Когда Второй вошёл в кабинет к Танечке, та ужасно испугалась — не каждый день заходит член правления банка! Она так резко вскочила со своего места, что замок лифчика не выдержал натяжения и сломался. Всю нагрузку пришлось принять маленькой пуговке на кофточке, но та с таким давлением не справилась. Лицо начальника кредитного отдела стало краснее, чем диплом финансово-экономического института. Она, скрестив на груди ручки, выпрыгнула из-за стола, оттолкнула члена правления и выбежала из кабинета, чуть не столкнув Третьего, который возвращался откуда-то со своими бумагами. Танечка так быстро бежала, что юбочка или набедренная повязка, это уж как вам будет угодно, сползла вверх на пояс и показала, что и под юбкой у Танечке тоже всё было в порядке.
Третий проводил убегающую девушку масляным взглядом, потом посмотрел на Второго и удивлённо спросил:
— Миша, а причём тут кредит?
Когда Танечка вернулась, Второй более часа объяснял ей, что ему надо. Он путал дебиторов с кредиторами, говорил про какой-то лизинг, и вообще нёс полную чушь, но у начальника кредитного отдела не закралось даже тени сомнения, что член правления банка ровным счётом ничего не соображает в экономике. Девушка понимала, что неадекватному поведению большого начальника была причина, и причина эта была веской.
Андрей Васильевич с головой ушёл в бумаги, которые принёс ему Второй.
— Нет, вы только посмотрите, что они делают!
Помощники подошли к начальнику и опять изобразили умную физиономию.
— Это же пирамида! А как выстроена! Вот это да!
Управляющий подвинул помощникам документы, чтобы те смогли также, как он восхититься чьей-то фантазией.
— Они берут кредит, для того чтобы оплачивать уже взятый ранее кредит, а потом возьмут следующий и так до бесконечности. Более того, они тоже самое проделывают с частными лицами.
— То есть как это до бесконечности? — не понял Второй, — конец везде должен быть.
— Молодец! — похвалил Первый. — Я давно заметил, что ты соображаешь в финансах. Тут всё дело в конце. Фирму по закону тронуть невозможно. Она ничего не нарушает. Поэтому, сняв таким образом куш, перед тем, как пирамида должна лопнуть, они спокойно соскочат.
У помощников гора свалилась с плеч. Наконец-то после бесконечной пытки экономическими терминами, прозвучало нормальное человеческое слово — "соскочат".
— То есть как это соскочат? — возмутился Третий.
— С нашими деньгами? — разозлился Второй.
— Конечно с нашими. И не только с нашими.
— Надо немедленно вернуть наши деньги, — посоветовал Второй.
— Ты забыл, про главный закон коммерческой организации: — любое действие должно заканчиваться прибылью.
— Понимаю! — обрадовался Третий, — Надо их развести!
— Ну, на счёт развести, ты немножечко опоздал. Это они нас развели. Надо просто забрать своё и ещё немножко в качестве прибыли.
При этом шеф так показал руками это "немножко", что стало ясно, — трактовать его следует, однозначно — всё.
— Как твои бойцы в Ленинграде поживают? — спросил он у Третьего.
***
Александр закончил тренировку и пошёл в раздевалку. Приняв душ и переодевшись, он уже хотел уходить домой, как его вызвал к себе председатель кооператива.
Зайдя в его маленький кабинетик, Александр по-привычке плюхнулся в угол небольшого дивана и стал ждать, когда начальник начнёт рассказывать о новой группе, которую придётся тренировать. Однако тот говорил о чём угодно, только не о деле. Шеф долго говорил о политике, об ошибках Горбачёва и ГКЧП, но когда дело дошло до распада Советского Союза, Александр не выдержал и остановил начальника.
— Петрович, что ты ходишь всё вокруг да около, говори — зачем вызывал?
— Боюсь, что ты неправильно меня поймёшь.
— Да как же мне тебя понять, коли ты ничего не говоришь? Говори, постараюсь понять.
— Наш кооператив, — опять начал издалека начальник, — называется частное охранное предприятие. Из названия видно, что оно должно охранять. В связи с тем, что сейчас бывшие милиционеры становятся бандитами… — начальник замялся.
— Ты хотел сказать, что бывшие бандиты должны стать милиционерами? Я правильно понял?
— Саша я эту перестройку не делал, — начал оправдываться начальник, — мы просто обязаны выжить в этом кошмаре.
