Доступ в социальные сети на компьютере, за который меня пустили, был закрыт, на почтовые сервисы — также. А значит, я ни с кем не могла связаться и попросить о помощи. Отправить сообщение ни в каком виде не представлялось возможным. Google был доступен только как поисковая система. Мобильного телефона у меня не было с момента приезда в Испанию. И если уж шла речь о связи с внешним миром, то только обыкновенной почтой с конвертами и марками. На последнее у меня не было времени. Конверт идет сутки до почты. Если я его отправлю кому бы то ни было, то адресат получит письмо только послезавтра. А самолет завтра в шесть утра. Даже если предположить, что я найду надежного человека и он согласится мне помочь, то прилететь на концерт он не сможет физически. Я не говорю уже об отсутствии конвертов и марок.
Я уронила голову на руки.
Мне никто не мешал оформить заказ с доставкой в необходимое место и время, как я поступила в первый раз. Этот магазин находился во многих странах и мог привезти товар в любую точку мира, но я не знала точного времени. До необходимой даты у меня оставалось чуть больше двух суток, поэтому недолго думая я забила в поисковике название филармонии и полезла смотреть результаты. Без труда найдя адрес, я столкнулась с тем, что план здания мне найти не удастся. Доступны были лишь картинки камерного зала с расположением зрительных мест и множество фотографий из него же.
Ну и как понять, где располагается туалет или подсобные помещения? Только сориентировавшись на месте. Но мне нужно было отправить заказ сейчас. Я должна где-то встретиться с курьером. Когда я оторвусь от Дмитрия, я смогу получить товар хоть в фойе. А для этого придется импровизировать.
Я попыталась зайти в интернет-банкинг своего резервного счета. Когда у меня это получилось, я принялась выстраивать план и считать время вплоть до минут для его выполнения. Только после того как я все для себя уяснила и набросала на бумажке у клавиатуры, я забронировала билет до Минска на первое января, забронировала номер в отеле Altman и оплатила второй заказ. Благо свои паспортные данные я помнила наизусть. Однако пришлось обойтись без указания номера телефона и подтверждения брони, — я объяснила в комментариях, что нет возможности с ними связаться, но как только она появится, я сама позвоню им.
Затем я стерла историю посещения страниц из браузера, вручную почистила кэш и реестр и только после этого снова зашла на страницы магазина, где оставила заказ на платье, открыв нужные вкладки. На страницу утвержденного заказа мне снова перейти не удалось, но я надеялась, что Альмов так глубоко проверять не будет.
Как учили великие комбинаторы, например Мак из кинофильма «Западня», по плану никогда ничего не идет, каким бы точным он ни был. И просчитать нужно все с того момента, как что-то может пойти не так.
«Пусть это будет броня на самолет», — подумала я. Наименьшее из всех зол, ведь мне никто не мешает купить билет на месте.
Но я все равно не могла успокоиться.
Когда в комнату вошел детектив, я демонстративно открыла интернет-магазин с доставкой еды и выбрала пару блюд.
— Не утруждайся. Нам купили две пиццы.
— Хорошо. Но я бы хотела вот это, — я показала на красивую фотографию с аппетитно оформленными на тарелке ньокками с курицей.
— Имей совесть. Ты и так потратила половину моей зарплаты на свои шмотки.
— SMS-банкинг тебя уже уведомил, я смотрю.
Альмов подошел к компьютеру и резко отодвинул меня на офисном стуле от стола.
Я улыбнулась и вышла из комнаты. Больше мы не разговаривали вплоть до прибытия в отель.
Музикферайн — Золотой зал не выглядел таким уж дворцом. Небольшое старинное здание, выполненное в стиле архитектуры XIX века. Глядя на него, никогда в жизни не скажешь, что внутри находится лучшая в мире филармония. Сам оркестр был основан в 1841 году неким Отто Николаи. Хотя Кристофер меня убил бы за это маленькое «неким» и рассказал бы захватывающую биографическую справку о жизни и талантах этого выдающегося человека. Я же к культуре имела чисто потребительский интерес. Тем не менее я много раз слышала от Кристофера историю основания Венского филармонического оркестра и открытия этого здания, и, наверное, поэтому ощущала трепет, глядя на фрески и статуи над входом неприметного, на первый взгляд, строения. Оно даже для меня стало легендарным. И вот сейчас я покушалась на чистоту и величие дворца искусств и творческой энергии. Я чувствовала себя неловко, неуютно, грязно и подло. Совсем не в такой компании мне хотелось быть, совершенно не с такой целью посетить этот концертный зал и, что говорить, не для этого тут появиться. Я чувствовала, что предаю себя. А крысам не место в этом чистом месте.
Дмитрий открыл дверцу такси и подал мне руку. Мне пришлось ответить на этот якобы галантный жест, ведь на моем запястье тут же щелкнул замок наручников. Браслет скрыла широкая шаль.
В номер отеля действительно доставили заказ к назначенному времени. И это меня немного успокоило. Ведь второй могли доставить без препятствий, если их не создаст кто-то из отряда Альмова. Они ведь большой командой полетели в Вену. Задача — найти и предупредить Кристофера — усложнялась. Я также поняла это, когда Дмитрий расположил своих людей по периметру вокруг и внутри здания.
И вот двери со скрипом из добротного старинного дерева отворились, представляя нашему взору сводчатый золотистый потолок, массивные колонны, гипсовые бюсты наверняка чем-то прославившихся личностей и плотные гардины хорошо иллюминированного холла. В воздухе витали величие и помпезность, и какой-то особый запах, но в моей памяти не находилось ассоциаций этому аромату. Хотя он был мне знаком.
Мы с Дмитрием быстро нашли гардероб. Там толпилось очень много людей. Я же смотрела по сторонам, сдерживаясь, чтобы не разинуть рот от удивления. Античные статуи, превосходные узоры, картины, лестницы из белоснежного мрамора с зелеными ковровыми дорожками, изысканные карнизы над окнами, и располагающиеся на них статуи и бюсты, древнегреческие колонны на манер ионических вперемешку с простыми арками и обыкновенными дверями. Это всего лишь малая часть того, что можно было ухватить взглядом. И всюду золото и позолота. Я не любила этот цвет и сам благородный металл, но здесь он являл собой утонченный штрих великолепного дизайна. Хотя дизайн — это новомодное слово. Сюда оно не вписывалось, скорее, просто стиль. Хотелось пройтись повсюду и прикасаться, чтобы прочувствовать энергию этого здания.
Публика внутри была разношерстная. Но все мужчины в костюмах и во фраках, а женщины — в платьях. Мне льстило, как на меня смотрела мужская половина посетителей. Даже сам Дмитрий потерял дар речи на несколько мгновений, когда я вышла в новом платье из ванной. Следом за нами вошли несколько человек Альмова и группа монахинь. Таких, каких показывают в кино. В черной рясе с белоснежными манжетами и скрывающими волосы клобуками на голове.
Нельзя было не заметить компанию молодых людей, словно сошедших со страниц Манги [5]. Девушка в черной юбке до колен и рубашке. Но, не это делало ее персонажем мультфильма аниме. Длинные прямые волосы до пояса, пепельного цвета, с бледно-салатовым мелированием и высокие гетры на щиколотках. На ногах были простые кеды, а на глазах очки в аккуратной черной оправе. Два парня, ни дать ни взять ее телохранители, в черных жилетках на белых рубашках со стоечками, идеально отглаженных брюках, темных очках.
Наконец мы поднялись на самый верх, и только с балкона второго этажа можно было увидеть всю красоту камерного зала. Здесь не было помпезности Дворца Республики. Строгая, сдержанная аристократичная манера и шикарное освещение. Мне тут же вспомнился фильм «Дом у озера», то место, когда главный герой говорил с отцом о свете в проектируемых зданиях. О том, как это важно и выгодно подчеркивает воздух в помещениях. Вот в этой филармонии был подчеркнут именно воздух. Теперь я поняла, что имелось в виду.
Под потолком были открытые окна, и, так как на улице еще было светло (почти 11 часов дня), потолок с библейскими картинами в стиле Рафаэля и Микеланджело взлетал ввысь. От него невозможно было отвести взгляд. Слева и справа также висело несколько театральных люстр, затмевающих своим светом точечные светильники на стенах и дежурные лампы над дверями. Я насчитала по четыре двери с каждой стороны, столько же выходило на сплошной балкон, не считая оргáна над сценой и пустого места под ним в вазонах с цветами.
На заграждениях балконов висели цветочные композиции. Партер от сцены также был отделен большими корзинками. Видимо, аромат этих цветов и витал в воздухе.
Зал был забит. Весь партер, балконы, ложа были похожи на большой муравейник из разных стран. Если прислушаться, то можно было услышать не только немецкую речь, но и французскую, китайскую, английскую и даже русскую.
