– Я завтра вернусь.
Где-то на юге, в той стороне, где располагался штаб Черчилля, застрекотал пулемет. Одинокой искрой фейерверка взлетела по дуге осветительная ракета. Несколько отрывочных выстрелов – и снова темнота и тишина.
Великая тьма лежала впереди, скрывая три огромные армии – людей, съехавшихся со всего земного шара, чтобы убивать и калечить друг друга. Тоскливым предупреждением прозвучал гудок локомотива – Ватсон не сумел определить, с какой стороны фронта он донесся. Да и неважно – одинокий испуганный вскрик подходил любой из армий. Он был осязаемым выражением отчаяния. И, словно отвечая голосу войны, запел соловей – соперничая с грохотом орудий, напоминая каждому, кто его слышал, что мир природы еще жив и сопротивляется усилиям человека окончательно стереть его с лица земли.
– Берегите себя, майор.
– Если что, я оставил несколько писем…
Она закрыла ему рот пальцем. Каким теплым он показался его озябшим губам!
– Тсс… они дождутся вашего возвращения.
Когда она отняла палец, в губах остались звенящие мурашки.
– Они у меня в комнате на умывальнике. Всего два.
– Кому одно – догадываюсь.
– Догадаться нетрудно, – признал Ватсон. Холмсу будет интересно узнать, что он почти сумел раскрыть дело.
– Порвете, когда вернетесь. Сами ему расскажете. А второе?
– Вам.
– Мне? Зачем…
– Тсс, теперь ваша очередь помалкивать. Мне нужны кое-какие услуги, миссис Грегсон. Просить о них я могу только вас.
Миссис Грегсон беззвучно пошевелила губами. Что за услуги? И это все? Она разрывалась между разочарованием – такое будничное объяснение! – и радостью, что под ним может скрываться что-то большее, пусть даже немногое. В конечном счете, она просто растрогалась. Коснулась ладонью его щеки. Он не отстранился.
– Тогда окажите мне ответную услугу?
– Какую же?
– Назовите меня Джорджиной.
Он хотел ответить, но палец опять закрыл ему рот.
– При следующей встрече, майор. А теперь идите.
Она проводила его взглядом до будки, где сидели саперы. Майор показал нарукавную повязку и махнул рукой на восток, в сторону фронта. После короткого спора сапер пожал плечами и взялся за работу. Они пристегнули носилки к свисающей с каната подвеске в виде перевернутой «Г» и отступили, давая ему взобраться. Ватсон залезал неуклюже, хотя она заметила, как он старается держаться прямо. Один из саперов повернул рубильник, мотор взвизгнул, и канат дернулся, преодолел инерцию и пошел, унося лежащего Ватсона навстречу бою.
Когда одинокий ездок со скрипом и лязгом скрылся в темноте, миссис Грегсон вздрогнула. Как говорится: будто кто-то наступил на ее могилу. Оседлав мотоцикл, она завела мотор резким ударом ноги, тщетно пытаясь отогнать недоброе предчувствие.
69
В первой попавшейся им воронке стояла зеленая гнилая вода. Пузыри газа были виды даже в слабом лунном свете – что-то там разлагалось в глубине. Человек или животное – неизвестно. Крыса, большая и толстая, как мяч для регби, шмыгала по краю зловонной лужи.
– Дальше, – спокойно приказал де Гриффон.
Рядовой Фаррер тоскливо оглянулся на витки проволоки у своих окопов.
– Ну-ну, Фаррер, – утешил его капитан, – думайте об отпуске, который полагается за языка.
– Да, сэр. – Голос, доносившийся от вычерненого лица, был слабым и безрадостным.
Уговор, на котором они недавно сошлись, здесь, на ничьей земле, представлялся уже не таким соблазнительным. В любую секунду небо могло вспыхнуть разоблачительным светом, а пулемет – плюнуть в них очередью. Ощущение беззащитности сжимало сфинктеры и расслабляло мочевые пузыри. Фаррер боялся, что его вырвет.
– Ну! – Де Гриффон пригрозил ему револьвером. – Идем!
Они проползли по ледяной жиже до следующей ямы и скатились в нее. Тогда-то у Тагмана и случился первый припадок.
– Гос… – вскрикнул было он, но рука де Гриффона зажала ему рот.
– Ради бога, парень, – прошипел де Гриффон. – Хочешь, чтобы нас всех перебили?
Но Тагман уже бился, вскинув сведенные когтями руки. Судорога, как видно, была мучительной. Круглые от страха глаза в сочетании с вымазанным ваксой лицом придавали ему сходство с мюзик-холльным менестрелем.
– Что за хрень с ним творится?
Моултон, которому только-только исполнилось восемнадцать, от испуга едва шептал. Тагман застонал, задергал ногами, словно вращал педали велосипеда. Де Гриффон придержал его за лодыжки.
