Усталый, наполовину затопленный паникой мозг Мухи цеплялся за призрачную надежду, что Забродов может все исправить.
Он схватил с полки в ванной чистое полотенце, выскочил в прихожую, но тут же вернулся и заменил полотенце на другое, побольше. Когда он вошел в гостиную, Забродов уже расстегнул на Игоре рубашку и плотно прижал к ране носовой платок. Кисти рук у него были в крови, как в перчатках. Вагин подал ему полотенце и помог подсунуть его под спину раненого.
- Прости, командир, - бормотал он, осторожно приподнимая тяжелое, безвольно обмякшее тело. - Я не хотел, веришь? Я никого не хотел убивать, меня заставили... Вареный, гад, старая мразь, это все он. Ты мне веришь, командир?
- Перестань трепаться, - процедил Забродов. - В милиции расскажешь, кто тебя заставил и чего ты хотел.
- Расскажу, - сказал Вагин. - К черту, надоело! Все расскажу, как на духу. Только бы Тарас не помер.
Вдвоем они пропихнули полотенце под спину Тарасова, и Илларион попытался стянуть концы полотенца у него на груди. Полотенце было коротко, концы не сходились.
- Ч-ч-черт, - выругался Илларион. - Еще одно давай! И вызови "скорую", он же кровью истечет, пока мы возимся.
- У меня телефон не работает, - ответил Вагин. - Мы его разбили, когда дрались.
- На, - сказал Илларион, протягивая ему мобильник. - И шевели задницей!
Вагин выскочил из комнаты, на ходу набирая номер и в спешке попадая пальцем не в те кнопки.
- Потерпи, - тихо сказал Тарасову Илларион, прижимая к ране пропитавшийся кровью платок. - Все будет нормально.
Он слышал, как возится в ванной, роняя какие-то флаконы, Вагин. Чертов идиот, похоже, совсем забыл про то, что нужно позвонить. Илларион уже открыл рот, но тут Вагин заговорил.
- Алло, "скорая"? Срочно пришлите машину по адресу...
Он вдруг замолчал, и в наступившей тишине Забродов отчетливо услышал негромкий хлопок, словно кто-то очень аккуратно откупорил бутылку шампанского. Потом послышался шум падения чего-то тяжелого, снова задребезжали опрокинутые флаконы, раздался громкий хруст, а через секунду в прихожей хлопнула входная дверь.
Забродов выскочил в прихожую, понимая, что опять опоздал. Вагин лежал на пороге ванной, все еще сжимая в руке полотенце. Растоптанный чьим-то тяжелым ботинком телефон валялся рядом жалкой кучкой пластмассовых обломков и микросхем. Линялая футболка Ватина была пробита точно посередине груди, и на ней уже распускалось жутким красным цветком кровавое пятно.
Илларион метнулся к двери, жалея, что не догадался прихватить из гостиной пистолет Вагина, но тут Вагин издал булькающий хрип и прошептал:
- Стой, капитан. Не.., успеешь. Иди сюда.
Илларион понял, что действительно не успеет. Он подошел к Мухе и опустился перед ним на корточки.
- Сейчас перевяжем, - сказал он, хватая в руки полотенце.
- Не валяй дурака, капитан, - просипел Муха. - Сейчас подохну. Туда мне.., и дорога. Слушай. Стрелял мент. Капитан Нагаев, из отделения.., возле Белорусского вокзала, номер.., не знаю. Работает на Вареного. Невелика птица, но кое-что.., знает. Торопись, инструктор.
По-моему, эти суки.., рубят концы. И еще. В стенном шкафу старая куртка.., синяя. Во внутреннем кармане бумажки. Забери, пригодятся. Там.., интересно... Лихом... не поминай.
- Не буду, - сказал Илларион, но Виктор Вагин его уже не услышал.
***
Приказ, полученный капитаном Нагаевьм от Вареного, был четким и недвусмысленным. Кроме приказа, капитан получил от Вареного еще кое-что, а именно пистолет "ТТ" с длинным глушителем и несколько стодолларовых купюр на такси, как сказал Вареный.
Он вышел из каминной, на ходу распихивая все это хозяйство по карманам. Пустая кобура раздражающе хлопала расстегнутым клапаном в такт шагам. В вестибюле Нагаев зло выдернул из рук вечно ухмыляющегося Кабана свой табельный "Макаров" и коротким сильным толчком загнал его в кобуру. Кабан уже держал на растопыренных руках его форменную утепленную куртку, с шутовской угодливостью подавшись вперед и далеко отставив круглый, туго обтянутый штанами зад.
- Пожалте, - прошелестел он, пародируя холуйскую манеру гардеробщика из дорогого кабака, - будьте любезны.
Нагаев отобрал у него куртку и так яростно вогнал руки в рукава, что затрещали швы под мышками.
- Уйди, рожа, - сказал он Кабану, сдергивая с вешалки фуражку, - пока я тебе бубну не выбил.
- А ручку позолотить? - осклабился Кабан. Этому идиоту почему-то было весело, и Нагаев снова испытал сильнейшее желание вбить ему зубы в глотку до самой прямой кишки.
