– Вот так, – сказала Карен, опять усевшись на стол. – Жаль, что мы не смогли поиграть еще, но сейчас тебе лучше умереть. Мне нужно побыть наедине с малышкой Марион. Нам нужно время перед поездкой, только я и она, ты будешь лишней.
Она оскалилась.
– Только подумай, как весело будет, когда они узнают, что ты умерла всего в паре домов от них? Конечно, если они сами выживут. Как думаешь, кто из них выживет? Мунк? Ким? Этот Ларсен, возомнивший из себя черт знает что? Вот будет весело узнать!
Миа что-то бормотала. Рыжая психопатка совсем сошла с ума, она не понимала, что Миа не может ей ответить. Карен стучала пальцами по столу. Издавала кудахтающие звуки. Чесала лицо. Снова встала. Вернулась с двуствольным дробовиком. Открыла его, вытащила и проверила патроны в обоих стволах. Засунула их обратно и положила ружье рядом с собой.
– Тот, чьего имени мы не называем, любил стрелять в животных. В этом мы похожи. Мы оба любили убивать. Разве не интересно смотреть, как кто-то умирает, Миа? Классно, когда они перестают дышать? Когда они отправляются на небо?
Карен встала и вышла в коридор. Миа услышала, как открылась и закрылась дверь. Легкое дуновение свежего ветра ворвалось в комнату. И снова исчезло. Вернулась Карен.
– Я не хочу застрелиться, если ты об этом подумала. Не думаю, что девочкам понравится учительница без лица, правда? Нет, это только на случай если кто-то придет, всегда нужно подстраховаться, да, Миа?
Миа почувствовала зудящую боль в руке. Как будто что-то металлическое разливалось по крови. Взгляд стал плохо фокусироваться. Она попыталась сосредоточиться на мониторе. Марион там больше не было. Марион нет. Карен была внизу? Что она сделала с малышкой?
Карен помотала головой и улыбнулась сама себе.
– Классно наблюдать, как что-то падает. Тот идиот, снявший видео, падал очень здорово. На мгновение я даже подумала, что он умеет летать. Прямо как Рогер Баккен. У Рогера даже крылья были. Мне так понравилось смотреть на это. У тебя так же было, Миа? Когда ты убивала?
На мгновение Миа выпала из реальности, чуть не покинув уродливую комнату к лучшему миру, но все-таки проснулась. Карен собирала чемодан.
– А я была так уверена, что ты знаешь, – сказала она. – Что ты знаешь, почему.
Миа увидела Сигрид. В белом платье. Как в замедленной съемке, она бежала через поле.
Пойдем, Миа, пойдем.
– Маркус Скуг, – сказала Карен. – Моя сестра была не очень умной, но она была доброй. Это не ее вина. Он был нехорошим. Но что тут поделаешь? Мужчины. Ничего тут не поделать. Она покончила жизнь самоубийством после того, как ты его застрелила. Но не передозом. Она повесилась. Передоз был бы лучше, как считаешь, Миа? Так же, как Сигрид? Ей, наверное, было лучше, когда она умирала? Не пришлось прыгать с дерева с веревкой на шее?
Карен посмотрела на дверь, снова почесав лицо.
– Да, да, это все любовь. Что я об этом знаю?
Миа больше не могла держать глаза открытыми. Больше не чувствовала ног и рук.
Карен встала со стола. Подошла к ней и погладила по щеке.
– Счастливого пути тебе, Миа Лунный Свет!
Сигрид бежала к Мии через поле. Остановилась перед ней с дразнящим взглядом. Помахала сестре.
Пойдем, Миа, пойдем!
Я иду, Сигрид, подожди.
Давай я буду Спящей красавицей, а ты Белоснежкой?
Да, Сигрид, я очень хочу быть Белоснежкой!
Пойдем, Миа, пойдем!
Я иду, Сигрид, иду!
Миа спрыгнула с крыши.
И полетела за сестрой в белом развевающемся платье через желтое пшеничное поле.
– Дельта-один, прием.
Мунк ждал ответа, нажав кнопку связи.
– Девятый, это Дельта-один, прием.
– Прием. Это Девятый. Ваша локация?
Мунк бросил взгляд на Кима, тот сидел с пистолетом в руке. На нем был пуленепробиваемый жилет, а на лице – каменное выражение. Карри сидел на заднем сиденье, тоже в жилете и с пистолетом в руке. Они медленно ехали вверх по улице, выключив фары. Дом уже был виден невдалеке.
– Девятый, это Дельта-один. Локация в сорока метрах от меня. Мишени нет.
– Дельта-один, это девятый. Оставайтесь на месте, не стреляйте, пока я не дам команду.
– Девятый, это Дельта-один, вас понял, отбой.
– Полная темнота, – прошептал Карри, наклонившись вперед между сидений.
Мунк достал прибор ночного видения и навел его на старое полуразрушенное здание перед собой. Ничто не указывало на то, что дом жилой. В этом и был смысл. GPS-координаты из видео привели их к нему. Он с теплотой подумал о Габриэле Мёрке, с помощью этого их товарища они выяснили местоположение в рекордно короткий срок. Габриэль – настоящая находка. Мунк снова нажал вызов.
