— Чтобы слаться? Так значит, это правда? — спросил Теодор, пораженный её словами, как если бы раньше в его душу не закрадывалось ни малейшего подозрения.
Изабель кивнула. Вид у неё был довольно жалки.
Теодор придвинул свободный стул и тяжело опустился на него.
— Сеньора, вы правильно сделали, что пришли. — Саусас успокаивающе коснулся её руки, но у него было время бросить торжествующий взгляд на Теодора. — В каком он отеле?
— Он просил меня рассказать вам все... как он изрезал её ножом, чтобы представить дело так, как будто это орудовал маньяк. Сначала он ударил её, а потом испугался, потому что ему показалось, что она мертва. Это все, что он рассказал мне, — тихо проговорил Изабель, тупо глядя в стол перед собой. — Он сказал, что взял нож из кухни... а потом, когда уходил, выбросил его где-то на улице. Он ещё тогда вспомнил про кашне, но побоялся возвращаться.
— Речь об этом кашне, сеньора? — спросил Саусас, протягивая руку Теодору.
Теодор вынул кашне из кармана пиджака и передал его Саусасу.
Изабель лишь мельком взглянула на него и кивнула.
— Да, это то самое кашне, которое я подарила ему на новый год. Я вспомнила... действительно вспомнила о нем, когда вы начали распрашивать меня, но не была уверена... О, Тео! — Ее рука скользнула по столу к его руке и остановилась.
Теодор погладил её по руке, и его сердце разрывалось от жалости. Он разглядывал тонкие линии голубых сосудов, просвечивавший сквозь тонкую кожу на тыльной староне её ладони. В следующий её рука выскользнула из-под его ладони и метнулась обратно, чтобы поправить растрепавшиеся волосы.
— Ведь это все, что вы хотели услышать, да? А теперь просто идите и арестуйте его, — сказала Изабель Саусасу. — Он хочет, чтобы вы пришли.
— Обязательно пойду, непременно, — отозвался Саусас. — Итак, в какой стороне находится ваш отель, и как он называется?
— Отель "Квинта-Антония"... небольшой такой, как выйдете отсюда, так сразу налево. Пройдете, может быть, улицы три... или пять. Но это недалеко, — дрогнувшим голосом проговорила Изабель. — Тео, ну как он мог такое натворить? Как мог обойтись так с тобой, с Рамоном, со всеми нами? Он сказал, что любил её, и все же сделал... это.
Теодор вспомнил, как обычно Карлось помогал Лелии надевать пальто, и то, как они с Рамоном как-то раз в шутку сказали, что она явно неравнодушна к Карлосу, на что Лелия ответила: "Никогда в жизни," или что-то ещё в этом роде. Тогда же в его присутствии Лелия заверила Рамона, что насчет Карлоса он может не волноваться. И в самом деле, волноваться было решительно не о чем — кроме того, что в конце концов Карлос все же убил её.
— Изабель, сегодня тебе лучше переночевать у нас, в нашем отеле, сказал Теодор. — Там ты, по крайней мере, сможешь отдохнуть.
Бледный и притихший Рамон встал из-за стола вместе с Саусасом.
— Вы тоже желаете пойти? — поинтересовался Саусас.
Рамон заколебался.
— Нет. Вряд ли. Боюсь, если он попадется мне на глаза, то я могу его просто убить.
Саусас улыбнулся Теодору.
— Тогда, может быть, сеньор, дождетесь меня здесь? Думаю, если он действительно настроен сотрудничать со следствием, то я вернусь уже минут через десять.
Теодор проводил Саусаса до выхода, не желая расставаться с ним вот так, не сказав больше ничего, хотя, с другой стороны, он понятия не имел, что ещё тут можно сказать, и кто должен это говорить: он сам или все-таки Саусас.
Остановившись на тротуаре, Саусас поднял руку, рассчитывая остановить проезжающее такси, которое, однако, как ни в чем не бывало проехало мимо.