- Отвали, - сквозь зубы процедил капитан. - Не доводи до греха, придурок.
В ушах у него все еще звучал уверенный, с аристократической ленцой голос Вареного. Старый упырь, как обычно, сидел у камина, почти засунув в огонь свои тощие ноги и укрывшись пледом, как какой-нибудь престарелый король Уолл-стрит. Нагаеву иногда казалось, что он так и живет в этом своем кресле, не выходя оттуда даже на ночь. Еще ни разу капитану не удавалось увидеть Вареного в другой позиции или хотя бы без этой его вечной тонкой сигареты, которая всегда дымилась у него в пальцах и, казалось, никогда не сгорала до конца.
- Муху надо кончать, капитан, - говорил Вареный, даже не поворачивая головы. - Прямо сейчас, не откладывая ни на минуту. Он нам больше не нужен, а знает он слишком много. Поезжай и сделай в нем дырку.
- Почему я? - угрюмо спросил Нагаев. Он знал, что спорить бесполезно, но удержаться просто не мог: начиная работать на Вареного, он вовсе не собирался становиться одним из его "быков"
- Потому что я так решил, - не повышая голоса, ответил Вареный. - В следующий раз, когда вздумаешь разевать пасть, вспомни, что все мы смертны.., и ты в том числе. Пушка в ящике стола, бабки в соседнем.
Видишь, как я о тебе забочусь?
- Вижу, - буркнул Нагаев.
Беря из ящика тяжелый вороненый "ТТ" с глушителем, он пережил что-то вроде сна наяву или, говоря простым языком, галлюцинации. Галлюцинация эта была такой яркой и реалистичной, что капитан испугался. Он вдруг увидел, как медленно, не торопясь, поднимает пистолет и стреляет в виднеющийся над спинкой кресла затылок. Оснащенный глушителем пистолет негромко хлопает, и зловонные мозги Вареного веером разлетаются во все стороны, прилипая к стенам и с шипением падая в камин... Нагаев поморгал немного глазами, прогоняя это сладостное видение. Пристрелить эту сволочь было бы легко, но что делать потом? У Вареного есть друзья, и есть кто-то на самом верху, глубоко заинтересованный в том, чтобы Вареный сделался государственным деятелем... Это не говоря о том, что, убив Вареного, придется снова сесть на голый оклад. Как говорится, жить плохо, но недолго.
Он так и не выстрелил, и теперь, раздраженно сбегая с крыльца, не был уверен в правильности сделанного выбора. Капитан отлично знал, что никакие заслуги перед Вареным не спасут его, когда в нем отпадет нужда.
Вареный платил щедро, но работа на него сильно напоминала жизнь в кратере действующего вулкана - стоит зазеваться, и ты уже обуглился.
Когда золотисто-коричневая "десятка" капитана выкатилась за ворота и скрылась за углом, в кармане у Кабана зазвонил телефон. Кабан вынул трубку и поднес ее к уху. Выслушав распоряжение хозяина, Кабан коротко и четко, по-военному, повторил его, убрал телефон в карман и только после этого позволил себе, удовлетворенно улыбнуться. Полученный приказ полностью соответствовал его собственному желанию, и в следующие десять минут он развил лихорадочную деятельность, обзванивая членов своей бригады и отдавая четкие распоряжения.
Уже через полчаса он стоял на углу Столешникова переулка и Тверской. Вскоре возле него остановилась старая "ауди" отвратительного салатового цвета, который резал глаза даже сквозь покрывавшую борта грязь.
Дверца машины гостеприимно распахнулась, и Кабан, недовольно морщась, забрался на переднее сиденье.
В салоне было накурено, но даже сквозь табачный дым уверенно пробивался густой, неистребимый аромат дизельного топлива.
- Вот дерьмо, - проворчал Кабан, поудобнее устраиваясь на сиденье. На какой свалке вы ее подобрали?
- Не бухти, Кабан, - сказал сидевший за рулем Белый. - Сам же сказал ненадолго. Да и времени не было, чтобы выбрать тебе лимузин. Зато этой тележки, может, еще неделю не хватятся.
- Неделю? - переспросил Кабан. - Ну, нет, я на этом корыте неделю ездить не собираюсь. Через часок мы от него избавимся.., и не только от него.
- Куда ехать-то? - спросил Белый, которого вся эта лирика вгоняла в депрессию.
Кабан назвал адрес, и светло-зеленый автомобиль, тарахтя изношенным дизельным движком и отчаянно дымя, устремился по Тверской в сторону Садового кольца.
Капитан Нагаев тем временем уже входил в подъезд знакомого дома. На крыльце он на секунду остановился и быстро покосился по сторонам. Все было спокойно, редкие прохожие торопились по своим делам, не обращая внимания на высокого, сложенного как боксер-тяжеловес капитана милиции. Нагаев бросил под ноги окурок и вошел в подъезд, придерживая за пазухой норовящий выскользнуть и брякнуться на пол пистолет.
