очередной раз я нарушила его указания, обманув его, ушла среди ночи на школьную вечеринку, которая была устроена без учительского согласия. Тогда влетело всем школьникам, даже тем, кто не посетил её. Я неожиданно стала новым предметом обсуждения в Тенебрисе. Я начала получать сообщения на электронную почту, что всем жаль меня и мою семью. Я ещё не умерла, но жители Тенебриса уже приходили к нам в дом с подарками и сожалениями.
Но верили в мою смерть далеко не все. Дочь шерифа под опасностью. Звучит и правда глупо. Многие думали, я покину город, но я предпочла остаться. Мы с командой отца вместе пришли к решению, крайне сложному и необходимому каждому из нас.
Отряд полиции приступил к плану С. Впервые в жизни я была посвящена в него и впервые в жизни стала его основной составляющей частью.
— Возможно, маньяк ещё и хакер, — сказала я, когда мы с полицейским отрядом собирались в кабинете отца. Нас было шесть человек, и впервые кто-то из них слушал меня, в особенности отец.
— Откуда такие выводы? — спросил отец.
— Я писала в чат друзьям, что нахожусь у Тони. Как ещё маньяк мог узнать о том, что я у него?
— Только прочитав эти сообщения, — размышляя, сказал Усач-Бородач.
— Если я напишу в чат ещё раз, что остаюсь дома на небольшой промежуток времени, есть вероятность, что он придёт к нам домой и вы сможете поймать его.
Я ждала, что отец будет возражать, но, на редкость, он отреагировал довольно спокойно.
— Это опасно, — раньше него сказал Тони.
— Если отряд полиции будет дома, то нет, — ответил ему мистер Робинсон.
— У него есть пистолет, он может стрелять с улицы, и он сможет пробить стекло в окне, как вы собираетесь ловить его в таком случае.
Я посмотрела на отца, на его долгие раздумья о моих словах и о словах Тони.
— У нас дома стоят пуленепробиваемые стёкла, — сказал он. — Но это не важно, потому что я в любом случае против такого плана.
— Что, если Белл просто напишет в чат, что находится дома. На самом деле, ей не обязательно там оставаться, она может уехать в другой город, — предложил Тони.
— Стэн, я понимаю тебя, — начал говорить Усач. — Любой был бы против такого плана, но мы должны делать что-то, чтобы защитить и других жителей тоже.
В кабинете нависла тишина. Если все совещания в участке проходили именно так, то я даже не знаю, как полиция приходила к каким-либо решениям вообще.
— Маньяк в сотый раз показал нам, что он не глуп. И если Белла покинет город, а в сети будет писать другое, он сумеет догадаться. Он сможет догадаться и о ловушке, которая будет поджидать его. Откуда у вас такое самомнение, что он окажется обычным глупцом, когда он несколько раз показывал нам свою смекалку?
Все снова замолчали. Многие устремились взгляд на меня, прося сделать что-то, что могло бы переубедить отца.
— Я буду дома. Дома будет отряд и мама. Дома можешь быть и ты. Если ты останешься, это будет опасно? — спросила я.
— Он поймёт, что тут что-то не так. Давайте остановимся на плане В, дождёмся хакера из Сиэтла, который покажет нам, кто ещё заходил на страницу моей дочери.
— Хакера надо ждать не менее двух недель, — ответил Робинсон. — Ты же сам понимаешь, Шеф, план С, пожалуй, единственное решение в таком случае.
— Брэдли же учится на программиста, — снова сказала я. — Можно попросить его, если он не сможет сделать это сам, тогда попросит кого-нибудь из знакомых.
— Программист и хакер — это разные вещи, — ответил мне Тони.
— Ты думаешь, что в университете Сиэтла не найдётся никого, кто сумел бы вычислить номер компьютера, с которого был выполнен заход?
Я знала, отцу не нравилось то, что его дети были привязаны к расследованию, но ему нужно было мириться с этим. Он шериф, и то, что на протяжении долгих рабочих лет ему ни разу не приходилось делать столь сложных решений, не оправдывает его. Вопреки себе, он должен был пойти на это.
— Я позвоню Брэдли после совещания. Что касается Белл, я против. И это мы ещё не спросили Вуд, она тем более не придёт в восторг от этого.
Отец встал со стула и поспешил уйти. Взглядом обведя его коллег, я увидела, каким разочарованным взглядом они смотрели ему вслед. Я знала о чём они думали: такой человек, как мой отец, не имеет права называться их начальством. Но что поделать, если помимо шерифа, он был ещё и отцом.
— Стой, пап, — я побежала за ним.
Он становился на улице, возле машины, но не открыл её, дожидаясь моих слов.
— Почему? — спросила я.
— Ты ещё спрашиваешь? Почему, интересно, я не хочу подвергать тебя опасности? Ты только думаешь, что отряд будет дома и сможет спасти тебя, но это не так, понимаешь, не так. Это лишь иллюзия того, что они защитят тебя. Где гарантия, что маньяк не выстрелит в тебя раньше, чем мы в него?
— Я не об этом. Почему ты не можешь смириться с тем, что я уже взрослая. Мне через год восемнадцать. Ты думаешь, во взрослой жизни мне не будет угрожать опасность?
— Но пока я могу предотвратить это, я буду стараться до последнего.
— Ты можешь поймать его, понимаешь ты это или нет? Дай мне, пожалуйста, хотя бы раз в жизни сделать что-то действительно полезное!
Меня терзали мысли о том, что до своей смерти я не сделала ничего стоящего. Умирать мне не хотелось, но и умирать, зная, что в своей жизни я не совершила даже малейшего подвига, даже его попытки, я не хотела тем более.
— Когда я был юн, и шерифом был совсем другой человек, наш отряд ловил преступника. У нас был похожий план, приманкой была одна девушка из университета, в котором я учился. Мы были уверены, что всё идеально. И мы поймали преступника, но девушку спасти не удалось. Понимаешь, быть приманкой это правда очень опасно.
— Но ведь это не значит, что все приманки умирают.
— Почему ты так хочешь этого?
— Потому что я не хочу, чтобы убийства продолжались.
Отец посмотрел на меня, как на взрослого человека, такого умного и смелого, почти как он.
— Когда ты успела стать такой смелой? — спросил он.
Я улыбнулась. У меня это было в генах. Он тоже был смелым, смелее меня, ведь он, вопреки своему страху, дал согласие на проведение операции.
***
В доме всего было четыре полицейских. Тони, Усач-Бородач, Робинсон и Джи-Джи.
