплошали у вас?
— Все хорошо, — сухо ответила Лариса. Поскольку говорить вроде как было больше не о чем, Лариса снова сосредоточилась на тех, кто окружал гроб. И тут же выделила из толпы молодого человека крупного телосложения, слегка нескладного, в темно-синем мешковатом плаще.
Его густые брови были мрачно сдвинуты, глаза казались бесцветными, а подбородок был сурово выдвинут вперед. Лариса вспомнила фотографию, которую показывала ей Алина, и поняла, что это тот самый человек. То есть «мужчина-универсал», если следовать классификации мужчин в версии Алины.
— Это ее парень, — прокомментировала Боброва, заметив, на кого смотрит Лариса. — Его зовут Володя, он работает в Институте радиоэлектроники. Очень переживает…
Рядом с Володей стояла женщина средних лет, с совершенно отрешенным видом, будто пришибленная горем. Лариса вгляделась в ее лицо и, уловив сходство, поняла, что это мать Алины. Ее поддерживали стоявшие по обе стороны старушки, не забывая при этом громко голосить. Хоронили молодую, красивую девушку, и это было особенно страшно.
Известно, что, когда хоронят пожилого человека, скорбят все же не так, а тут — человек, даже не достигнув расцвета, ушел в мир иной. Казалось, что весь двор высыпал на улицу, чтобы вместе с родственниками и близкими выразить свою скорбь.
На многих лицах можно было прочесть: «Как же так? Где те самые высшие силы? Где справедливость? Неужели бог мог допустить такое?»
