— Сколько ты ему отдел?
— Все, что у меня было. Семьдесят песо. Он просил сто. Тео, нам сюда!
Рамон был полон оптимизма, однако он не знал, ни как выглядит Алехандро, ни названия его лодки, так как мальчишка, получив свои деньги, не стал долго задерживаться, чтобы сообщать такие подробности. Теодору напекло голову. Рамон задержался на набережной и подошел к старику, что сидел на носу своей лодки и аккуратно сматывал бечеву.
— Buenos dias. А вы, случайно, не знаете, где я могу найти лодочника Алехандро? — спросил Рамон.
— Алехандро-то? — хрипло и несколько удивленно переспросил старик. А затем встал и указал направление. — Его лодка должна быть вон там, дальше по причалу.
Еле переставляя заплетающиеся ноги, Теодор покорно брел вслед за ним, мучительно раздумывая над тем, следует ли настаивать на том, чтобы при разговоре присутствовал представитель полиции или нет. А что если это был всего лишь очередной ложный след, такой же неопределенный и бессмысленный, как недавняя "наводка" на Пье-де-ла-Куэста?
— Тебе не хочется ехать? — спросил Рамон. — Тогда я пойду один.
— Ехать с тобой мне хочется, и даже очень. Если парень действительно здесь, то я хочу, чтобы ты увидел его, и сам хочу быть в этот момент поблизости!
Шесть или восемь лодок покачивалось на волнах у причала, их носы были обращены к набережной, но лишь двое человек оказалось поблизости.
— Алехандро? — окликнул Рамон, обращаясь к ним.
Оба они уставились на него, а затем один из них указал на грязную и с виду пустую лодку.
— Он спит, — объявил один из лодочников и, смачно харкнув, сплюнул за борт.
Рамон наклонился перед указанной лодкой и, ухватившись за бечеву, подтянул её поближе к причалу.
— Алехандро? Алехандро?
Двое лодочников безмолвно наблюдали за этой картиной.
Из крошечной каюты, дверь которой была открыта, сначала раздался недовольный стон, а затем с койки свесились чьи-то босые грязные ступни. Едва нос лодки коснулся причала, Рамон проворно спрыгнул на крошечный ют. Из каюты на него глядела небритая, щурившаяся с просонья физиономия.
— Ты кто?
— Меня зовут Отеро, — тихо ответил Рамон. — Сеньор, мне необходимо срочно попасть на лодку Мигеля Гутирреса. Вы меня отвезете? Я друг.
— Друг Мигеля? Что-то я вас не припомню, — подозрительно пробормотал он, все ещё не успев как следует проснуться. Затем заметил стоявшего на причале Теодора, и на его лице появилось настороженное выражение искушенного жизнью человека. — Но это не так уж важно, приятель, потому что я не знаю, где Мигель. Он здесь вот уже дня три, как не появляется. А мне тут полиция не нужна. Я никаких не законов не нарушал. — И он взмахнул рукой, давая понять Рамону, что разговор окончен.
— Так ведь я не из полиции. Я друг... знакомый Сальвадора Инфанте. Мы оба с ним очень дружны.
Обитатель каюты окинул взглядом пристань.
— Так вы не из полиции?
— Разве я похож на вонючего легавого?
Оставаясь стоять, согнувшись в низком дверном проеме каюты, Алехандро поманил Рамона к себе.
— Возможно, я и знаю, где найти Мигеля. А сколько ты мне заплатишь, если я отвезу тебя к нему?
— Двести песо.
— Ха! — Но было видно, что он явно обдумывает поступившее предложение, что-то бормоча себе под нос и нервно почесывая в паху. — Do' cien pesos.[45] И чтобы я за такие гроши рисковал собственной шкурой... Кстати, разве я вообще говорил, что знаю где он?
— Приятель, я не из полиции! Взгляни сам. У меня нет оружия.
Лодочник бросил взгляд на карманы брюк Рамона, затем похлопал по карманам его пиджака, который тот держал перекинутым через руку. Затем жестом велел подойти Теодору. Теодор ступил с причала на ют и был подвергнут той же процедуре.
— Шесть сотен, — спокойно сказал Алехандро и, прищурившись, поглядел на Теодора. — И деньги вперед.
— Вы их получите. Но сначала мы хотим увидеть Инфанте, — ответил Теодор, и Алехандро покачал головой, отвел взгляд и сплюнул. — Ладно, если вы не верите, что я расплачусь с вами в конце поездки, то можете считать, что мы вас ни о чем не просили. И тогда уж вам точно не видать этих денег, как своих ушей! — продолжал Теодор. — Подумайте сами! Ну когда ещё у вас будет возможность получить практически ни за что целых шестьсот песо?
