– Где это, давай съезжу? – предложил Крячко.
Квартира на втором этаже пятиэтажки в Текстильщиках никогда не доставляла соседям особенного беспокойства. Все знали, что там живет тихая одинокая женщина. Кое-кто был в курсе, что сын у нее сидел в колонии. Но слух об этом особенно не распространялся, потому что давно уже канули в небытие те времена, когда все друг друга знали, здоровались, у подъездов на лавочках сидели старушки. Это было в прошлом веке, даже тысячелетии.
Поэтому не было ничего удивительного в том, что о воре, сыне старушки, знали единицы. Он выходил на свободу, вел себя тихо, потом снова пропадал. Кое-кто поговаривал, что его опять посадили. Потом старушка умерла, и на похоронах люди увидели сына, который к тому времени снова оказался на воле. Но вел он себя тихо, незаметно. Как до смерти матери, так и после.
И вот в подъезде пополз слушок, что убили вора. Сначала старушка убралась на тот свет, потом и сынок ее непутевый. Хотя никто толком не знал, как он жил, чем занимался, да и воровал ли вообще.
Именно эти вопросы и интересовали полковника Крячко, когда он вызвал в квартиру тех людей, которые участвовали в ее осмотре. Никаких посторонних в тот день соседи не видели, самого погибшего парня тоже не замечали. Куда-то, видимо, уходил, может, возвращался, но ничего конкретного поквартирный обход не дал.
Сейчас в квартире вместе с Крячко находились молодой румяный участковый уполномоченный, хмурый старший лейтенант – оперативник, у которого вор находился под надзором, и высокая некрасивая женщина-капитан – эксперт-криминалист, проводившая осмотр. Напряжены были все, кроме румяного лейтенанта. Он прибыл сюда всего лишь потому, что кто-то должен был снять печать и отпереть квартиру. Потом, когда полковник из Главного управления уголовного розыска уедет, участковый опечатает квартиру убитого.
Оперативник ждал нареканий за ненадлежащий надзор. Проворонил убийство, не знал, какой жизнью живет Кеша Лопатник! Женщина беспокоилась, что полковник начнет придираться к тому, что она пропустила какие-то следы, станет требовать повторных анализов, срочных результатов экспертизы. Обычно высокое начальство, не имеющее определенных версий и просто умных мыслей, так и поступает.
Но этот полковник вел себя совершенно иначе, весьма странно. Он сначала обстоятельно опросил присутствующих, как все выглядело в квартире, где лежало тело, какие следы обнаружились в прихожей и по пути в комнату. Станислав убедился в том, что затоптать он уже ничего не сможет, и наконец-то распорядился, чтобы все поднялись в опечатанную квартиру.
– Вот тут лежало тело, – показала женщина-капитан. – Наш судмедэксперт сразу понял, что он скончался от перелома шейных позвонков. По его мнению, на это указывало множество характерных фактов.
– Значит, ему просто сломали шею, – констатировал Крячко. – Как он лежал? Ваши впечатления?..
– Лежал он у стола. – Женщина показала, как именно. – А до этого, видимо, сидел на стуле у стола. Может, писал что-то, но никаких бумаг мы не нашли.
– Он упал со стула и так остался лежать, – бросил оперативник. – Кеша сидел, кто-то подошел сзади, свернул ему шею и отпустил его. Лопатник грохнулся на пол. Помните, судмедэксперт говорил про вторичный ушиб лобной части?
– Не характерно, – пробормотал Крячко. – Не перо в бок, не заточка, не шило. Не гантелей по голове.
– Тут не было гантелей, – заявила капитан.
– Это я в другом контексте. Значит, сведений о том, что Кеша Лопатник продолжал воровать, не было. Связи его не выявлены. Так?
– Лопатник не по УДО освободился, – напомнил оперативник. – У меня не было особого режима надзора, когда он в девять дома должен быть и собираются характеристики от соседей об образе жизни. Да, я его вел как рецидивиста, но группы Кеша не создавал, связей ни с кем не поддерживал, в дом посторонних не водил…
– И убит был святым духом, – закончил его мысль Крячко. – Что из квартиры изымалось?
– Ничего, – отозвалась женщина. – Только документы: паспорт, три справки, свидетельство о рождении его и матери. Письма следователь просил.
– Значит, в квартире сейчас все так, как было во время убийства? – Крячко посмотрел в глаза женщины. – Это очень важно! Вспомните, пожалуйста.
Оперативник с капитаном стали совещаться, обходя комнату по периметру. Потом они отправились на кухню и в совмещенный санузел. Крячко ходил за ними, молчал и слушал их воспоминания и комментарии.
