— Где? — невольно вырвалось у меня.
— Там, там… Ты, Витя, вовремя ее в прокат свой подбросил. Но, видно, чего-то не учел. Поэтому на тебя и насели. Возможно — пальчики оставил.
— Да нет — не маленький, тоже кой-чего соображаю. Я перед тем, как кассету в прокат отнести, все отпечатки и с кассеты и даже с коробки аккуратно тряпочкой стер.
— Ага… Все отпечатки стер? Вот так вот — взял и все до одного тряпочкой стер? Действительно — молодец! Тогда понятно, почему на тебя сезон охоты открыли. Хотели попытать дорогого Виктора Сергеевича на предмет наличия копий и глубины его познаний, раз он такой умный, что даже никаких отпечатков не оставил! Но теперь эта задача отпала — мы их проинформируем через телевидение и прессу, что копии имеются. Все же ты молодец, начальник, что догадался кассету переписать, — он достал мою кассету из кармана и протянул Борису. — Спрячь в свой тайник, может еще пригодится. Мы ее на нашей аппаратуре уже в цифровой код перевели. Теперь они повязаны. Уверен процентов на девяносто, что охоту на вас прекратят — и так все ясно. Но мы и еще что-нибудь придумаем. Придется прикрыть тебя, Виктор Сергеевич, дополнительно.
— Каким образом? — вяло поинтересовался я.
— Пока не думал над этим, но ты не психуй сильно — я что-нибудь придумаю.
* * *
Долго ждать не пришлось. Не успели коллеги-журналисты выпить и закусить, как на дороге со стороны Киришей появился быстро приближающийся автомобиль. От прочих его отличал десяток ярких галогенных фар, прорезавших перед ним в сумерках белой ночи световой коридор. Хотя Зальцман никогда и не видел логиновского служебного «шеви», но интуиция мгновенно и точно подсказала — он.
— Внимание, братцы!.. Ахтунг! Аларм!.. Не доезжая нескольких метров до микроавтобуса, автомобиль резко затормозил, развернулся, сдал назад и почти вплотную притерся к переднему бамперу «мерседеса». Следом за ним лихо вывернул какой-то драный, словно заляпанный меловыми разводами «уазик», и тоже затормозил неподалеку.
Почти сразу же в салоне «мерса» засверкали вспышки блицев, зажужжали моторы камер: началась репортерская работа.
Открылась правая дверца «уазика», и выскочил мужчина в обычной гражданской куртке и джинсах, но в модной маске-шапочке, полностью закрывающей лицо. Частота вспышек усилилась…
Юра обернулся к оживившимся камрадам и крикнул во весь голос:
— Тихо! Ша! Сейчас все узнаем. Сидите спокойно и экономьте пленку. Самое интересное — впереди.
Мужик в маске — Юра сразу узнал в нем Логинова — подошел к автобусу и в окошко водителя тихо сказал:
— Не ори и не говори им, что меня знаешь. Выйди на пару слов, надо кое-какие детали уточнить.
Юра еще раз призвал журналистов к спокойствию, затем неспеша вылез из-за руля. Отошли от автобуса на несколько метров.
— Ну? — вопросительно спросил Зальцман у маски.
— Баранки гну! Тут, понимаешь, какая хреновина… Во-первых, я тебе пару колес оставлю. Мои ребята минут через сорок подъедут и заберут. «Фольксваген-гольф», темно-серый. А во-вторых… У вас видеоаппараты, камеры какие-нибудь при себе есть?
— Наверняка у каждого по видеокамере найдется. Половина же — репортеры. Даже я грешным делом «соньку» свою захватил. А на камеру с любого патефона свободно писать можно. Думаю, у западников и покруче что-нибудь найдется…
— Покруче — не надо. Ты спроси, спроси их.
— Подожди, сейчас спрошу… — Зальцман повернулся к автобусу, но в этот момент изрядно подогретые любопытством и алкоголем братья-журналисты, не привыкшие подчинятся ни боссу, ни черту, решили, что от них что-то утаивают, и полезли из «мерседеса» на свежий воздух.
Логинов стукнул кулаком по заднему борту «шевроле» — тот сразу взревел мотором, отъехал вперед метров на пятьдесят и остановился. После чего полковник настоятельно порекомендовал всем господам журналистам немедленно вернуться в автобус и без приглашения оттуда не выходить.
— Это не просьба — это необходимое условие сотрудничества. В противном случае, нарушители останутся без информации. Очень острой и актуальной информации, — для усиления эффекта он повторил это по-немецки, по-французски и по-английски.
Недовольно ворча, как собаки, у которых отняли кость, журналисты вернулись в микроавтобус, но боковую дверцу не закрыли.
Гена вновь повернулся к Зальцману.
