- На этом отношения кончились?
- Полностью. Я обратился в суд, и через полгода нас развели.
- Больше с Холодовой вы не встречались?
- Нет.
- Зачем она приехала в Новосибирск и почему оказалась в вашей квартире?
- Не знаю.
- Юрий Павлович... - Бирюков, собираясь с мыслями, помолчал. Случилось серьезное происшествие: неизвестно, выживет Холодова или нет. Нам надо по горячим следам разобраться: есть ли в этом происшествии, говоря юридическим языком, состав преступления?.. Вы знаете Холодову и круг ее знакомых лучше, чем кто-либо другой. Помогите нам...
На скулах Деменского ходуном заходили желваки. Раздавив в пепельнице быстро искуренную сигарету, он тут же закурил другую. Сильно затянувшись, уставился взглядом в пол и с неохотой сказал:
- За сутки до случившегося Овчинников и Зарванцев были с Холодовой в ресторане "Орбита". Крепко там выпили.
- Они что, друзья? - спросил Антон.
Юрий Павлович усмехнулся:
- В их компании дружба - понятие относительное. Нужен человек - с ним общаются, нет - контакт рвется.
- Что вас с ними связывает?
- Абсолютно ничего. Овчинников для меня просто... слесарь нашего домоуправления.
- А Зарванцев?
- Года три назад Алик у нас на заводе дизайнером работал и вел кружок любителей живописи. Там мы познакомились. Я в то время очень сильно увлекался красками.
- Когда вы портрет Холодовой писали? - внезапно спросил Антон.
Деменский смутился.
- Перед отъездом в Свердловск как-то навалилось минорное настроение, решил проверить свою зрительную память.
- По-моему, вы хорошо владеете кистью.
- Какое там хорошо... По сравнению, скажем, с тем же Зарванцевым, я дилетант.
- Зарванцев хороший художник?
- Оформитель Алик прекрасный, ну и... профессионал, словом.
- А как человек что он собою представляет?
- Очень скромный, однако любит водить знакомства со знаменитостями и влиятельными людьми. Из простых смертных, пожалуй, с одним Овчинниковым общается. Анатолий, в общем-то, неплохой парень. У него что на уме, то и на языке. Вдобавок - неудержимая энергия и потрясающий оптимизм. Алику как раз этого не хватает.
- Понятно, - сказал Антон. - Вы их познакомили?
- Напротив. Впервые я встретился с Овчинниковым у Зарванцева. Они вместе в школе учились.
- Как Холодова оказалась в их компании?
- Зарванцев говорит, что Овчинников привел Саню в "Орбиту". Больше он ничего не знает.
- О чем они говорили в ресторане?..
- Я не интересовался у Алика ресторанным разговором.
- Куда исчез Овчинников?
- Не знаю, - Деменский рассеянно посмотрел на кончик сигареты. Может быть, подался в Раздумье - на Обском море есть такой рыбачий уголок.
- На чем туда можно добраться?
- У Анатолия собственный катер с подвесным мотором. Он ведь бывший речник...
Бирюков быстро написал Голубеву записку: "Позвони в госинспекцию по маломерным судам. Пусть поищут А. Н. Овчинникова в Раздумье. Если найдут, сразу - в Новосибирск. Мы здесь встретим".
Голубев вышел из кабинета.
Глядя, как Деменский нервно прикуривает следующую сигарету, Антон вспомнил полную пепельницу окурков на кухонном столе в квартире Юрия Павловича.
- Холодова курит? - неожиданно спросил он Деменского.
- Нет, - коротко ответил Юрий Павлович и тут же поправился: Впрочем, когда сильно нервничает, хватается за сигарету... Странный вопрос...
- Ничего странного, - спокойно сказал Антон. - Экспертизой установлено, что Холодова перед происшествием выкурила почти полпачки сигарет.
Деменский растерянно посмотрел на зажигалку, которую держал в руке:
- Непохоже на Саню.
- Вы спички Балабановской экспериментальной фабрики покупали?
- Какие?
- С зелеными головками, в картонном коробке.
Юрий Павлович, словно демонстрируя, показал Антону зажигалку:
- Много лет вот этим пользуюсь.
Антон Бирюков раскрыл папку со следственными материалами, накануне взятыми у Маковкиной для изучения, отыскал помятый листок с начатым заявлением прокурору и, подавая его Деменскому, спросил:
- Не знаете, чей это почерк?
Деменский нахмурил брови:
- Кажется, Холодова писала...
- О чем она хотела заявить?
- Честное слово, не знаю.
Бирюков показал письмо со стихами.
- А это послание вам знакомо?
Деменский тыльной стороной ладони вытер лоб и тихо ответил:
- Это Саня после новогоднего конфликта мне присылала. Стихи я переписал из сборника Рубцова. Хотел отправить Сане, но передумал. Помню, сунул в какую-то книгу и забыл.