— Причём тут перестройка? Менты и в советские времена мало отличались от бандитов. Ты же знаешь мою историю? Сначала дали срок ни за что, а потом добавили ни про что.
— Короче, наш клиент попал в беду. Обобрали его по полной программе. Сделали всё так, что по суду ничего не получишь…
— Дальше можешь не продолжать. Всё понятно.
— Отбери себе человек десять бойцов и отправляйся в командировку в Москву.
Первопрестольная полностью оправдывала своё название. Она действительно была первой. В восемнадцатом, девятнадцатом и в начале двадцатого веках Петербург задавал моду всей стране: Оттуда шли импульсы становления и создания величайшей империи мира. Сюда стекались знаменитые художники, учёные и архитекторы. В Петербурге отдавались приказы на создание регулярной армии и флота. В этот город пешком, почти босяком, из Архангельской глубинки пришёл гений, прославивший державу. После революции, Петрограду пришлось отдать пальму первенства, но это пошло только на пользу державе. Получив в наследство полностью разоренную страну, Москва сумела сделать из неё сверхдержаву, по силе и могуществу сравнимую разве что с США. Что же касается богатства, то тут конкурентов не было вообще. Москва могла щедро одарить любое государство, которое более менее лояльно относилась к России. Правда водился за столицей один грешок: озолотить могла любого, только не свой народ. Свой мог терпеть, а потому ждал светлого будущего и, не дождавшись, умирал. Рождались новые поколения, тоже ждали и тоже умирали. Правда таким же грехом страдала и молодая столица, так что в этом отношении они были на равных. Первопрестольная, припоминая годы, когда была развенчана по милости детища Петра, как бы припоминала ему годы своей утраты и всячески принижала достоинства молодого города. Однако принизить достоинство молодой столицы было делом непростым. Одна только героическая блокада чего стоила! О науке и культуре и говорить нечего, Ленинград перед Москвой всегда выглядел куда привлекательней. Именно поэтому этот город формально хоть и не был столицей, но всегда стоял не только рядом с ней, но даже на одном уровне. Эту несправедливость удалось устранить только когда первым секретарём обкома партии Ленинграда был Григорий Васильевич Романов. Горделивому городу было указано на его место: он встал в один ряд с остальными областными центрами России. Двоевластие закончилось, и Москва воцарилась одна, превратившись в государство в государстве. Ленинградцев это разумеется раздражало, и они недолюбливали москвичей, хотя и скрывали это. Если по телевидению передавался прогноз погоды, и в Москве обещалась погода лучше, чем в Ленинграде, то ленинградец обязательно скажет: " вот, гады, что хотят, то и делают", а если наоборот, то: "так им и надо, они и этого не заслужили". Казалось бы безобидная шутка, но это смотря как посмотреть. Если Петербург сам не мог стать столицей, то при Борисе Николаевиче Ельцине, заселил Кремль сплошь питерскими, кроме президента. Московский читатель, прочитав это, наверняка досадно покачает головой, ибо ему хорошо известно, что и эта крепость вскоре падёт, что и президенты в Кремле тоже скоро будут ставленниками из Санкт-Петербурга. Надо ли объяснять, что питерских в Москве тоже недолюбливали?
То, что Москва была государством в государстве, Александр почувствовал сразу. Инструктор кооператива со своей командой, которую, здесь в Москве называли братвой, поехал в офис фирмы, с которой предстояло разобраться. Увы, но юридический адрес, который ему дали, оказался вымышленный. На улице не было не только фирмы, но даже дома, который следовало разыскать. Александр отпустил своих помощников погулять в городе, а сам отправился в банк, интересы которого ему предстояло защищать. Расчёт был простой: дождаться, когда сотрудник фирмы принесёт в банк документы, сесть ему на хвост и узнать истинное местонахождение интересующей организации. Самым тяжёлым было маскироваться в банке под клиента. "Светиться" он не хотел, а болтаться в операционном зале много часов, и при этом не обратить на себя внимания было почти невозможно. Александр просмотрел все журналы лежащие на журнальном столике, прочитал все инструкции Центробанка, прикрепленные скотчем на стёклах операционисток, но нужного клиента не было. Саша стал изучать образец договора кредитования, висевший на стеллаже, всё время косясь на нужное окошко. Как только подходил клиент, сыщик весь превращался в слух, пытаясь услышать название фирмы из уст клиента. Как только выяснялось, что это не та фирма, которая интересовала Александра, он снова начинал изучать образец кредитного договора.