– Слушайте, вы двое. Отправляйтесь дальше, до… – Сняв фуражку, он рискнул высунуть голову из воронки. Стальных касок старались не носить – звякнув, они могли навлечь вражеский огонь. – До того поваленного дерева. Видите? Хорошее укрытие. Только остерегайтесь растяжек и ловушек, ясно? Я заберу Тагмана обратно и скоро к вам вернусь.
– А нельзя всем вернуться?
– Без разговоров. Вперед, вы оба!
Молодые солдаты с сомнением переглянулись. Де Гриффон навел на них револьвер:
– Ну! Если вернемся с пустыми руками, рассвет встретите на пушечном лафете.
Рядовые знали, что капитану полевое наказание номер один в любом случае не грозит. Виноватыми в неудаче будут они, низшие из низших.
– Как же вы его дотащите, сэр?
– А ты как думаешь? На плечах. И вернусь, оглянуться не успеете. А теперь ступайте.
Он проводил взглядом двоих, метнувшихся к новому укрытию, словно сам сатана пнул их в зад. И рассмеялся этой мысли. Сатана и есть, только они не знают.
Потом де Гриффон занялся Тагманом. Вытащил из кармашка портупеи прихваченный в блиндаже бильярдный шар, рукой в перчатке разжал капралу зубы и затолкал шар в рот. Свой шарф использовал вместо кляпа: обвязал вокруг головы, затянув рот и подбородок. И пнул солдата, когда тот забился.
Склонившись к самому уху Тагмана, горячо выдохнул:
– Проверим, как держит.
Достав из ножен короткий штык-нож, капитан по рукоять вонзил его Тагману в бедро. Тот выгнулся всем телом от боли, но изо рта не вылетело ни звука, только слезы хлынули из глаз, соскальзывая по сапожной смазке на щеках.
– Вот и хорошо.
Пулеметная очередь на юге, в отдалении. Так-так-так. Там тоже какие-то бедолаги…
– Это, конечно, ром. Яд обычно начинает действовать примерно через час. Дозу ты получил порядочную, так что времени не так уж много. Я хочу тебе кое-что рассказать. Готов? – Де Гриффон провернул нож в ране, и Тагман дернулся. – Готов? Хорошо. Я начинаю.
– Что значит – ушел? – возмутился Ватсон.
Майор Тайлер пожал плечами. Они стояли в блиндаже, недавно покинутом де Гриффоном. Ватсон взял из самодельной пепельницы окурок. Еще теплый.
– Он ушел только что. Почему вы его не задержали?
– Получив ваше сообщение, я сразу попытался связаться с первой линией, – объяснил Тайлер. Он был на удивление молод для своего чина, а ланкаширский выговор в его речи почти не прослушивался. – Но немцы перерезали провод. Ни черта не вышло. Телефонисты сейчас пытаются восстановить связь. Тогда я послал за ним молодого Ферли. – Майор кивнул на юного субалтерна в модной полушинели «Йелтра» и высоких сапогах от «Харрода». Армейское предписание не касаться бритвой верхней губы было не для него – пушок под носом едва ли заслуживал названия усов. – Но де Гриффон уже ушел за языком.
– За чем? – не понял Ватсон.
– Захватить хоть одного врага живым. Если получится, больше одного. Нам неообходимо узнать, откуда у них столь точные сведения о наших перемещениях. Такие группы высылают довольно часто. Из добровольцев. Которых вечно не хватает, поэтому, когда де Гриффон вызвался…
Он замолчал – неподалеку разорвалась мина, с потолка посыпалась пыль и солома.
– Только спать мешают, – оценил Тайлер. – Не дают прийти в себя. Так вот, вероятно, капитан де Гриффон вернется к рассвету.
«Нет, не вероятно», – подумал Ватсон и сказал:
– Он не де Гриффон
– Если вам верить. Право, майор Ватсон, вы рассказали странную историю.
Спорить не приходилось:
– Да, странную. Как я понимаю, он пошел не один?
– Нет, конечно. Лейтенант Ферли, вам известен состав группы?
– Сэр… – звонко отозвался субалтерн. У мальчика еще не сломался голос. – Группа маленькая, всего четверо. Капитан, капрал Тагман, рядовые Фаррер и Моултон.
Ватсон застонал.
– Что такое? Вы их знаете?
– Нет-нет, лично не знаю. Но вот что я вам скажу: когда он вернется – если вернется, – он будет один.
– Как вас понимать?
Ватсон больше не слушал майора.
– Лейтенант Ферли, как они пробирались на нейтральную полосу?
– Через свежий подкоп, сэр. Саперы прорыли мину, как только стемнело. Подкоп под проволокой – это только на день или два, потом фрицы разнюхают и забьют в него концентрированный заряд. То есть связку из шести ручных гранат. Мы с их минами поступаем так же, только используем разрывные Миллса. На том конце лесенка – выскакиваешь наверх, и ты на месте. Пресловутая ничья земля. Если вам туда надо. Я побывал несколько раз, и с меня, скажу вам, хватит.