- Между тем письмо обнаружено в кармане платья Холодовой...
- Видимо, Саня рылась в моих книгах и нашла... - Юрий Павлович сосредоточенно рассматривал листок. - Истерику какую-то под стихами написала, раньше не было этого.
Бирюков пробежал взглядом по письму.
- Послушайте, Юрий Павлович, две фразы... Первая: "Состояние было ужасное, и продолжалось оно до твоего звонка". Фраза вторая: "Реваз меня теперь не беспокоит, все пока тихо". - Взгляды Бирюкова и Деменского встретились. - О каком звонке идет речь, если вы полностью порвали отношения с Холодовой, и кто такой Реваз?
Деменский смутился, как уличенный во лжи ребенок. Отведя взгляд в сторону, невнятно забормотал:
- Видите ли, в чем дело... так получилось, что... Короче, я действительно звонил Холодовой после конфликта. Извинился за пощечину. Понимаете, ударить женщину... Что касается Реваза, то это Санин знакомый еще с омской поры.
- Кто он такой?
- Реваз Давидович Степнадзе. Пенсионер. Живет в Новосибирске на Затулинском жилмассиве, по улице Зорге. Летом подрабатывает проводником в пассажирских поездах. Измучил Саню своими заказами на дефицитные книги.
- А вы что заказывали Ревазу Давидовичу в Адлере? - сделав ударение на слове "вы", опять задал вопрос Антон.
Деменский растерялся:
- Фруктов... просил привезти.
"Кажется, нашелся мужчина кавказской наружности", - с облегчением подумал Бирюков, отыскивая в следственных материалах телеграмму из Адлера. Найдя ее, протянул Деменскому.
- Прочтите, пожалуйста, вслух.
- "Заказанное достал встречай Реваз", - без пауз, монотонно проговорил Юрий Павлович.
- Встретили?
- Я ведь в Свердловске был. Впервые вижу эту телеграмму.
Антон помолчал:
- Неужели, Юрий Павлович, фрукты в Адлере стали такой редкостью, что их непременно надо доставать?
Деменский ошеломленно уставился в телеграмму:
- Не знаю, почему Реваз Давидович так написал. Конечно, правильнее было бы: "Заказанное купил"... - И вдруг, словно догадался: - Степнадзе, вероятно, слабо разбирается в тонкостях русского языка. Видимо, в его понимании "купил" и "достал" - одно и то же.
Исподволь наблюдая за Деменским, Бирюков подметил характерную деталь: как только разговор зашел о Степнадзе, Юрия Павловича вроде подменили. Он стал походить на человека, не привыкшего лгать, но волею сложившихся обстоятельств вынужденного это делать. Чтобы проверить свое предположение, Антон решил перевести разговор на другое:
- Где вы в Свердловске жили?
- У двоюродной сестры, на улице Минометчиков, тридцать восемь... быстро ответил Деменский и, назвав номер квартиры, с явным облегчением добавил: - Можете проверить.
- Проверим, - убирая телеграмму, сказал Антон. - Как фамилия вашей сестры?
- По мужу Донаева, Анна Сергеевна.
- Когда вы появились в Новосибирске?
- Двадцать первого августа утром прилетел.
- Не ошибаетесь?
Первый раз за время разговора Юрий Павлович чуть-чуть улыбнулся:
- Я в здравом уме и трезвой памяти.
Бирюков недолго помолчал:
- По имеющимся у нас сведениями, двадцать первого августа вы из Свердловска никуда не улетали.
На лице Деменского снова появилась растерянность, однако он быстро с ней справился и с наигранным пафосом воскликнул:
- Правильно! Двадцать первого из Свердловска я не улетал, я из Челябинска в Новосибирск прилетел. Понимаете, как получилось... Когда защитил диплом, время еще оставалось... Решил навестить старых челябинских друзей и почти двое суток у них провел. Ездили на природу...
- С Холодовой там встречались?
- Нет. Зачем мне с ней встречаться? - торопливей, чем следовало, ответил Деменский и сразу посмотрел на графин с водой. - Разрешите?..
- Пейте на здоровье.
Юрий Павлович, чуть не расплескав воду, наполнил стакан, поднес его ко рту и опорожнил такими крупными глотками, словно несколько суток кряду страдал от жажды. Когда он сел на прежнее место, Бирюков пригласил в кабинет понятых и разложил на столе несколько протоколов с наклеенными и скрепленными печатью фотографиями, среди которых был снимок Сипенятина. Объяснив суть дела, попросил Юрия Павловича внимательно посмотреть фотоснимки и сказать, не знает ли он кого-либо из сфотографированных.
На лице Деменского появилось такое напряженное выражение, как будто его внезапно попросили решить в уме неимоверно трудную задачу. Долго, слишком долго рассматривал Юрий Павлович фотоснимки, но так никого на них и не признал. Отпустив понятых, Антон посмотрел Деменскому в глаза:
