Я рассказал ему, откуда звоню и почему.
— Убийство и похищение! Тебя можно поздравить.
— Похищение может быть и ложным. Тома Хиллмана, предполагаемую жертву, видели с погибшей женщиной пару недель назад.
— Сколько, ты говоришь, ему лет?
— Семнадцать. Но он выглядит старше своего возраста. — Я детально описал Тома. — Он мог уехать с Брауном и по своей воле, и насильно. Пока неясно.
— Или не уехать вовсе, — сказал Арни.
— Да.
— Ты знаешь этого парня?
— Нет.
— Я думал, может, ты знаешь его. О’кей. Откуда взялся этот фотограф — Гарольд Харлей?
— Харлей может оказаться и самим Брауном. Или может знать Брауна. Его карточка — пока единственная улика, которая у меня есть. Ну и еще номер машины из Айдахо. Я хочу попросить тебя о двух вещах. Поищи в Айдахо и в близлежащих штатах Харлея. У тебя ведь есть деловые справочники?
— Да. Я посажу за эту работу Филлис.
Это была его жена и партнер.
— И второе. Поищи Брауна и мальчика, сам или через своих осведомителей, в Тахо и Вегасе.
— Почему ты думаешь, что они направились именно сюда?
— Просто подозрение. У женщины в кошельке я нашел серебряный доллар и кубик для игры в кости.
— И никаких документов?
— Нет. Но личность ее мы установим. У нас есть она сама.
— Дай мне знать, когда установите.
Я отправился в полицейский участок. После вчерашнего дождя небо было чистым и ясным. Я спросил дежурного в службе шерифа, где можно найти лейтенанта Бастиана. Он направил меня в лабораторию идентификации на втором этаже.
Комната больше походила на служебный кабинет, чем на лабораторию. Обширное помещение, на подоконниках воркующие голуби, на стенах, отделанных панелями с металлической стружкой, карты города, окружающей местности и всего штата. В большом смежном чулане находились приспособления для сушки и большая металлическая раковина.
Бастиан изобразил улыбку, но она мало чем отличалась от недовольной гримасы. Он положил прямоугольную лупу на фотографию, которую изучал перед моим приходом. Я подошел к столу, наклонился и увидел фотографию мертвой миссис Браун.
— Чем ее убили, лейтенант? — спросил я, когда мы сели.
— Вот этим. — Он поднял правую руку, сжал ее в кулак. При этом лицо его тоже как-то сжалось. — Человеческой рукой.
— Роберт Браун?
— Похоже, что так. Станислав показывает, что Браун избил ее еще вчера днем. Полицейский врач подтвердил, что примерно в это время ее и убили.
— Станислав говорил мне, что Брауны поссорились из-за того, что она звонила кому-то по телефону.
— Верно, но мы не можем узнать, с кем она говорила, разговор был местный. Она воспользовалась телефоном в конторе Станислава, но он утверждает, что ничего не слышал.
— Откуда он знает, что Браун избил ее?
— Ему сказала об этом женщина из соседнего номера. Но она уже выехала.
Бастиан провел рукой по своему нахмуренному лицу, но выражение его никак при этом не изменилось.
— Самое ужасное в том, как ведут себя некоторые люди: они могут слышать, что убивают женщину, но никогда не придут на помощь, а потом выясняется, что никто ничего не знает.
— Это не Браун, — сказал я. — В девять тридцать прошлой ночью он, думая, что она жива, разговаривал с ней через дверь. Требовал впустить его. Хотя, может, после всего, что произошло, он хотел убедить сам себя, что он не убил ее.
Бастиан бросил на меня быстрый взгляд.
— Вы находились внутри коттеджа, когда Браун разговаривал с ней через дверь?
— Да. Совершенно случайно. Скажу больше. Я опознал его голос: это он прошлым вечером вымогал деньги у Хиллмана. Я слышал его по параллельному телефону, когда он разговаривал с Хиллманом.
Правая рука Бастиана все еще была сжата в кулак, им он и грохнул по столу.
— Чертовски плохо, — сказал он, — что вы не рассказали нам все это еще вчера. Вы могли бы спасти жизнь женщины, не говоря уже о двадцати пяти тысячах.
— Скажите об этом Хиллману.
— Я и собираюсь это сделать сегодня же утром. Как только поговорю с вами.
— Это не мое решение, хотя я и пытался изменить его. Во всяком случае, я вышел на этот адрес, когда женщина была уже мертва.
— Именно с этого места мы и начнем, — сказал, помолчав, Бастиан. — Рассказывайте подробно. Мне нужен полный отчет. — Он отошел от стола и включил магнитофон.