— Значит так, Юрок… Витьку я нашел, он жив и здоров, в «уазике» прохлаждается. Запасные колеса я у него в долг возьму. Надо, понимаешь, — Логинов кивнул в сторону неказистой машинки. — И приятели его с ним. Витька передал мне кассету с сильным материалом. Всю программу я вам, конечно, не отдам, получите только фрагменты — минут на тридцать пять, сорок… — он замолчал, задумался. — Лучше сразу бы несколько копий сделать.
— Формат там какой? — спросил Зальцман.
— Обычный. Кассета как кассета, но материальчик получите — высшей пробы. Мина… А причем здесь формат?
— Камеры и кассеты имеют разные форматы, — терпеливо объяснил другу Зальцман. — Есть «ВХС» — двести сорок строк, есть «супер-ВХС», «сони-хай-8», «бэтакам»…
— Да не с кассеты же писать надо, — как бы даже удивился Логинов. — Мы ее всю в цифровой код уже перегнали. С нашего аппарата в любом формате сгоним на ваши камеры, и — никаких забот.
— В любом?.. Ничего себе! — изумился Юра. — Это в вашей машинке такие аппараты имеются?
— Там много чего имеется, — подтвердил Логинов, — Только, Юрок, пожалуйста, запомни — ты меня не знаешь, я — тебя, и откуда у меня кассета — тоже не ведаешь. Потом для толпы придумаем какую-нибудь более-менее правдоподобную сказку на этот счет.
— Как скажешь, полковник.
— Вот я и говорю… Состряпаем легенду правдоподобную, и будешь за нее держаться. За таким материалом пока неизвестно, что и кто стоит. Еще разбираться надо. Но — очень высоко и очень солидно. Транснациональные корпорации, правительства…
— Не боишься «сливать» такое варево?
— Страшновато, но и Витю не получается по-другому отмазать от этого дела. Я даже сосчитать не могу, сколько инструкций своими действиями нарушаю. За это уж точно по головке не погладят — такой массаж копчика получить можно! Или головы дверью… Ладно, суета сует и томление духа все это. От своего начальства я уж как-нибудь отмажусь, отбрешусь, а для остальных прочих — легендочку придумаем.
— Значит, сильно остерегаешься?
— Очень, — согласился Логинов. — Вот поэтому болтать я с твоими корешами не буду, так что пусть утешатся кассетой. Так и передай им — ни на какое интервью с рыцарем плаща и маски пусть не рассчитывают. Потом еще, не дай Бог, по голосу идентифицируют…
— Ну ладно, жди меня, и я вернусь… — с этими словами Юрий Борисович подошел к своему «мерседесу», поговорил минуты две с коллегами и вернулся с тремя видеокамерами. — На, пользуйся. Они, — он кивнул в сторону автобуса, — будут ждать тебя там и без команды не высунут носа. Я им наплел пока…
— Что? — быстро спросил Логинов.
— Да так — фигню нейтральную.
— Юра, ты им скажешь только то, что мы с тобой обговорим. Легенду нашу. И ни-ни в сторону. Как договорились. А лучше, и ничего пока не говори…
— Ничего — нельзя, — возразил Зальцман. — Разорвут. Но ты не боись, я лишнего не вякну. С Витей мне поздороваться можно? — Логинов слегка замялся, потом разрешил.
— Черт с тобой, здоровайся. Только пусть он из машины не высовывается, еще кто-нибудь из твоих его щелкнет на пленку. Ни к чему это. И быстренько. Без соплей и болтовни. Времени у нас маловато.
Юрий Борисович подошел к неказистому «уазику» и только вблизи обратил вниманье на колеса… Старого автолюбителя Зальцмана колеса «уазика» просто сразили! Фирменная вездеходовская резина — «мишелин», или «нокиа», из-за грязи и сумерек не разобрать — шириной не менее двухсот-пятидесяти миллиметров. На классных шестнадцатидюймовых легкосплавных дисках…
«Ай, да „козелок“!» — подумал Зальцман и постучал в окошко водителя. Дверца приоткрылась, и перед его взором предстал осунувшийся, заросший многодневной пегой щетиной и какой-то невеселый Витя Зайцев. Однако Юрию Борисовичу он радостно улыбнулся и крепко пожал руку.
— Живой, Витя?.. Ну, черт паршивый, задал ты нам шороху. Что у тебя?..
— А что со мной будет? Немножко не по уму закрутились с ребятами, но Гена помог. Сейчас, Юра, говорить некогда. В Питере увидимся — все расскажу. Приключений — полные штаны. И кажется, еще не кончились. Подошел Логинов.
— Все, хватит лобзаний, быстро разошлись, нечего толпу создавать. Сейчас я запаски отвинчу, а потом мы с Виктором отъедем в сторонку подальше от вас, и когда перепишем — вернемся. Минут через тридцать-сорок.
Он отвел Зальцмана в сторону от «уазика». — Вопрос у меня к тебе деликатный… Слышишь, Юра, ты бы на досуге подумал, как Вите деньжонок наскрести? У него сейчас — ни кола, ни двора, ни за что парень пострадал, а материал на пленке горячий. Может…