– Дельта-два, это Девятый, прием.
– Девятый, это Дельта-два.
– Локация?
– Это Дельта-два. У нас два человека за домом, на востоке. Трое у входа, северо-запад. Сто пятьдесят метров до цели.
– Дельта-два, это Девятый, ожидайте дальнейших указаний. Отбой.
– Странно, что не горит ни одна лампочка, – заметил Ким Кульсе, взяв прибор у Мунка.
– Может быть, ее здесь нет, – сказал Карри.
– Может быть, они в подвале, – сказал Мунк.
Он забрал бинокль обратно и навел его на маленький домик. На месте было три бригады. Двое из аварийного отряда, Дельта, команда снайперов и пожарная бригада. Вдобавок к Мунку, Киму и Карри. Мунк улыбнулся. И Людвиг, и Габриэль настаивали на том, чтобы поехать с ними. Ладно еще Людвиг, он давно работает в полиции, но Габриэль? Он едва ли когда-нибудь из рогатки стрелял. Но очень смелый. Настоящий клад для команды. Мунк попросил их держать оборону, на месте было достаточно людей.
– Мы знаем, что Миа у нее? – сказал Ким.
– Мы не знаем, но все-таки знаем, правда? – сказал Карри.
– Ее машину нашли у дома престарелых. И последний сигнал ее телефона зафиксирован где-то на Драмменсвейен.
– Наверняка выкинули его в окно, – прорычал Карри.
– Ты что-нибудь выяснил про мальчика? Иверсена? – спросил Мунк.
Ким уезжал по своим делам и прибыл на место как раз вовремя.
– Я говорил с его учительницей, Эмилие Исаксен. Очень предприимчивая девушка. С глубоким чувством социальной ответственности. Побольше бы нам таких. Мальчика нет. Родителей нет. Она только что забрала младшего брата из дома, он жил один неделю без еды. Я попросил ее ничего не делать самой, но сомневаюсь, что она послушала. Скорее всего, она сейчас едет разыскивать мальчика.
– Поговори с Людвигом, – сказал Мунк. – Пусть пришлют кого-нибудь из Хёнефосса.
– Уже сделано, – кивнул Ким.
Мунк одобрительно кивнул. На кого всегда можно положиться, так это на Кима Кульсе. Карри, наоборот, надо тянуть за уши. Ким замер на переднем сиденье, в то время как Карри не мог удержаться на месте.
– Что мы делаем? – спросил он, перегнувшись к ним.
– Мы ждем.
– Чего мы ждем? Сумасшедшая дамочка там внутри, и неизвестно, что она делает с Мией! Почему нам просто не вломиться и не скосить эту суку?
– Карри, – сказал Ким, успокаивая его.
– Я знаю, что у нас на кону, – спокойно сказал Мунк. – Там моя внучка.
Он посмотрел на Карри взглядом, значение которого было нетрудно разгадать. Карри кивнул, как бы извиняясь, и снова откинулся назад.
Марион там, внутри.
Мунк взял себя в руки. Сейчас нельзя об этом думать. Нельзя становиться дедушкой. Миккельсон, конечно же, настаивал, чтобы Мунк остался дома и предоставил эту работу другим, но даже бульдозер не остановил бы его. Он снова навел бинокль на темный домик.
– Сколько нам еще ждать? – нетерпеливо спросил Карри.
– Карри, – опять начал Ким.
– Нет, он прав, – твердо сказал Мунк. – Ждать нечего.
Он снова нажал на кнопку рации.
– Дельта-два, это Девятый, прием.
– Девятый, это Дельта-два, прием.
– Дельта-два, это Девятый, готовьтесь к захвату.
– Девятый, вас понял, отбой.
Мунк снял свой пистолет с предохранителя и кивнул двоим коллегам.
– Мы готовы?
Ким кивнул.
– Всегда готовы, – сказал Карри.
Мунк аккуратно открыл дверь и выбрался из «ауди» так тихо, как только было возможно.
Марион Мунк опять проснулась со странным привкусом во рту. Ей снились такие хорошие сны. Что она дома, а мама и папа рядом с ней, как всегда было раньше. Она открыла глаза и увидела, что по-прежнему заперта в холодной маленькой белой комнате. В том же дурацком платье. Свернувшись калачиком под тонким одеялом, она заплакала. Она не знала, как долго уже здесь находится, ведь свет никогда не выключался. Она искала выключатель, но его нигде не было, только холодные стены, без окон и дверей. Марион плакала так много, что в глазах уже не осталось слез. Она стучала по стенам, кричала и ревела, но никто не пришел. Она не могла понять, почему. Ведь кто-нибудь всегда приходил, когда она плакала. Мама или папа, они же всегда приходят. Как в тот раз, когда у Марион была температура и ей снилось, что Вини-Пух превратился в огромного монстра и хотел съесть ее. Тогда пришли и мама, и папа, сразу же. А здесь никто не приходил. В этой комнате никто о ней не заботился. Она была совсем одна.