Выходило, что при первичном осмотре квартиры они перетрясли и небрежно запихали назад в шифоньер и мебельную стенку постельное и личное белье. В посуду просто заглядывали. Книги просмотрели все, хотя их и было тут мало. В основном подростковая старая литература по школьной программе.
– Вот это что? Оно тут находилось в момент осмотра? – Крячко показал на пинцет, лежавший в хрустальной низкой вазе посреди полированного раскладного стола, стоявшего в комнате.
– Я же говорил!.. – неожиданно оживился оперативник.
– Вы о чем? – насторожился Крячко.
– Про лупу, товарищ полковник. Мы когда белье из выдвижного ящика вынимали, смотрели, не спрятано ли чего, сверху валялась лупа. Я тогда сразу сказал, что ее там обтирали.
– В смысле?
– Ею пользовались зачем-то, а потом выдвинули ящик с бельем, бросили туда и краем наволочки аккуратно обтерли, чтобы убрать отпечатки пальцев. Теперь понятно, что и пинцет был в деле. Кто-то сидел за этим вот столом и что-то делал. Обратите внимания, что пинцет не новый. Скорее всего он в хозяйстве этой квартиры, не приносной. Бросили и забыли. Или не придали значения. А может, убийца торопился.
– Он что, коллекцию марок украл? – спросил румяный участковый.
– Нет, не в марках тут дело, лейтенант. Все гораздо серьезнее. Скажите, товарищ капитан, а следов масла вы на столе не находили? Может, капельку или…
– Тряпка со следами масла валяется на кухне. Возле мойки, – очень удивленно ответила эксперт-криминалист. – А что? У вас есть какие-то мысли на этот счет? Или вы что-то точно знаете?
– Я? – Крячко расплылся в широкой улыбке. – Я что! А вот есть такой гениальный человек – Лев Иванович Гуров. И есть у него такой замечательный нос!..
– В смысле большой? – спросил скучающий лейтенант. – Или вы в переносном?..
– В переносном, сынок. В смысле нюха, построения гипотезы, пятого, шестого и всех прочих чувств, сколько их там еще есть. В том смысле, что учиться вам надо много и долго, чтобы стать такими.
– А если без помпы? – немного оживился оперативник.
– А если без помпы, то тут кто-то проверял на подлинность ювелирные камни. Он это сделал, свернул шею хозяину квартиры и ушел. Вот так-то. Всем спасибо, все свободны, но ты, старший лейтенант, прогуляйся-ка со мной по улице. Перетрем кое-что, как говорят у них.
Не дожидаясь, пока участковый запрет и снова опечатает квартиру, Крячко сбежал по ступеням на улицу и предложил оперативнику пройтись вдоль тенистой детской площадки.
– Как тебя зовут, старлей?
– Геннадий.
– Как же ты, Геша, упустил Кешу? Шучу, извини. Настроение хорошее. Скажи мне, Геннадий, а ведь Лопатник никогда камушками не занимался, не так ли? Ты ведь смотрел его дело. Он вор широкого профиля. И у него всегда были помощники, молодняк. Они брали квартиры, коттеджи, не гнушались магазинами. Кажется, пара разбоев недоказанных на нем. Но вот чтобы исключительно камнями!..
– Разбои доказанные, но он проходил соучастником, а не организатором. Парень был беспринципный, масть воровскую не соблюдал. Пацаны его сдавали, когда жареный петух клевал их в одно место. Я бы сказал, что ему всегда не особенно везло. Иначе, учитывая возраст и сроки отсидки, его давно бы короновали. А так он… ни туда ни сюда.
– Такая вот личность, да? Я у тебя это дельце на время заберу, Гена. Почитаю. Не обижайся, дело не в доверии, просто свежий взгляд всегда хорош.
– Тут случай был один с месяц назад, товарищ полковник.
– С Лопатником?
– С ним, с Кешей. Звонили мне из линейного отдела полиции с Павелецкого вокзала. Их опера засекли Лопатника у себя на территории. У них возникло ощущение, что он приглядывается, что-то вынюхивает. Его взяли, проверили, убедились в квалификации и сразу отправили сообщение по месту жительства. Мне то есть.
– Они что же, сразу бросились его хватать?
– Нет, там все не так было. Его задержали патрульные, а уж потом, когда с оперативниками объяснялись, рассказали, что он им подозрительным показался. Но к тому времени они уже личность установили, и играть с Кешей было поздно. Потрясли для порядка. Потом пригрозили и вытурили.
– Так что? Лопатник когда-то промышлял на вокзалах?
– В том-то и дело, что нет. По крайней мере, я такого в его биографии не нашел. Специфика там немного иная. Не понял я, чего он на Павелецком ошивался. Хотя работу с ним, как водится, провел. Только при его квалификации моя работа – так, мелкий треп. Его на мякине не проведешь. Без доказухи-то.