Четверть часа или чуть больше перематывающаяся с бобины на бобину лента фиксировала все, что я рассказывал. Клиента я уже лишился, так что был свободен и ничего не утаивал. Даже того, что, возможно, Том и сам участвовал в вымогательстве денег у своего отца.
— Очень похоже, что так оно и было, — произнес Бастиан. — И это могло бы означать, что парень еще жив. Хотя вряд ли.
— Почему вряд ли?
— По двум причинам. Я сомневаюсь, что он мистифицировал старика. И сомневаюсь, что он еще жив. Похоже, женщина была лишь приманкой, чтобы завлечь его и убить. Возможно, через неделю мы выловим его тело из океана.
Эти слова прозвучали очень весомо: за ними стоял опыт. Жертвы похищения всегда подвергались большой опасности.
— Но я работаю, исходя из предположения, что он жив, — сказал я.
Бастиан поднял брови.
— Я думал, что доктор Спонти отказался от ваших услуг.
— У меня есть еще немного его денег.
Ответом мне был долгий, холодный взгляд Бастиана.
— Мне сообщили правильно: вы не просто соглядатай.
— Надеюсь.
— Если уж вы продолжаете расследование, то могли бы сделать кое-что и для меня. Помогите мне определить личность этой женщины. — Он достал фотографию миссис Браун из-под увеличительного стекла. — Фотография эта слишком груба, чтобы ее можно было разослать. А вы можете показать ее в своих кругах. У нас есть полицейский художник, который сделает приемлемый портрет, но на это уйдет много времени.
— А как с отпечатками пальцев?
— Мы, конечно, попытаемся… Но многие женщины никогда не соглашались дать отпечатки пальцев. Так вы тем временем попробуете установить ее личность? Вы ведь из Голливуда, а женщина говорила, что она одно время снималась.
— Это может не соответствовать действительности.
— Да.
— Вообще-то я хотел попытаться найти следы Брауна в Неваде. Если мальчик жив, Браун наверняка знает, где он.
— Полиция Невады уже получила приметы Брауна. У вас же есть на месте свои связи, и я буду действительно благодарен вам, если вы возьмете эту фотографию с собой в Голливуд. У меня нет лишних людей. Кстати, я распорядился, чтобы вашу машину поставили в гараж участка.
Кооперация порождает кооперацию. Кроме того, определение личности женщины было важно еще и потому, что убийца пытался избавиться от нее. Я взял несколько фотографий, снятых с разных точек, и спрятал их в карман, где уже лежала фотография Тома.
— Вы можете давать любые поручения вот по этому телефону, — сказал Бастиан на прощание, протягивая мне листок с номером.
Спускаясь по лестнице, я наткнулся на Ральфа Хиллмана. Он явно хотел избежать встречи со мной. Вначале мне показалось, что выглядел он лучше, чем накануне вечером. Но это было обманчивое впечатление: на щеках его горел лихорадочный румянец, в глазах блестело отчаяние.
— Уделите мне одну минуту, мистер Хиллман.
— Простите, но мне назначено время.
— Лейтенант может подождать. Вот что я вам скажу. Я согласен, что прошлой ночью допустил ошибку. Но и вы были не правы, когда настояли, чтобы Спонти избавился от Меня.
Он взглянул свысока.
— Конечно, вы и должны так рассуждать — ведь вам за это платят.
— Итак, я сожалею о прошлой ночи. Я был слишком нетерпелив. Это недостаток моего характера. Я хочу продолжить розыски вашего сына.
— Зачем? Возможно, он уже мертв. Благодарю вас.
— Это слишком тяжкое обвинение, мистер Хиллман.
— Пожалуйста, дайте мне пройти. — Он судорожно посмотрел на часы. — Я опаздываю.
Он прошел мимо меня и взбежал вверх по лестнице так, словно я за ним гнался. Разговор вышел крайне неприятным. И дальше на всем пути в Лос-Анджелес неприятности преследовали меня.
Купив себе большую шляпу, чтобы скрыть повязку на голове, я нанес краткий визит в голливудское отделение уголовной полиции. Никто из сыщиков на всех этажах этого здания не опознал миссис Браун по фотографии ее трупа. Тогда я отправился в отдел новостей голливудской газеты «Репортер». Большинство из тех, кто там работал, не захотели даже взглянуть на фото. Те же, кто честно его рассмотрел, не смогли опознать миссис Браун.
Я попытал счастья и среди нескольких сутенеров на Стрип, но с тем же успехом. Из-за фотографии меня же еще и обругали. Эти мальчики и девочки не позволяли себе задумываться над тем, какова оборотная сторона только что заработанного ими доллара. Насильственная смерть женщины лишь ухудшала дело: ведь это же могло случиться с любым из них в любое время.