Лодочник начал было что-то говорить в ответ, но, видимо, раздумал и досадливо замолчал. А в следующий момент перешел к активным действиям, вернувшись в каюту и сняв крышку с небольшого мотора.
— Пьяный ублюдок, будь ты проклят, — бормотал он себе под нос.
Рамон отвязал бечеву от кольца в стене причала. Когда лодка отчалила от берега, Алехандро долгим взглядом окинул пристань и даже помахал кому-то на прощание.
Они направились в сторону пролива. Алехандро проворчал, что если кто-нибудь спросит у них, куда это они направляются, то они идут в Пуэрто-Макес, чтобы полюбоваться с моря видом тамошнего великолепного отеля, и устало усмехнулся, вытирая ладони о грязные шорты. Они обогнули один из двух мысов у входа в залив и повернули на юг. Справа от них теперь простирались бескрайние голубые дали Тихого океана. Морской простор был пустынен, если не считать танкера, одиноко маячившего у самого горизонта. Теодор не сводил взгляд с береговой линии. На волнах у берега покачивались два или три крохотные лодчонки.
— Далеко еще? — спросил Рамон.
Алехандро взмахнул рукой, приподнял свою засаленную фуражку и почесал седеющие волосы.
— Далеко. Далеко за Маркесом.
— Он на лодке в открытом море или у берега?
— Увидете сами.
— А какого цвета та лодка?
— Ну вот! Достали уже своими вопросами! — отмахнулся Алехандро с таким видом, словно разговаривал с надоедливым ребенком.
Кивнув в сторону берега, Алехандро объявил, что они проплывают Пуэрто-Маркес. Город издали казался совсем крошечным, и был расположен в глубине небольшой бухты. Лодка же проследовала дальше. Рамон сидел на носу судна, устремив взгляд в даль, на подернутый дымкой горизонт. Маленьких лодок больше ни с какой стороны видно не было. Теодор бросил взгляд на Алехандро. Его суровое, широкое лицо покрывал темный загар, придававший коже цвет обожженного кирпича, и выражение его было самым что ни на есть невозмутимым. Сказать откровенно, он производил впечатление прожженного мошенника. Теодор был почти уверен, что, покатав их на своей лодке ещё около получаса, он остановится и заявит, что "пепита", должно быть, снялась с якоря и ушла на другое место, после чего затребует свои шестьсот песо и, может быть, даже доставит их обратно на пристань. А может быть и нет.
Алехандро же тем временем слегка развернул свое судно в сторону берега, где стояли на якоре три небольшие парусные лодки, и даже немного сбавил скорость. Но они проплыли мимо, а разделявшее их растояние было слишком большим, и Теодор не смог прочитать их названия. Затем они подошли ближе к берегу, так что на верхушках некоторых пальм уже можно было разглядеть гроздья зеленых кокосовых орехов. Это было дикое, безлюдное место. Три маленьких лодки остались далеко позади. А затем, за выступом скалы, Теодор заметил нос небольшого судна, выкрашенного не то в голубой, не то в серый цвет.
— Это оно? — спросил он.
Алехандро невозмутимо кивнул. Он резко взял вправо, обходя стороной прибрежные камни. Небольшая светло-голубая лодка мирно покачивалась на волнах, её тонкая мачта была неподвижна. Алехандро встал и поднес ко рту сложенные рупором руки.
— Oiga! Miguel![46] — радостно закричал он.
В ответ — тишина. Но затем на "Пепите" открылась дверь каюты.
— Dos amigos![47] — крикнул Алехандро. ".... amigos," — вторило ему эхо на берегу.
На "Пепите" кто-то что-то прокричал в ответ, но слов было не разобрать, а затем на палубе появился смуглый человек в светло-голубой рубашке, которая была того же цвета, что и лодка. Он по-хозяйстки оперся о низкое ограждение на борту, всем телом подаваясь вперед.
— Алехандро? Кто это с тобой?
— Это приятели мальчишки. Так что, заткнись и не возникай, — ответил Алехандро. Теперь он заглушил мотор и со скучающим видом глядел на пустынный берег.
Мигель шагнул в сторону каюты. Похоже, на ногах он держался довольно неуверенно. Когда же он снова отступил от двери, то Теодор заметил голову и узкие плечи Инфанте, выглядывавшего у него из-за спины. На его лице было написано неподдельное удивление. Сказав что-то человеку в голубой рубашке, парнишка нервно подался назад, словно собирался снова скрыться в каюте.
Рамон теперь стоял на носу лодки в полный рост.
— Скажите ему, что я друг! — крикнул он, обращаясь к шкиперу "Пепиты". — Меня зовут Рамон Отеро!
— Отеро! — Похоже, пацан и сам услышал его. — Нет, только не это! Не пускайте его! Какого черта вы его, вообще, приволокли сюда, чертовы придурки! — Последовала длинная бранная тирада.