— Должен вам сказать, сеньор Шибельхут, вы поступили очень смело, поверив в невиновность своего друга, сеньора Отеро. Некоторые посчитали, что со стороны полиции было очень глупо не ухватиться за человека, который сам признался в том, что это он зарезал женщину. Однако, нам было известно то, чего не знали вы. При вскрытии выяснилось, что смерть сеньориты Бельестерос наступила в результате сильного удара по голове. Мы полагаем, что она ударилась головой — очень сильно — о спинку своей кровати... А, вот и такси. Удары ножом последовали позже, и у нас на этот счет тоже были свои предположения. Что ж, они полностью подтвердились! — Радостно улыбнувшись, он открыл дверцу машины. — До скорой встречи, сеньор! Adios!
На обратном пути к ресторану воображение Теодора нарисовало ужасную квартиру — как Лелия падает навзничь на кровать, куда её бросил Карлос Идальго, который никак не мог смириться с отказом. Остановив официанта, он попросил принести ещё горячего чаю и поставить дополнительную чашку. Рамон и Изабель были увлечены разговаром: Рамон сидел, опершись о стол и чуть подавшись вперед, а Изабель, похоже, удалось взять себя в руки, и теперь вид у неё был не такой удрученный. Теодор тихо сел за стол.
Рамон взглянул на него и сказал:
— Если бы сейчас сюда вошел Карлос, то я, наверное, свернул бы ему шею, и никто не смог бы остановить меня, даже пули.
Однако, Теодор в этом не был уверен. У Рамона больше не было сил мстить, ибо он растратил их почти без остатка, направив сначала против себя самого, а затем обрушив свой гнев на Сальвадора Инфанте. Теодору казалось, что в тот момент сам он куда больше, нежели Рамон, ненавидит Карлоса, однако прекрасно понимая, что и это чувство, как и большинство страстей, рано или поздно пройдет, он остался сидеть за столом, в то время, как Саусас отправился арестовывать Карлоса.
— Не думай об этом. Не выдумывай того, чего ты не делал. Не надо, Рамон.
Он взглянул на Изабель.
Ее бледные губы тронула странная, загадочная улыбка, словно в этот момент одолевавшие её чувства и эмоции отступили на второй план, и измученный рассудок наслаждался короткими мгновениями покоя.
— Это как игра, в которой никто не побеждает, не так ли, Тео? проговорил Рамон. — Никто ничего не выиграл: ни ты, ни я, ни Карлос, ни Сальвадор Инфанте... только Саусас. Только полиция.
Теодор ничего не ответил на это.
За столом воцарилось напряженное молчание. Они сидели затаив дыхание, словно боясь пошевелиться, а Изабель была похожа на каменную статую, на губах которой застыла таинственная улыбка.
Гранадитас, дом номер сто пятьдесят семь. Четыре песо. Этого достаточно? (исп.)
Кто знает? (исп.)
Проходите! Милости просим! Как поживаете? (исп.)
Любимый мой (исп.)
С любовью (исп.)
Бедняжка (исп.)
Преклоните колени! Здесь начинается вечность, и мирское величие превращается в прах! (исп.)
Спасибо (исп.)
Прощайте (исп.)
Добрый вечер (исп.)
Любимые мои (исп.)
очень, очень важно (исп.)
Совершенно никаких! (исп.)
Идем (исп.)
Пожалуйста (исп.)
Правда? (исп.)
Кто знает? (исп.)
Ничто, ничто! (исп.)
задним умом крепок (фр.)
чужак (исп.)
энтузиазм (нем.)
Жорж Руо (1871-1958) — французский живописец и график.
Ну конечно же! (исп.)
Птичка! (исп.)
пожалуйста (исп.)
друг (исп.)
Спасибо, сеньор. Спокойной ночи. (исп.)
детка (исп.)
"Гуанахуато за Руиса Кортинеса!" — Адольфо Руис Кортинес президент Мексики с 1952 по 1956 год.
блинчики из кукурузной муки с мясом, сыром и перцем.
Мигель Идальго-и-Кастилья (1753-1811) — мексиканский священник, руководитель народного восстания против испанских завоевателей. Потерпел поражение, был захвачен испанцами и казнен.
